Баобаб маленького принца (СИ) - Розов Александр Александрович Rozoff

Баобаб маленького принца

ДЕКАБРЬ

1. Локальная трансформация расхожего анекдота об адюльтере.

Муж звонит жене и говорит, что сильно задержится на работе, а затем приходит домой после полуночи с длинной историей о внезапно возникших корпоративных делах. Таков шаблон, с которого стартуют сотни анекдотов и миллионы скандалов в «традиционных семьях» (как это принято называть). Вальтер Штеллен, в прошлом — бригадный генерал контрразведки Евросоюза, а теперь — вице-директор смешанного консорциума MOXXI, вернулся домой около часа ночи, и сообщил Кристине Штеллен, почти по шаблону:

— Привет, милая! Совет инвесторов возжелал заслушать предварительные итоги года и, учитывая уровень их понимания космической проблематики, видишь, что получилось.

— Вижу, — ответила она, — что вместо ужина там был дурацкий фуршет с избытком кофе. Быстро катись в душ, а я организую что-нибудь годное на стол.

— Ты самая прекрасная, проницательная…

— …Не ври, — весело перебила она, — в этой пижаме я со своей стрижкой под горшочек выгляжу, как фермерша из депрессивной каталонской глубинки. А ты в этом костюме выглядишь, как бригадефюрер Абвера из гламурно сляпанного сериала о Резистансе.

— Брр! — он изобразил на лице эстетический ужас и метнулся к ванной, по пути чмокнув Кристину в нос.

Тут можно отметить разрыв шаблона из анекдота. Впрочем, шаблон нарушился даже в формальном статусе. Вальтер и Кристина Штеллен не были супругами, они почти 7 лет находились в разводе. По мировому соглашению в суде, общий дом в Карлсруэ продан, выручка поделена, супруги разъехались, а единственный ребенок (несовершеннолетняя дочка) остался с матерью. Первые полтора года они соблюдали новые роли, и Кристина собиралась оформить себе и дочке ID со старой фамилией Нарбо вместо Штеллен… Но жалко было времени на эту бюрократию. Время шло, что-то менялось во внешнем и во внутреннем мире, и когда Вальтер очередной раз прилетел из Брюсселя в Перпиньян повидать дочку, так получилось, что он остался на все выходные. Прошло еще какое-то время, и Вальтер прилетел на весь свой генеральский отпуск. И случилось неизбежное: дочка (успевшая вырасти до пубертатного подросткового состояния) как-то раз застала разведенных родителей в недвусмысленной ситуации.

— Похоже, ваш развод рушится! — нахально заявила Хлоя в тот день за столом. Позже ее шутки в этом стиле (с подстановкой слова «развод» вместо «брак» в расхожие фразы из литературной классики) превратились во что-то вроде афористического творчества:

— При таком поведении, попытки спасти развод обречены на неудачу.

— Романтический развод, самый счастливый в начале, обычно самый непрочный.

— Пусть ваш развод оказался неудачным, зато вы приобрели ценный жизненный опыт.

Финальным аккордом стало поступление Хлои в East-Mediterranean University (EMU), Фамагуста, автономия Северный Кипр. Там же, в одной из секций «профессорского» таунхауса, арендуемых консорциумом MOXXI, обустроился Вальтер. Тогда Кристина, плюнув на все условности, переехала туда же. В конце концов – кому какое дело?

Она прилетела в Фамагусту весной, причем ей самой это казалось веселой авантюрой. Можно было предположить, что по прошествии месяца или двух — ощущение веселой авантюры исчезнет. Однако, оно не исчезло, хотя прошло более полугода. Наоборот, с каждой неделей это ощущение лишь росло. Дело не только в романтике обновленных отношений с Вальтером. И не только в возможности «напрямую» наблюдать развитие позитивной (хотя сюрреалистической) полиаморной личной жизни Хлои сразу с двумя мальчишками-аргонавтами. Дело еще и в том, что на морском космодроме Фамагуста-Вароша рождалось будущее. Последнее выглядит, как избыточный пафос, но иначе не скажешь – поскольку тут возник самый узнаваемый из центров управления полетами в Третьей Лунной гонке (каковым был Бока-Чика во Второй Лунной гонке, и линия мыс Канаверал – Хьюстон в Первой Лунной гонке).

