Гюнтер Теске - Талантливый футболист

Гюнтер Теске

ТАЛАНТЛИВЫЙ ФУТБОЛИСТ

Распахнув дверь раздевалки, тренер Георг Лупеску заорал что есть мочи:

— Специального приглашения ждете?! Тренировка должна была начаться десять минут назад!

— С девятью-то игроками, — проворчал правый крайний, — мы уже никогда не наберем команду.

— Черт побери, — завопил Лупеску, — я и так скоро брошу все это дело, но пока еще за вас несу ответственность! Выходите! Тренироваться для поддержания спортивной формы можно и в одиночку. И не воображайте, что вы уже настоящие футболисты, для этого вам еще немало придется потрудиться.

— Но ведь всегда у нас то девять, то десять игроков, какая это команда! — поддакнул своему товарищу центральный нападающий Бланко.

Настроение было совершенно испорчено.

Три года тому назад команда «Голубых соколов» считалась просто волком среди овец, теперь же она на восемь очков отставала от команды группы «Б», находящейся в конце таблицы.

В последней игре шансы поправить положение падали вместе с надеждой сравнять счет, которая исчезла окончательно за три минуты до свистка, когда счет стал 0:3.

— Ну, пойдете вы наконец или решили вообще на все плюнуть? — Не дожидаясь ответа, Лупеску развернулся и быстрыми шагами направился к выходу. Игроки вяло потянулись следом.

Все было, как обычно. Команда разделилась на две группы и приступила к тренировке по методе, принятой еще в тысяча девятьсот девяностом году. Это вообще поразительно!

Игра осталась все той же, может, стала только более напряженной и насыщенной трюками. Футбол, как и в давние времена, будил страсти и собирал большую зрительскую аудиторию. Сплачивающая сила, сохранившиеся коллегиальные традиции и притягательность случайных поворотов — все эти черты, присущие спорту, околдовы-; вали людей.

— Смотри, если я еще раз замечу бутылку! Какая уж тут точность удара! И ты еще мечтаешь загнать мяч в ворота! — снова вопит Лупеску через все поле.

— Ну и чем мы займемся? — парирует Бланко. — Я думаю, сегодня нам придется оттачивать технику.

Он замолчал, упер руки в боки и раздраженно взглянул на тренера. Вдруг в живот ему ударился мяч, посланный коротышкой Венцелем. С выражением ужаса на лице Бланко упал на колени, но тут же решил, что теперь не время притворяться. Прекратив симулировать, он поднялся и с такой силой пнул мяч, что тот круто взмыл вверх над тополями и завис над дальней гаревой дорожкой.

— Ты еще стрелок хоть куда, — подтрунивает над Бланко Лупеску.

Раздается глухой шлепок. Мяч, сделав дугу над деревьями, приземляется на другом конце футбольного поля.

Лупеску провожает мяч рассеянным взглядом и говорит, вопреки всегдашней своей привычке, еле слышным голосом:

— Вот это удар.

На некоторое время он молча застывает, склонив набок голову, словно ожидая объяснения случившегося. Потом элегантным жестом приглаживает волосы — явный признак, что решение принято, — и торопливой походкой устремляется прочь, пробираясь между кустами и тополиными стволами, отделяющими поле от гаревой дорожки.

Футболисты продолжают тренировку.

Бланко с разбегу передает мяч Венцелю, при этом совершив незначительное нарушение правил, а в это время как раз возвращается Лупеску в сопровождении троих мужчин. Двое из них — пожилые, неряшливо одетые — не привлекают особого внимания, однако команду заинтересовал их спутник. Лупеску не пришлось орать, как обычно, чтобы собрать игроков. Они с любопытством рассматривали высокого молодого парня. Спортивный костюм туго обтягивает его, демонстрируя атлетическое сложение, темные пряди обрамляют слишком правильное, какое-то скучное лицо.

— Вот наш новый центральный нападающий, — сообщает Лупеску и угрожающе усмехается. Двое мужчин, которые лучше смотрелись бы где-нибудь в министерстве, чем на спортплощадке, явно давали понять, что во всем происходящем они не находят ничего забавного. Тренер прекратил улыбаться и от волнения проговорил почти шепотом:

— Его зовут Ян Штайн, двадцать три года, членом спортивного общества не является, у него за спиной десять тысяч метров пробега. Сейчас он нам покажет, как бьют по воротам.

Футболисты удивленно переглянулись. Чудачества Лупеску были им известны, но теперь он побил все рекорды.

— Но Ян совсем не умеет играть в футбол, — терпеливо разъяснял один из двоих мужчин. Он снял свои очки без оправы, аккуратно протер их и устремил неуверенный взгляд на парня. — Он не собирается участвовать в соревновании, — продолжал старик с нажимом. — Он тренируется, только чтобы держать себя в форме.

— Не имеет значения, господин Штайн, — вежливо отпарировал Лупеску и повернулся к своей команде: — Это отец Яна, а вот его дядя — господин Милл.

— И все они будут принимать участие в игре? — спросил Венцель и изобразил на своем лице удивление.

Ян Штайн не проявлял никакого интереса к завязавшейся дискуссии. Его холодные серые глаза пробегали по лицам игроков, при этом безразличный взгляд проникал в каждого из них без какой-либо надежды на возможный дружеский отклик.

Бланко попытался ответить таким же безучастным взглядом, но, конечно, все происходящее больше всего волновало именно его.

— Тогда давайте прямо сейчас и попробуем, — предложил он.

— И я так считаю. — Лупеску обрадованно кивнул и обратился к Яну Штайну: — Ты, конечно, сыграешь с нами, мой мальчик, мы ведь всего-навсего команда окружного класса. Главное, что ты в форме. И хоть раз-то ты уж, конечно, гонял в футбол.

— Нет, я никогда не играл. Ведь мой отец ясно сказал, господин Лупеску. У вас что, тут все на «ты»?

— Да, конечно, но если вы не хотите, товарищ Штайн, это не обязательно. — Лупеску окончательно растерялся. — Пойдемте, вы хоть разок попробуете.

Ну, теперь-то Лупеску был в своей стихии. Он подробно объяснял, что такое пике, как подсекать и проводить удар головой, с помощью Венцеля показывал финты, обводки и крученые удары. Парень смотрел и слушал молча, следуя объяснениям тренера с равнодушной миной.

Бланко стоял вполоборота к остальным игрокам и покачивал головой. Он перестал понимать, что происходит в мире. Ведь Лупеску возился с этим верзилой, объясняя ему приторно-сладким голосом такие вещи, которые любой здоровый парень способен изучить самостоятельно самое позднее в шестнадцать лет и без посторонней помощи. Но чем дальше он наблюдал, тем все больше удивлял его этот Ян Штайн. То ли он обладал фантастическими способностями, то ли разыграл тренера, сообщив, что ничего не умеет. Достаточно было Лупеску объяснить какой-нибудь финт один раз, как Ян тут же воспроизводил его и после двух-трех повторов достигал такого совершенства, будто в течение многих лет только и делал, что гонял мяч и упражнялся в изысканных подсечках.