Александр Бачило - Проклятье диавардов (сборник)

Александр Евгеньевич Бачило

Проклятье диавардов

ОТЕЛЬ “ФЛОГИСТОН”

Гостиница носила звучное, пожалуй, ярковатое даже имя “Флогистон”. Она не была предназначена для плотного баночного посола командированных, как прочие гостиницы Академии наук, а служила местом проведения красивых, торжественных конференций и семинаров, вплоть до международных. Находилась она довольно далеко за городом, мне пришлось минут сорок ехать стоя в битком набитом автобусе, да еще и бороться со своим чемоданом, который решительно некуда было девать. Зато добравшись наконец до места, я получил за муки некоторую компенсацию.

Автобус остановился в гуще соснового бора у резных ворот, за которыми начиналась территория гостиницы. Я вышел, принял свой чемодан, махнул вслед отъезжающему автобусу и, с удовольствием оглядев обступившую меня природу, прошептал:

— Да-а!

Темные, подкрашенные зеленью мхов сосновые стволы чуть покачивались, в вершинах шумело, но здесь, внизу, царили покой и тишина.

— Уютное местечко, — сказал я и толкнул калитку.

Длинная аллея вела меня от ворот до крыльца гостиницы все тем же бором. Я шел, наслаждаясь живописным уединением этого райского уголка. Мне предстояло провести во “Флогистоне” две недели, но и теперь уже чувствовалось, что жизнь легка и красива. И еще одно обстоятельство приводило меня в восхищение — благостное тепло, струившееся во влажном, душистом воздухе. Я вдыхал, я пил его, я нежился в нем и радовался даже мороси, которую, качаясь, сеяли на меня сосны.

Середина января, елки-палки! Крещенские морозы! Лютая стужа моего родного города, сквозь которую я пробивался по дороге в аэропорт, казалась здесь неправдоподобной сибирской байкой, вроде медведей на улицах. А ведь это было сегодня утром!

Ну, чего ты хочешь, рассудительно говорил я себе. Тут Европа, а там Сибирь. Гольфстрим, браток! Море рукой подать. И вообще — культура…

Фасад гостиницы представлял собой крепостную стену с различного размера башенками, крытыми черепицей. Однако в целом архитектура здания была вполне современной. Как я узнал впоследствии, сходство с крепостью придавала “Флогистону” и планировка. Это был комфортабельный современный двухэтажный замок, возведенный квадратом вокруг внутреннего дворика, вернее, “Сада камней”. Этот кусочек природы, понятное дело, предназначался для эстетического оформления мучительного процесса ее научного познания.

Итак, я вошел в замок через парадную дверь и предстал перед администратором. Маленькая строгая женщина, выслушав меня, сразу заулыбалась. Ну, конечно, она была в курсе. Нет, я не ошибся, семинар по сетевому планированию будет проходить именно во “Флогистоне”, номера для участников заказаны. Правда, заезд должен происходить только завтра…

— Завтра из наших краев самолета нет, — вставил я.

Ах, пусть меня это не тревожит! Я сейчас же получу комнату и вот увижу, как мне будет удобно.

Она говорила с легким местным акцентом, и слушать ее было как-то особенно приятно. Может быть, потому что на чистом русском администраторы гостиниц нередко дарили меня совсем другим словом?

Так, вот, значит, жить мне предстоит в номере шестом: Очень уютном и даже двухэтажном. Комната внизу и комната наверху — в мансарде. Правда, нижнюю комнату еще занимает человек, но он ночью уезжает. Вчера закончился семинар молодых писателей, а разъехались пока не все. Тоже, видимо, из дальних краев. Ну, что еще? Да! С семи до восьми — ужин, вот посадочный талон. Милости просим, желаем приятного отдыха.

Словом, я подхватил чемодан и поспешил в шестой номер.

Нужно сказать, что шикарными отелями, люксами и прочими апартаментами я не избалован и хорошему соседу в гостинице бываю искренне рад. А тут еще писатель. Довольно любопытно. Вот только молодой…. Это как? Как Лермонтов? А Лев Николаевич им, выходит, уже не годится? Староват для такого дела?

Длинный коридор, по которому я шел, кончился, но за поворотом открылся новый — точно такой же.

Или молодой — значит не настоящий, что ли? — думал я. Возьму вот, нацарапаю левой нотой какой-нибудь опус и, скажем, приеду с ним на семинар — тоже буду молодой писатель? И когда кончается эта молодость? С первой книгой? Или с первым инфарктом? Сложный вопрос!

Из второго коридора я повернул в третий.

Да, сложный вопрос. В научных утверждениях все-таки точнее определяется положение отдельной особи в стае: после института — стажер, потом — м. н. с, а там, глядишь, и старшего кинут; кандидаты, доктора… Словом, есть какое-то понятие о рангах. У этих же, на мой взгляд, полный кавардак. Говорят, можно сначала стать писателем, а уж потом поступить в литинститут. Не понимаю я этого. По-моему, писателем либо являешься, либо нет. Это как национальность. И ни диплом, ни возраст ни при чем.

Я шагал уже четвертым коридором и с удивлением начинал замечать, что места пошли какие-то мучительно знакомые. Когда же передо мной раскрылся холл, и женщина-администратор понимающе улыбнулась из-за стойки, все стало ясно. Я обошел “Флогистон” по периметру и вернулся в исходную точку.

— Обратите внимание на указатели! — крикнула мне хозяйка замка.

К счастью, у кольцевой планировки все же есть одно неоспоримое достоинство: независимо от того, в какую сторону пойдешь, рано или поздно все равно набредешь на нужную тебе дверь. За некоторое количество проходов. Я снова пустился в путь, на этот раз внимательно разглядывая указатели, и очень скоро окончательно разобрался в топографии “Флогистона”. Оказывается, в конце каждого коридора имелось ответвление — еще один маленький коридорчик, ведущий в… э-э… бастион той же квадратной планировки. Такие бастионы были возведены хитроумными строителями замка на каждом из четырех углов.

И вот, наконец, передо мной дверь с вожделенной цифрой 6. Я постучал.

— Угу, — донеслось изнутри. Довольно приветливо.

За дверью оказалась небольшая прихожая. Направо — крутая деревянная лестница, ведущая на второй этаж. Там, судя по всему, и располагались мои апартаменты. Можно было сразу подняться к себе, но дверь в комнату нижнего уровня была распахнута, из вежливости хоть нужно было заглянуть к соседу.

Молодой писатель оказался не так уж трогательно молод. Несколькими годами старше меня. Впрочем, я — то себя считаю еще достаточно юным. Он полулежал на кровати среди разбросанных машинописных страниц и с унылым видом теребил курчавую свою бороденку.

— Добрый день, — сказал я, — в соседи принимаете?