Говард Лавкрафт - За стеной сна

Лавкрафт Говард Филипс

За стеной сна

Говард Лавкрафт

За стеной сна

Я часто задумываюсь почему большая часть рода человеческого не устает размышлять о колоссальной значительности снов и том загадочном мире, к которому они принадлежат. Ведь ночные видения являются по большей части не чем иным как слабым и фантастическим отражением впечатлений нашего бодрствования вопреки незрелому символизму Фрейда но в них постоянно присутствуют приглушенные отголоски неземной и эфирный характер которых не допускает их привычной интерпретации; их неопределенное, но возбуждающее и тревожащее воздействие подсказывает нам что можно на мгновение заглянуть в сферу ментального бытия, не менее важного чем физическая жизнь, но отделенного пока от этой жизни почти непреодолимым барьером. Мой собственный опыт не позволяет мне усомниться в том, что человек во время сна утратив свои земные ощущения, на самом деле переносится в иную бестелесную жизнь, природа которой существенно отличается от той жизни, которая нам известна, и только смутные и весьма неясные воспоминания остаются в памяти после пробуждения. По этим расплывчатым и обрывочным воспоминаниям мы можем составить множество предположений, но мало что сумеем доказать. Мы можем догадываться, что в мире снов материя в том смысле, как она понимается в этом мире вовсе не обязательно стабильна и непрерывна, и что время и пространство там не существуют в том виде, как мы их себе представляем во время бодрствования. Иногда я начинаю верить, что это менее материальное бытие и есть наша настоящая жизнь, и что наше суетное пребывание на земном шаре вторичный или по крайней мере случайный феномен.

Этот вывод возник у меня из юношеских мечтаний, наполненных рассуждениями такого рода, когда однажды вечером, зимой 1900 1901 годов в психиатрическую больницу, при которой я тогда жил и работал, поступил пациент, чья история с тех пор преследует меня неотступно. Согласно записям его звали Слейтер или Слейдер и выглядел он как типичный поселенец района Кэтскилских гор, один из этих странных отталкивающих отпрысков примитивного корня колониальных крестьян, у которых почти три столетия изолированной жизни в холмистых твердынях малопосещаемой местности вызвали своего рода варварское вырождение, контрастирующее с прогрессом их собратьев, удачно поселившихся в более густонаселенных районах. Среди этого странного народа, точно соответствующего южному определению белое отребье, закон и мораль не действуют, и их общий умственный уровень наиболее низок среди всех слоев коренных американцев.

Джо Слейтер, который прибыл в лечебницу под бдительным надзором четырех полисменов и был представлен как весьма опасный тип, вовсе не выказывал очевидных признаков каких-либо угрожающих наклонностей, когда я впервые увидел его. Он был выше среднего роста и достаточно мускулист, но производил нелепое впечатление безобидного глупца сонной бледной голубизной своих маленьких водянистых глаз, спутанностью не знавшего бритвы желтого зароста на подбородке и безразличной расслабленностью тяжелой нижней губы. Возраста он был неопределенного, поскольку среди людей этого сорта не принято вести семейные архивы, да и редки сами постоянные семейные связи, но по облысению его черепа спереди и по гнилым зубам главный хирург определил, что ему около сорока лет.

Из медицинских и судебных документов мы узнали все, что было собрано по его делу. Этот человек, бродяга, охотник и траппер, всегда казался странным своим примитивным соплеменникам. Он спал дольше обычного и, проснувшись, часто говорил необычные вещи в такой причудливой манере, которая вызывала страх в сердцах даже этих лишенных воображения людей. Нельзя сказать, что форма его высказываний была совершенно необыкновенной, поскольку он никогда не говорил ни на каком языке, кроме испорченного говора его местности, но тон и характер его речей были столь мистически дикими, что никто не мог слушать их без ощущения тревоги. Он и сам бывал в этих случаях также перепуган и сбит с толку, как и свидетели его речей, и по прошествии часа после пробуждения забывал все, что говорил, или по крайней мере то, что побудило его это говорить, и впадал в нормальное тупое полудружелюбное состояние, свойственное обитателям холмов.

С возрастом выяснилось, что частота и ожесточенность утренних припадков у Слейтера постепенно возрастали, пока не привели к ужасной трагедии, из-за которой он был арестован властями и месяц спустя помещен в нашу лечебницу. Однажды после глубокого сна, начавшегося под влиянием выпитого виски в пять часов пополудни предыдущего дня, он проснулся в полдень, причем слишком резко и с завыванием столь ужасным и сверхъестественным, что оно заставило соседей собраться вокруг его хибарки, грязного хлева, в котором он обитал вместе с семьей, такой же неописуемой, как и он сам. Выбежав наружу на снег, он вскинул руки к небесам и принялся подпрыгивать, криками выражая свою решимость достигнуть большой, большой хижины с сиянием на потолке, стенах и на полу и с громкой необыкновенной музыкой, слышимой издалека . Когда два человека средней комплекции попытались удержать его, он стал бороться с ними с маниакальной силой и яростью и кричать о своем страстном желании найти и убить некую штуку, которая сияет, трясется и хохочет . Затем, повалив одного из своих противников неожиданным ударом, он бросился на другого в демоническом кровожадном исступлении, вопя с дьявольской жестокостью, что будет прыгать высоко в воздух и прожжет насквозь все, что станет на его пути .

Тут семья и соседи разбежались в панике, и, когда наиболее храбрые из них вернулись, Слейтер исчез, а от его жертвы осталось на снегу нечто неузнаваемое, невообразимое кровавое месиво то, что было час назад живым человеком. Никто из жителей холмов не решился преследовать его; вполне вероятно, что они были бы рады, если бы он погиб от холода, но когда несколько дней спустя они услышали его вопли из отдаленного ущелья, им стало ясно, что ему каким-то образом удалось выжить и что его тем или иным способом придется устранить. Был создан вооруженный розыскной отряд, который занялся (независимо от его первоначальной цели) тем же, что и полицейский отряд шерифа после того, как один из немногочисленных народных ополченцев был случайно замечен, допрошен, а затем присоединен к поисковой группе.

На третий день Слейтер был обнаружен в дупле дерева в бессознательном состоянии и доставлен в ближайшую тюрьму, где сразу же после того, как он пришел в себя, его исследовали психиатры, прибывшие из Олбани. Им он рассказал простую историю. Однажды вечером, по его словам, он заснул после изрядной дозы спиртного. Проснувшись, он обнаружил, что стоит на снегу рядом со своей хибаркой с окровавленными руками, а у его ног лежит изуродованное тело его соседа. В ужасе он кинулся в лес, тщетно пытаясь скрыться с места, по-видимому, совершенного им преступления. Кроме этого, он, казалось, ничего больше не знал, и опрос его экспертами не добавил ни одного нового факта.