Гарри Тертлдав - Самое надежное средство

Тертлдав Гарри

Самое надежное средство

Гарри ТАРТЛДАВ

САМОЕ НАДЕЖНОЕ СРЕДСТВО

В дверь кабинета постучала Кэтрин:

- Почту принесли.

- Скоро приду, - отозвался Пит Лундквист, не отрывая взгляда от пишущей машинки, и нажал на рычаг перевода каретки. Бумага переместилась на два интервала. Пит рассеянно отметил, что ленту пора сменить; она уже скорее серая, чем черная. Но сейчас ему было не до ленты - он работал над повестью.

Напечатав еще несколько абзацев, он дошел до конца эпизода и - вот удачно! - одновременно до конца страницы. Самое время передохнуть. Пит крутанул валик большого конторского "ундервуда", отделил прослоенные копиркой второй и третий экземпляры, разложил их по стопкам, а первый экземпляр положил на машинку, чтобы вернуться к нему потом.

Пит встал и потянулся так, что затрещали суставы. Он был высок, и кончики пальцев лишь на несколько дюймов не дотянулись до потолка: худой мужчина с угловатым и не очень симпатичным лицом, пронзительно-голубыми глазами и копной упрямых светлых волос, не поддававшихся никакому бриолину. Через несколько недель ему исполнится тридцать, но об этом он предпочитал не думать.

- Ну, как идет? - спросила Кэтрин, когда муж вышел из кабинета. Ее интересовала не только повесть сама по себе. Когда профессиональному писателю не пишется, бифштексы сменяются гамбургерами, а те - макаронами с сыром.

- Неплохо, - ответил Пит. Жена вздохнула с облегчением. - Через два-три дня закончу и отошлю.

- Он нежно взглянул на Кэтрин. Внешне она была полной его противоположностью: склонная к полноте брюнетка, намного ниже мужа: ее макушка едва доходила ему до подбородка. Но она обладала важным для писательской жены достоинством - умела заставить мужа регулярно сидеть за машинкой. А когда приходят счета за квартиру, такое достоинство становится неоценимым.

- Какие у нас сегодня новости?

- Ничего особенного. - Она положила перед ним два конверта и журнал в обертке из коричневой бумаги. - Счет за газ и чек из "Межпланетных"...

- Он весь уйдет на то, чтобы по этому счету заплатить, - буркнул Пит. Журнал "Межпланетные истории" платил с опозданием и немного. Скорее всего, долго журнал не протянет, но все же редактор купил его рассказ, отвергнутый более солидными изданиями, так что у Пита не было оснований жаловаться.

- ...и новый номер "Эстонишинг", - договорила она.

- Ага! Теперь у меня есть предлог сделать перерыв.

Жену это не порадовало: значит, сегодня он закончит работу позднее обычного. Она пошла на кухню и занялась обедом.

Пит закурил "Честерфильд" и, удовлетворенно вздохнув, погрузился в мягкую глубину потертого, но очень удобного кресла. Было без нескольких минут четыре, и он включил радио, чтобы не пропустить выпуск новостей. Шкала осветилась изнутри; через некоторое время, когда лампы прогрелись, послышался звук.

Сорвав с журнала обертку, он просмотрел содержание. В этом номере его рассказа не оказалось, но его публиковали в прошлом и опубликуют снова через два месяца. Пит с удовольствием отметил, что его ждет новая большая повесть Марка Гордиана. Интересно, о чем она? Гордиан пишет мастерски в совершенно разной манере.

Но все по порядку. Никто из читателей "Эстонишинг" не пропускает статью редактора. Джеймс Макгрегор умеет - и нередко это демонстрирует - приводить людей в ярость, но скучным его никто не назовет.

Читая, Пит краем уха слушал новости. Главной темой дня была коронация королевы Елизаветы. Переговоры по перемирию в Корее все еще тянутся в Паньмыньчжоне. На Филиппинах появилась новая политическая партия, обещающая великие перемены.

- Новости спорта, - продолжил диктор. - И "Тюлени", и "Дубы" вчера еще больше отстали от лидирующих в Тихоокеанской лиге "Голливудских звезд" после...

Едва Пит начал читать повесть Гордиана, как боковая дверь распахнулась, и он далеко не в первый раз изумился тому, что два маленьких мальчика ухитряются шуметь не хуже взвода солдат.

- Что случилось? - спросил он, безуспешно пытаясь придать голосу строгость.

- Папа вышел! - радостно взвизгнул шестилетний Уэйн. Судя по его восторгу, можно было подумать, что Пита только что выпустили из тюрьмы. Мальчишка промчался через комнату и прыгнул отцу на колени. Его примеру немедленно последовал и семилетний Карл. Пит едва успел убрать с колен журнал.

- Чем вы сегодня занимались? - спросил он.

- Играли с соседским Стиви, - ответил Карл. - К нему приехал из Денвера двоюродный брат Филип. Ему девять лет. И он умеет подавать крученый мяч!

- Вот и прекрасно. Идите и вымойте руки. С мылом. - Он всегда нервничал, когда у сыновей появлялся новый приятель - как знать, не инфицирован ли парнишка вирусом детского паралича? Сезон наибольшей опасности полиомиелита только начинался, но уже проявил себя серьезнее, чем в прошлом, 1952 году, а ведь тогда заболели шестьдесят тысяч детей.

Пит смог взять в руки "Эстонишинг" лишь после обеда, когда вытер тарелки и убрал их на место. Покончив с этой обязанностью, он надел вязаный свитер; вечера поздней весной в северной Калифорнии были гораздо прохладнее, чем в Висконсине, где он вырос. Зато зимы, слава Богу, были гораздо теплее.

Он перелистал журнал и раскрыл его на повести Гордиана. Она называлась "Реакции", и заголовок мог означать что угодно. Когда речь идет о Гордиане, по названию никогда нельзя определить содержание вещи. Взять, например, сериал с безобидным названием "Уотергейт". Критики - и серьезные критики - обсуждали книжную версию с тем же восторгом, что и его же "1984". Однако для Пита это был великолепный пример научной фантастики, прямой экстраполяции мысли о том, что, когда копировальные машины и записывающие устройства станут повседневной реальностью, махинации на правительственном уровне неизбежно затруднятся.

Кстати, Джо Маккарти эта вещь привела едва ли не в бешенство, что Питу пришлось очень по душе.

И все же ему было трудно представить, как один и тот же автор мог написать "Хьюстон, у нас проблемы"* - захватывающее повествование об одном из первых полетов на Луну, едва не кончившемся трагически, и "Наступление в канун праздника Тет"** - о будущей войне и трагедии гораздо большего масштаба. Если позабыть об экзотической военной технике, повесть была написана с пугающей убедительностью для читателя, проглядывавшего на четвертых страницах газет репортажи о том, как весело приходится французам, пытающимся удержаться в Индокитае. Но Гордиан - черт бы его побрал! - не ограничивался темами близкого будущего. "Нейтронная звезда"*** всполошила года два назад всех читающих фантастику астрономов (а таких насчитывалось немало). Такой же эффект произвел и рассказ "Сверхновая"****, хотя самого Пита больше всего восхитила та обыденность, с какой в нем использовались вычислительные машины. Такой рассказ он с радостью написал бы сам.