Дэймон Найт - Маски

Найт Дэймон

Маски

Даймон НАЙТ

МАСКИ

Восемь рейсфедеров танцевали по движущейся бумажной ленте, словно клешни потревоженного механического омара. Робертс, обслуживающий техник, морща лоб, вглядывался в график под пристальным наблюдением двух остальных мужчин.

- Вот здесь переход от сна к яви, - сказал он, вытянув костлявый палец. - А здесь, как видите, спустя семнадцать секунд он снова видит сны.

- Запоздалая реакция, - сказал Бэбкок, руководитель эксперимента. Лицо его было красно, лоб покрывал пот. - Не вижу причин для беспокойства.

- Может и так, но взгляните на различия в записи. Он видит сны после импульса пробуждения, но это другой вид сна. Большее напряжение, больше моторных импульсов.

- А зачем ой вообще спит? - спросил Синеску, человек из Вашингтона, со смуглым вытянутым лицом. - Ведь продукты усталости вы удаляете химическим путем. Может, какие-то психологические причины?

- Ему нужны сонные видения, - объяснил Бэбкок. - Он действительно не испытывает биологической потребности в сне, но сны ему необходимы. В противном случае есть опасность галлюцинаций, которые могут развиться в психоз.

- Вот именно, - сказал Синеску. - Это серьезная проблема, правда? И давно он это делает?

- Примерно шесть месяцев.

- То есть со времени, когда получил новое тело... и стал носить маску?

- Примерно. Я хотел бы подчеркнуть одно: его разум в идеальном порядке. Все тесты...

- Хорошо, хорошо. Я знаю результаты тестов. Значит, сейчас он не спит?

- Не спит. У него Сэм и Ирма, - сказал техник, взглянув на контрольный пульт, и вновь склонился над записью энцефалограммы.

- Не понимаю, почему это должно меня волновать. Это же логично: если ему нужны сонные видения, которых наша программа не предвидит, то в эту минуту он их получает. Хотя не знаю... Эти пика меня беспокоят, - сказал он, нахмурясь.

Синеску удивленно поднял брови.

- Вы программируете его сны?

- Это не программирование, - нетерпеливо сказал Бэбкок. - Мы предлагаем только темы. Ничего психического: секс, прогулки на свежем воздухе, спорт.

- Чья это была идея?

- Секции психологии. В нейрологическом смысле все было в порядке, но он проявлял тенденцию к замыканию в себе. Психологи сочли, что ему нужна соматическая информация в какой-либо форме. Он живет, действует, все в порядке. Но нужно помнить, что сорок три года он провел в нормальном человеческом теле.

В лифте Синеску сказал то-то, из чего Бэбкок понял только одно слово "Вашингтон".

- Простите, не расслышал, - сказал он.

- Вы кажетесь уставшим. Плохо спите по ночам?

- В последнее время я действительно мало сплю. А что вы сказали до этого?

- Что в Вашингтоне не очень довольны вашими отчетами.

- Черт возьми, я знаю об этом.

Дверь лифта бесшумно раздвинулась. Небольшой холл, зеленые ковры, серые стены. И три двери: одна железная и две из толстого стекла. Холодный, затхлый воздух.

- Сюда.

Синеску остановился перед стеклянными дверями и заглянул внутрь: пустой салон, застеленный серым ковром.

- Я его не вижу.

- Комната имеет форму буквы Г. Он в другой части. Сейчас как раз утренний осмотр.

Дверь открылась от легкого прикосновения. Когда они переступили порог, под потолком вспыхнули лампы.

- Не смотрите вверх, - сказал Бэбкок, - кварцевые лампы.

Тихий свист утих, когда дверь закрылась за ними.

- Я вижу, у вас тут избыточное давление. Для защиты от бактерий снаружи? Чья это была идея?

- Его собственная.

Бэбкок открыл металлический шкафчик в стене и вынул из него две марлевые маски.

- Наденьте, пожалуйста.

Из-за угла доносились приглушенные голоса. Синеску недовольно посмотрел на маску и медленно надел ее.

Они переглянулись.

- Имеет ли какой-то смысл эта боязнь бактерий? - спросил Синеску.

- Разумеется, грипп или что-то подобное ему не грозит, но задумайтесь на минуту. Есть только две возможности убить его. Первая - это авария одной из систем, и за этим мы следим внимательно; у нас работает пятьсот людей, и мы проверяем его, как самолет перед стартом. Остается только мозговая инфекция. Так что принимайте это без предубеждения.

Комната была большой и соединяла в себе функции гостиной, библиотеки и мастерской. В одном углу комплект современных шведских кресел, диван и низенький столик; в другом - стол с токарным станком, электрическая печь, сверлильный станок, доска с инструментами, дальше чертежная доска и перегородка из полок с книгами, по которым Синеску с интересом пробежал взглядом. Там были переплетенные тома отчетов о ходе экспериментов, технические журналы, справочники; никакой беллетристики, за исключением "Огненной бури" Стюарта и "Волшебника из страны Оз" в потертой голубой обложке. За полками они увидели стеклянную дверь, ведущую в другую, иначе обставленную комнату: мягкие стулья, раскидистый филодендрон в кадке.

- Это комната Сэма, - объяснил Бэбкок.

В комнате находился какой-то мужчина. Заметив их, он окликнул кого-то, кого они не видели, после чего с улыбкой подошел. Мужчина был лыс, коренаст и сильно загорел. За его спиной появилась невысокая красивая женщина. Она вошла за мужем, оставив дверь открытой. Оба они не носили масок.

- Сэм и Ирма занимают соседнюю квартиру, - объяснил Бэбкок. - Они составляют ему компанию; должен же кто-то быть рядом с ним. Сэм - его бывший коллега по полетам, а кроме того, у него механическая рука.

Коренастый мужчина пожал руку Синеску, ладонь его была сильной и теплой.

- Хотите угадать, которая? - спросил он. Обе руки были коричневые, мускулистые и поросшие волосами, но, присмотревшись, Синеску заметил, что у правой несколько другой, не совсем естественный оттенок.

- Наверное, левая, - сказал он, чувствуя себя неловко.

- Не угадали, - улыбнулся искренне этим обрадованный Сэм и поддернул правый рукав, чтобы продемонстрировать ремни, поддерживающие протез.

- Один из побочных продуктов нашего эксперимента, - объяснил Бэбкок. - Управляется биотоками, весит столько же, сколько нормальная. Сэм, они уже кончают?

- Наверное. Мы можем заглянуть. Дорогая, ты не угостишь нас кофе?

- Ну конечно же.

Ирма исчезла за дверью своей квартиры.

Одна стена комнаты была полностью из стекла и закрывалась белой прозрачной занавеской. Они повернули за угол. Эту часть комнаты заполняло медицинское электронное оборудование, частично встроенное в стены, частично в высоких черных ящиках на колеях. Четверо людей в белых халатах склонялись над чем-то похожим на кресло космонавта. В кресле кто-то лежал: Синеску видел ступни в мексиканских мокасинах, темные носки и серые брюки.