Первая Лунная гонка. «Хьюстон, у нас проблема» передал 13 апреля 1970-го капитан «Apollo-13» Джеймс Лоуэлл после взрыва кислородного бака у корабля на орбите Третья Лунная гонка. Журналистика раскрутила это словосочетание 5 ноября, когда капитан Зенон Пекош, включив маршевые движки корабля «Alkyona» на околоземной орбите, сообщил в ЦУП (и на весь мир): «Фамагуста, у нас нет проблем». Фраза сразу превратилась в мем — поскольку она выглядела как антипод сообщения Лоуэлла…

…Тогда было время Первой Лунной гонки, и «Apollo-13» летел к Луне. Сейчас цунами интереса к астронавтике, хотя и называлось Третьей Лунной гонкой, имело к Луне мало отношения. Что делать с Луной (достигнутой пилотируемыми экспедициями Первой и Второй Лунной гонки) никто так и не решил. Что делать с Марсом тоже было неясно. Практичной целью стали астероиды: космическое Эльдорадо с несметными россыпями редких и драгоценных металлов. Смешанный консорциум MOXXI был учрежден ради именно этой цели, но в Солнечную систему влетел межзвездный объект A33JF2, позже названный 9I/Чубакка и астероидную цель пришлось отодвинуть, освобождая окно для погони за фантастическим сокровищем. Ведь Чубакка был кораблем или космическим роботом некой сверхцивилизации. И вот 5 ноября за ним отправилась «Alkyona»…

…А сегодня, значит, Совет инвесторов решил заслушать предварительные итоги года. Какой тактичный выбор даты и времени: поздний вечер посреди недели между Рождеством и Новым годом. Что ж, будет любопытно послушать в изложении Вальтера. К этой идее Кристина пришла параллельно с приготовлением и размещением на столе того, что по времени должно было считаться экстремально-поздним ужином, а по количеству напоминало обед, дополненный бутылкой домашнего красного вина.

Вальтер вышел из ванной в черной майке с красно-синей эмблемой MOXXI и в шортах-бермудах, цветастых как мескалиновые галлюцинации. Он шлепнулся за стол, смолотил тарелку картофельного супа с копчеными колбасками, заглотал стакан вина, вытер губы ладонью, глянул на блюдо с ростбифом, прислушался к своим ощущениям, и объявил:

— Теперь я готов выгрузить служебно-космический триллер на твою прекрасную голову.

— Так начинай уже, — подбодрила Кристина и, за компанию, тоже хлебнула вина.

— Алкйона, — произнес генерал, — планово набрала к 20 ноября крейсерскую скорость 120 километров в секунду относительно Солнца. Текущая дальность от Солнца составляет 4 астрономических единицы, или 600 миллионов километров. Алкйона движется в Поясе астероидов между орбитами Марса и Юпитера, уже ближе к орбите Юпитера. Экипаж: капитан Зенон Пекош, ксенобиолог Ликэ Рэм, согласно биодатчикам, психофизически здоровы. Сеансы связи проводятся каждые 8 часов…

Тут генерал замолчал, подмигнул бывшей жене, и пояснил: …Таков был мой полетный рапорт Совету инвесторов, с которого все началось и, если честно, я надеялся, что они удовлетворятся этим, поскольку было уже почти 6 вечера.

— Но, — заметила она, — твои надежды разбились на куски.

— Не на куски, а в пыль! — поправил он, — Мне это стало ясно, когда председатель Совета произнес тираду: «наш вице-директор это человек военный, и для него экстремальные условия являются нормой, однако мы цивильная корпорация, и для нашего цивильного персонала, как в космосе, так и на Земле, такие условия стали тяжелым испытанием».

— Ты наизусть запомнил? — изумилась Кристина.

— Нет, но близко. Хотя я в тот момент вообще не понял к чему это. Хорошо, что у меня существует номинальный босс, в смысле: Маркус Хейнхайм, гендиректор.

— А! Гламурный парень по прозвищу «принц Флоризель», не так ли?

— Он не гламурный, просто следит за модой. А откуда ты знаешь его прозвище?

— Оттуда, что бываю в тусовке твоей конторы. Так и что сделал Хейнхайм?

— Он перехватил инициативу, произнес речь о трагическом недоразумении, вызванном необдуманными действиями ультраконсервативного крыла евро-истеблишмента…