Дэвид Джерролд - В зоне сотрясения

Дэвид Джерролд

В зоне сотрясения[1]

На следующий день после того, как время обрушилось, я решил почистить ботинки. Они в этом нуждались. По правде говоря, я и не знал, что произошло крушение. В конце концов, годы и десятилетия часто пролетают для меня быстрее, чем месяц, а иной день, бывает, тянется бесконечно. Я просто подумал, что это еще одно обычное времетрясение.

Взяв газету — «Лос-Анджелес Миррор», с первой полосой, напечатанной коричневым, — я расположился в одном из кожаных кресел с высокой спинкой в будке чистильщика на Голливудском бульваре. Там были еще экземпляры «Геральд», «Экзаминер» и «Тайме», но я предпочитал «Миррор» из-за комиксов о Пого Поссуме[2] в юмористическом разделе.

— Просто замечательные ботинки, сэр, — заметил Рой и принялся за работу.

Он еще не знал меня. Я с резким хлопком развернул газету. Проверять по ней дату необходимости не было. То, что сейчас конец пятидесятых, я уже понял по проносящимся по бульвару автомобилям, обильному потоку детройтских железяк: непременные «шевроле» и «форды», несколько «бьюиков» и «олдсмобилей», случайно затесавшийся расфуфыренный «кадиллак», парочка «Меркуриев». Иные модели вызывали ностальгию — «де сото», «рэмблеры» «паккарды» и «студебекеры». Иностранных машин было мало, яркие хромированные чудовища, рыча, проносились мимо, многие гудели на ходу. Автомобили поновее имели зарождающиеся хвостовые стабилизаторы, вызывающие в памяти образы реактивных самолетов и ракет, — отличительный признак пятидесятых в целом и конца промышленной эры. В области автомобилестроения начиналась головокружительная эволюция.

И «Миррор» и «Экзаминер» исчезли, если я правильно помню, где-то в конце пятьдесят восьмого года, может быть в начале пятьдесят девятого, в результате закулисных интриг издателей. Мистер Чэндлер сказал мистеру Херсту что-то вроде: «Я закрою свои утренние газеты, если вы закроете вечерние. Давайте объединим наши издания — и вперед».

Мимо на крейсерской скорости промчался новый «эдсел» — значит, точно, пятьдесят восьмой. Но я уже и так сообразил. В голливудском воздухе ощущался песок. Насыщенный, хорошо различимый привкус. Голливудская «Уорнер-студия» запустила еще один фильм о путешествиях — третий или четвертый, я уже сбился со счету. Я почувствовал искушение — не мешало бы немного проветриться в этой временной зоне. Старый мрачный кинотеатр, с системой охлаждения, там бы я мог укрыться от знойного полдня. Но нет, — я не располагал достаточным количеством времени.

Газеты сообщали, что временные провалы открылись к северу от ранчо Портер. Писали, что там найдены двое детишек, Дэзи и Люси, семи лет от роду, возвращенные обратным толчком времени; они потерялись десять лет назад к востоку от Бойл-Хейтс. Ослепительно сияющее здание DWP[3] исчезло с линии горизонта деловых кварталов вместе с всемирно известной четырехуровневой скоростной автострадой. Южнее башни Уоттса временные толчки сдвинули время всего на пару лет, но и этот слабый толчок надолго затормозил строительство великолепных башен Симона Родиа. Толчки отмечались на всей территории по направлению к Тихому океану. Пропали несколько небольших лодок и паром «Каталина», однако был замечен сверкающий новенький катер береговой охраны тысяча девятьсот шестьдесят третьего года выпуска, который, пыхтя, направлялся в сторону Сан-Педро, и долину Сан-Фернандо утюжили большие красные трамваи «Пасифик электрик». Интересно, был ли у меня шанс проехаться в одном из них до очередных толчков?

Калтех[4] предсказывал новые сотрясения времени в течение ближайших дней и советовал населению по возможности не выходить из дому, чтобы избежать дальнейших разрывов пространства. Красный Крест открывал убежища в зданиях колледжей для тех, чьи дома исчезли или теперь заняты предшествующими или последующими хозяевами.

Мародеры и коллекционеры из будущего уже наводнили бульвар. Большинство из них выделялись в толпе. Их выдавали всклокоченные длинные волосы и бороды, рваные вытертые джинсы и футболки с порнографическими рисунками. В бешеной спешке они обдирали стенды «Ворлд бук энд ньюс», скупали все, какие сумели найти, экземпляры «Супермена», «Бэтмена», «Экшена» и особенно «комиксы Уолта Диснея» с рисунками легендарного Карла Баркса.[5] «МАД мэгэзин» тоже пользовался популярностью; выпуски с обложками работы Фриза[6] считались наиболее ценными. Потом возбужденные толпы гостей из будущего двинулись на восток, нанося урон магазинам «Коллекторс букс энд рекордс» и «Пиквик». Те, кто посмекалистее, делали покупки за наличный расчет. Самые сообразительные платили купюрами пятьдесят второго года, прихваченными во время предыдущих путешествий или выменянными у других коллекционеров. Тупые предъявляли кредитные карточки и чековые книжки. Кредитные карточки брали далеко не везде, Visa или MasterCard, например, никто не признавал. И никто больше не принимал чеки, где не указывалась конкретная дата, проставленная банком; этому большинство магазинов научилось со времен предыдущего времетрясения.

Агентство Харриса — хотя самого Тэда Харриса в природе не существовало, но агентство называлось именно так — располагалось прямо над будкой чистильщика обуви; вверх по ступенькам, потом налево и прямо до конца вестибюля, название на вывеске отсутствовало, впрочем, как и сама вывеска. Дверь была сделана из сосны, основательная, как крышка гроба, и вдобавок выкрашенная зеленой краской, — почему, припомнить не мог никто, на ум приходила только старая песенка «Что же происходит там, за зеленой дверью?..». Единственным опознавательным знаком являлась маленькая табличка, гласившая «Только по приглашению». Это не совсем соответствовало истине, но призвано было отпугивать случайных любопытных посетителей. Мой ключ вполне подходил, ведь замки здесь не менялись вплоть до тысяча девятьсот семьдесят второго года. У стойки администратора никого не оказалось, приемная была завалена коробками с картонными папками и штабелями пустых скоросшивателей. Две машинистки занимались сортировкой бумаг. Они метнули в меня быстрые и удивленные взгляды. Если у меня был ключ, значит, я имел право тут находиться.

Джорджия все еще числилась стажером и приходила сюда в послеобеденное время. Она начала работать здесь, когда еще заканчивала среднюю школу в Голливуде, расположенную на расстоянии полумили к востоку. Теперь она училась на вечерних курсах по менеджменту в Городском колледже Лос-Анджелеса, в Вермонте, кварталом южнее бульвара Санта-Моника. Через несколько лет, считая с сегодняшнего дня, она будет роскошной блондинкой с волосами цвета меда, но Джорджия еще не знала об этом, а я не собирался сообщать ей информацию, в которой она, возможно, не нуждалась, рискуя испортить первое впечатление от нашей встречи. Я решил притвориться, что незнаком с ней. Пока незнаком.