Алан Фостер - Верхом на монстре

Алан Дин Фостер

Верхом на монстре

Многие годы я жил в Санта-Монике, части Большого Лос-Анджелеса, близ мола. Этот мол вы видели а десятках фильмах и телешоу. Там еще старые такие карусели с того конца, что к пляжу (помните фильм «Удар»?)

За молом молодежь каждый день демонстрирует харакири, петляя на досках по волнам между облепленными рачками сваями. Это у них называется «попасть в просвет» или «поймать мол». И так каждый день. Нет, для этого надо быть идиотом.

Я не рисковал и катался на волнах а стороне от опасных свай. Теперь я живу а Аризоне[1], где большие волны куда как редки, но память сохранила и соль на губах, и песок в гидрокостюме, и дни штормов, когда огромные волны накатывались на берег откуда-то со стороны Японии и только большие мастера или ненормальные могли рискнуть покататься на них. И как это бывает со всеми воспоминаниями о приятных днях, с каждым рассказом волны становятся чуточку выше…

У этого Монстра не было тела, а только пасть, и вначале его слышали, а уж потом и видели.

Жоао Акорисал сам никогда не видел и не слышал его, а знал о нем по рассказам и легендам, которые много более живописующи, чем восприятие человеческих органов чувств. Он изучал историю Монстра, знал, на что он похож, как себя ведет.

Когда он был еще мальчиком впервые услышал на Талиа Мажор о Монстрах с Диса, то уже знал, что когда-нибудь ему предстоит столкнуться и побороться с ними. Это ему было написано на роду.

Родители и друзья слушали его мрачные сны наяву и посмеивались. Ему говорили, что если даже ему когда-то и удастся собрать денег на поездку на этот далекий Дис, то, увидев Монстра, он в страхе сожмется в комочек, слаб он тягаться с Монстром. Один-двое из его друзей видели ленту про Монстра и уверяли Жоао, что с такой громадиной никому в Талии не по силам тягаться и лучше забыть об этом и думать о чем-то достижимом.

Кирси, его жена, за двадцать лет их совместной жизни так и не смогла добиться, чтобы он выкинул из головы свою мечту.

Прохаживаясь по комнате, она то неслышно ступала по плетенным коврикам, то шлепала сандалиями по покрытому землистого цвета плиткой полу и при этом говорила:

— Не могу понять тебя, Жоао. — Она весьма оживленно жестикулировала руками, точно макаки, что носились по деревьям в саду за домом. — Ты всю жизнь работал не покладая рук, я тоже. — Она остановилась, обводя руками кое-как обставленную, но уютную комнату. — Богатыми мы никогда не будем, но и попрошайничать не придется. Мы неплохо живем. У нас двое прекрасных детей, они достаточно большие, чтобы понять, что их папаша рехнулся. Все, ради чего мы горбатились, собирали, ты хочешь пустить на ветер из-за своей детской блажи. — Она печально покачала головой, и ниспадавшие на спину локоны ее черных волос закачались на фоне белого ситцевого платья. — Ты мой муж, но я тебя не понимаю.

Жоао вздохнул и, отвернувшись в сторону, посмотрел в широкое окно, выходившее на берег. Над Атлантикой поднималось солнце. Спокойные волны опускались на песок, оставляя на нем словно скорлупу от яиц. Солнце на Талии было чуть более желтым, чем в других местах, и оно придавало сейчас морю топазовый оттенок. Талиа Минор, их мир-близнец, был вне досягаемости для глаз, где-то на другой стороне планеты

— Денег у нас хватает. Моя поездка не разорит нас. Так, разве что, чуть-чуть.

— Денег? Ты думаешь, я забочусь о деньгах? — Она подошла и обняла его сзади, как что-то принадлежащее только ей, и заключила пальцы в замок, а голову положила ему на спину. Он почувствовал, как по телу у него пробежала дрожь, словно это было двадцать лет назад, в ту первую ночь. — Деньги — это ничто, дорогой мой муж. А ты — это все. — Она развернула его лицом к себе и стала напряженно вглядываться ему в глаза, пытаясь отыскать ключик к его мыслям, чтобы взять его да и выкинуть в море вместе с этими нехорошими мыслями. — Ты мне нужен живой, Жоао.

Он улыбнулся, хотя в этот момент она этого не видела.

— И себе тоже, Кирси.

Она резко отстранилась от нет.

— Так чего же ты так торопишься расстаться с жизнью? Ты не старик, но ты и не профессиональный спортсмен.

Он нагнулся и нежно поцеловал ее, она недовольно дернулась.

— Пока не стар — вот поэтому, моя любимая, я и должен ехать на Дис сейчас, а то будет поздно…

Тот разговор и сама Кирси казались теперь такими далекими. Наконец-то он на Дисе и скоро встретится с Монстром и его семейством. Тридцать лет он мечтал об этом. Тридцать лет тренировал свое умение, тридцать лет мечтал — и вот его мечта близка к осуществлению.

Для этого нужно собрать все свое мужество.

Он напряженно вглядывался в соленый туман, пробираясь вместе с партнерами по предприятию среди мокрых голых камней и скал. Кое-где из-под земли выбивались на поверхность низкорослые кусты. Между трещинами и щелями сновали морские ракообразные.

В группе было двадцать четыре человека. Восемнадцать мужчин и шесть женщин, их возраст колебался от восемнадцати до сорока двух. Жоао рад был тому, что он не старше всех, а только второй по старшинству.

Но только не душой, говорил он сам себе, только не сердцем.

Соль прямо-таки висела в воздухе. Утренний туман наполняли жалостливые крики морских птиц, шипение и свист летающих рыб.

Этот поход был ритуальной частью всего предприятия. К нему не допустили не зрителей, ни судей, ни репортеров. В первой стычке с Монстром должна будет принять участие вся группа целиком. Потом они вернуться на сборный пункт, где произведут заключительные приготовления к последующим поединкам.

Между собой перекликались шепотом. Шепотом — из-за уважения к сопернику, а перекликались — чтобы слышать голос друг друга за раздававшимся время от времени ревом Монстра. Они подходили уже к дальнему берегу полуострова, и рев Монстра раздавался так сильно, что сотрясал гранит, а для участников предстоящей схватки это было легким предупреждением, которое они воспринимали босыми ногами. Монстр пока не показывался, но из-за скал до них доносилось шипение.

— В первый раз?

— Что? — Жоао вытер мокрый лоб, глаза и взглянул на того, кто ему задал вопрос.

— Я спрашиваю, впервые ли вы? — Человек, задавший вопрос, был очень маленький и исключительно мускулистый. Это была не ярко очерченная, выпуклая мускулатура культуриста, а плотные и крепкие мышцы, свидетельствующие о подлинной мощи. У нет были голубые глаза и коротко стриженные светлые волосы, и такая стрижка придавала ему обманчиво воинственный вид. Его плавательные шорты впереди были в сине-красную клетку, а сзади сплошь красные.