Василий Головачев - Фуор

Василий Головачев

Фуор

На высоте сорока двух километров десантный шлюп воткнулся в мощное струйное течение, охватывающее кольцом всю планету по экватору. Удар горизонтального воздушного потока кинул его в крутое пикирование, и, хотя экипаж не пострадал, все же прошло какое-то время, прежде чем шкипер выровнял шлюп. Произошло это на высоте трех километров. Остановив кораблик в воздухе, шкипер Диего Вирт включил системы обзора.

Под ними простиралась черная равнина с разбросанными кое-где по ней глыбами льда! А может быть, стекла – с высоты не очень-то разберешься в материале необычных образований. Каждая глыба занимала площадь от одного до четырех десятков квадратных километров и соединялась с соседними странного вида отростками, напоминающими известняковые натеки или трубы. Равнина уходила за горизонт, мрачная, выжженная, усыпанная пеплом и сажей, и лишь полупрозрачные молочно-голубые айсберги, игравшие в гранях холодным огнем, да веселое белое око светила вносили некоторое разнообразие в этот угрюмый пейзаж.

– Везде одна и та же картина, – сказал невозмутимый, собранный Денисов. – Все черное и фиолетовое и кое-где белое с голубым – потухший ад!

– Не знаю, потухший ли, – с сомнением покачал головой Эллини. – Температура поверхности плато под нами плюс сто сорок по Цельсию. И ледяные поля?

– Не знаю, ледяные ли, – в тон ему отозвался Диего Вирт. – Насколько мне известно, самый тугоплавкий из льдов, тритиевый, плавится при температуре плюс четыре градуса, а тут сто сорок!

– Значит, это не лед. Может быть, в самом деле стекло? Нужен анализ. Смотрите, отростки тянутся от одного ледяного массива к другому, как паутинные нити. Что это может означать?

– Филипп, сообщи главному, – сказал шкипер диспетчеру связи на корабле-матке, – идем на посадку. Никаких признаков «Ра» в этом районе пока не видно. До захода светила около трех часов, так что успеем сделать общегеологическую характеристику, радиолокационный зондаж материка и убраться отсюда до вечернего урагана. Зонды на поиски «Ра» высылай по пеленгу немедленно.

Крейсер управления аварийно-спасательной службы «Слава» продолжал накручивать на планету очередной виток, изредка выстреливая в черноту космоса автоматические зонды и десантные шлюпы, принимая вернувшиеся из очередной экспедиции.

Пошла вторая неделя поисков пропавшего в этом районе трансгалактического разведчика «Ра» со ста двадцатью шестью членами экипажа, вторая неделя разведки вблизи огромной желтой звезды, известной на Земле как фуор ипсилон Кормы Корабля.

– Данные земной астрономической службы подтверждаются, – проговорил начальник экспертной группы Сажин. – В атмосфере звезды аномально высокое содержание лития. Звезда молода, и совершенно непонятно, каким образом она приобрела эту единственную планету.

– Да еще почти на круговой орбите, – добавил командир «Славы» Чащин. – Будь у нее эллиптическая орбита с большим эксцентриситетом, можно было бы предположить, что планета захвачена звездой при прохождении возле старой системы, но круговая орбита…

– Уточнили, когда произошла вспышка? – спросил Джаваир, думая о чем-то своем и разглядывая покрасневший в объеме экрана шар звезды, окутанный колоссальными космами протуберанцев. Ответ он знал заранее, просто хотел услышать это из уст ученого.

– Почти два года назад, – сказал Сажин. – Точнее – двадцать два месяца шестнадцать дней.

– То есть практически в то же время, когда замолчал и «Ра». – Чащин встретил взгляд Джаваира и понял его мысль. – А период вспышек? – спросил он.

– Периода как такового нет, – с досадой произнес Сажин. – Процессы в атмосферах фуоров еще полностью не изучены, фуоры вспыхивают неожиданно, могут раз в год, могут раз в десять лет. По последним данным, до очередной вспышки нашего фуора осталось около двух недель.

– Понятно, – буркнул Джаваир. – Продолжаем работу по плану, информации недостаточно для определенных выводов. «Ра» не мог быть уничтожен вспышкой звезды, аппаратуру он имел не хуже нашей, и команда заранее узнала бы о вспышке, как и мы с вами. Хотя, конечно, не исключено, что я ошибаюсь. И все же, кроме пылевых облаков в радиусе трехсот астрономических единиц от звезды, мы имеем еще и загадочную планету, которая здесь не должна была находиться и в силу этого обстоятельства наверняка заинтересовала экипаж «Ра».

– Вполне вероятно, что загадки планеты связаны с тайной исчезновения разведчиков, – пробормотал Сажин. – Так?

– Именно так. В связи с чем исследования планеты придется вести ускоренными темпами, необходимо бросить на нее всю автоматику. За две недели до очередной вспышки мы должны, соблюдая максимальную осторожность, определить истину и найти пропавших без вести. Или… установить причины их гибели.

– Диего на приеме, – доложил диспетчер связи крейсера. – Они там открыли странный лед…

– Так что же это за вещество? – медленно проговорил Диего Вирт, приблизив к поверхности одного из стеклянно-ледяных «айсбергов» пластину шлема.

В полупрозрачной глубине он увидел какие-то голубоватые смутные тени, серебристые жилы, пятна, мерцающие искры, узоры неведомых цветов. Глядя на них, Диего не мог отделаться от ощущения, что внутри «льда» течет своя, таинственная, неправдоподобная, сказочная жизнь.

– Лазер его не режет, плазма не берет, аннигилятору оно не поддается, – начал перечислять Эллини. – Анализу оно тоже не поддается… Нет, это не вещество, скорее какое-то неизвестное силовое поле.

– Но ведь приборы не отмечают никаких электромагнитных и гравитационных аномалий.

– Ну и что же? Значит, это поле не порождает известных науке эффектов. Почему это тебя удивляет?

– Так и прикажешь докладывать на крейсер? Мол, неизвестное науке поле, ни одного параметра определить не удастся?

Эллини пожал плечами:

– Командир группы не я.

– Пора домой, – позвал товарищей Денисов, томившийся в шлюпе. – Зонды зарегистрировали фронт сухой грозы, движется в нашем направлении.

Диего оглянулся на ртутно блестевшую пирамиду шлюпа, махнул рукой:

– Еще пару минут, Слава. Пройдемся к перемычке, соединяющей эти горы, интересно взглянуть поближе.

Перемычка вблизи напоминала обросшую известняковыми наростами прозрачную трубу диаметром около четырех метров. Диего прошелся вдоль нее, касаясь рукой в перчатке. Показалось ему, что внутри трубы движутся какие-то объемные фигуры, но так быстро, что глаза не успевают фиксировать их даже на мгновение… Он постоял немного, напрягая зрение, но понимание процессов, происходящих внутри трубы, ускользало от сознания, и в конце концов Диего с сожалением вынужден был констатировать: для изучения «айсбергов» нужна специальная экспедиция с соответствующим оборудованием, а не поисковая группа. Он оглянулся на черные бугры и рытвины бесконечной равнины: все тот же потухший ад… потухший… ад… Что-то было в этом словосочетании, отзвук какого-то былого воспоминания… Ах да, ну конечно, во время вспышки звезды тут, вероятно, ад настоящий!