Фредерик Пол - Джем

Глава 1

 ... Когда Дэнни Дэйлхауз приехал в Софию, он не знал ни того, что это только первый этап его гораздо более далекого путешествия, ни того, что здесь он встретится со своими будущими спутниками. Он никогда не слышал ни об этом грандиозном проекте, который носил непривлекательное название И-ОА Бес-бес Геминорум 8426, ни об этих людях. Их имена были Нан Димитрова и капитан Мэди Юсиннингер. Поводом для приезда явилась десятая Генеральная Ассамблея мировой конференции по Экзобиологии. И время встречи было не самым плохим. Была весна, и на это время весь мир, казалось, погружался в приятную дружелюбную жизнь.

 В Большом Холле Науки и Культуры на открытии было три тысячи человек. И интерес к встрече был таким, что пятьсот-шестьсот ученых не могли найти себе места в зале. Даже переводчики сидели в своих кабинах по двое.

 Симпатичный подтянутый Карл Саган открыл сессию. Выглядел он весьма моложаво, несмотря на свой солидный возраст. Он уже двигался к концу речи, когда Дэн Дэйлхауз нашел себе место в задних рядах. До этого Дэйлхауз никогда не бывал в Болгарии. Его восхитили солнечные парки, и он дал себе слово побывать в музее древних икон в соборе Святого Стефана, в нескольких кварталах отсюда. Но Дэн не хотел пропустить речь Сагана и первое пленарное заседание. Ведь на нем должны были прочесть важнейшие доклады. Многие имена докладчиков он слышал впервые. Конечно, это работа Сагана, подумал он. Саган, как почетный председатель, пропустил все тезисы через свои фильтры. Значит то, что осталось, очень полезно послушать. Саган говори вдохновенно и, закончив, сошел с кафедры под звуки оваций.

 Вследствие того, что основным докладчиком был американец председателем сессии был назначен представитель другого блока. Таков был международный этикет. Председатель был англичанином из группы Фред Хойл Кэмбридж. Несколько представителей Блока Горючего остались послушать его из солидарности, но у большинство политиков покинули зал, особенно даже и не скрывая свой уход. Поэтому Дэйлхауз смог перебраться на более лучшее место в центре зала. Он удобно устроился и приготовился слушать нудные речи и язвительные замечания председателя. Из открытого окна на него волнами накатывал цветочный запах. В Болгарии даже меньше, чем в Америке пользуются кондиционерами.

 Так как были уже прослушаны доклады Блоков Горючего и Продовольствия, протокол требовал, чтобы выступил представитель Группы Народ. Им оказался пакистанец, который прочел первый доклад под заглавием: "Измерения жизненно важных параметров планет звездных систем Альфа Драконис, Процион, 17- Кaппа Инди и Семистеллар Объект Кунга".

 Дэйлхауз уже задремал, но когда он услышал в наушниках название доклада, он сел прямо и шепнул соседу:

 — Кто этот парень?

 Соседом оказалась женщина. Она показала Дэну программу и имя: Доктор Ахмед Дулла, Зульфикар Али Бхутто университет, Хайдабарад. Когда Дэн наклонился к программке, он понял, что запах цветов исходит от женщины, а не из окон. Дэйлхауз поднял на нее глаза. Блондинка. Немного пухленькая, но с приятным доброжелательным лицом. Возраст трудно сказать, но вероятно, как и у него — тридцать с небольшим. Со времени своего развода Дэйлхауз стал обращать внимание на сексуальность своих коллег- женщин и случайных знакомых. Однако он стал и более осторожным. Он улыбкой поблагодарил соседку и сел прямо.

B первой части доклада не оказалось ничего особенного. Сообщения о зондовых исследованиях Альфа Драконис уже были опубликованы. Дэйлхауз не был расположен слушать о фотометрических измерениях, которые установили наличие в убывающей атмосфере растительной жизни с фотосинтезом. Уже было много найдено и исследовано таких планет. Исследования проводились тахионными зондами, которые были размером не больше грейпфрута, напичканы аппаратурой и способны были преодолевать межзвездные пространства за неделю.

 Казалось, пакистанец решил сообщить им каждую цифру своего доклада, перечислить все открытые планеты с убывающей атмосферой и непригодными условиями для жизни. Зонд, исследующий Процион, исчез, и сообщение о Проционе было самым коротким. С Дуллы, к счастью, тоже не пришло никаких сведений. Данные по 17-Каппе Инди были получше — кислородная атмосфера, хотя перепады температуры были так себе. Но самое воодушевляющее было в конце.

 Семистеллар Объект Кунга был немного больше, чем его планета. Хотя звезда была маленькая, у нее хватало энергии излучать достаточно тепла. И эта звезда имела свою планету. Причем данные по ней были многообещающими. Теплая. Влажная. Плотная атмосфера с парциальным давлением кислорода, идеальным для жизни. Даже для жизни исследовательского отряда с Земли. Конечно, если кто-нибудь согласится вложить деньги, чтобы отправить его туда. И анализы были превосходные. Двуокись кислорода. Следы метана, но только следы. Хорошая фотометрия. Отсутствовал единственный параметр — радиоизлучение. А в остальном все было также, как на Майами Бич.

Пакистанец объяснял очень долго, как была открыта Звезда Кунга. Ее заметили сотрудники большого радиотелескопа в горах Тангла. И это открытие было прямым результатом мудрости и предвидения председателя Мао. Это не представляло интереса ни для кого, кроме представителей Блока Народа, которые глубокомысленно кивали головами, но планета казалась удивительно странной. Хотя это и не было сферой специальных интересов Дэйлхауза, он отметил для себя, что биологическим исследованиям было подвергнуто только одно полушарие планеты. Занятно! И был озадачен не он один. Он посмотрел в зал и увидел перешептывающихся людей.

 Дэйлхауз попросил ручку у соседки и сделал заметку в своей программе: "Иссл. Зв. Кунга. Возможно более полн. ознакомл.".

 Он не написал название планеты. Может, она еще не имела названия, хотя он слышал, как некоторые из Блока Народа называли ее с почтением - Сын Кунга. Что же, бывают названия и похуже.

 Что можно сказать о таком человеке, как Дэнни Дэйлхауз? Начальная школа, средняя школа, колледж, высшая школа. Он получил свой диплом с отличием в двадцать шесть лет, когда работы было мало. Год он обучал новичков биологии, затем год стажировки в Тбилиси и защита докторской диссертации. Поэтому ему уже было за тридцать, когда он получил должность на факультете экзобиологии в Мичигане. Его семейная жизнь, просуществовавшая год на сыре и белом вине в Советской Грузии, стала распадаться в Мичигане. Дэн был среднего роста — правда, это сказано с преувеличением: у него было сто семьдесят сантиметров в обуви,— и довольно тощий. Кроме того, его нельзя было назвать симпатичным. Но каким он был, так это умным. Он был настолько умным, что за три года работы в Мичигане он стал одним из ведущих экспертов Блока Продовольствия по расшифровке телеметрии тахионных зондов. Он с хорошей степенью вероятности определял, существует ли жизнь на исследуемой планете, и даже предсказывал ожидаемые формы жизни. Затем он усовершенствовался настолько, что стал известным во всем мире интерпретатором телеметрических данных, и его искусство было признано настолько ценным, что было решено не рисковать его жизнью и не включать в экспедиции на удаленные миры. Поэтому он сосредоточился на совершенствовании своего искусства, а также увлекся скалолазанием, яхтами и бегом на длинные дистанции. Кто знает, какие физические качества могут потребоваться тому, кому повезет, и он будет включен в состав ежегодной экспедиции к далеким звездам.