Рассказы - Поппи Брайт
— Нет, Энтони, я хочу, чтобы ты смотрел. Открой глаза.
Молчание. Мэтью прижал лезвие к лицу Ла Гера.
— Пожалуйста, открой глаза, Энтони.
Тишина. Мэтью легонько провел лезвием по щеке. Ла Гер распахнул полыхающие болью и ужасом глаза. Когда Мэтью убрал бритву, побежала струйка крови.
— Видишь, какое острое? Смотри.
Мэтью поднял рукав свитера и провел лезвием по запястью. Открылся безгубый рот невероятного малинового цвета. Я не смогла сдержать тихий стон при взгляде на эту картину, но Мэтью на меня даже не посмотрел. Он держал руку над головой Ла Гера, кровь капала на его бледное лицо. Он обмакнул палец и нарисовал безвкусную красную улыбку на его губах. Ла Гер оглядел комнату, наши взгляды встретились. И в это мгновение я увидела в его глазах, что он знает, что умрет сегодня. До этого момента он надеялся, что мы его просто ограбим, причиним боль и унизим. Но кровь Мэтью открыла ему глаза.
— А теперь ты мне раскроешься, Энтони?
— Можешь засунуть свой член мне в рот, но клянусь Богом, я его откушу. Мне плевать, что ты собираешься со мной сделать — ты сделаешь это в любом случае. Но клянусь, я его откушу.
Мэтью выглядел довольным. Он гладил лицо Ла Гера, проводил кровавыми пальцами по его волосам.
— Ты еще не готов умереть, правда? Это можно быстро исправить.
— Я вообще не хочу умирать. — Ла Гер потерял надежду на спасение, и его глаза вспыхнули яростью. — Не знаю, смогу ли я удержать тебя от моего убийства, но если ты думаешь, что делаешь мне одолжение, то забудь об этом дерьме сейчас же. Я не хочу умирать.
— Твои глаза крепко зажмурены. Я лишь разрежу их для тебя. Я хочу освободить тебя, позволить твоей музыке свободно плыть без оков тела.
— Ты чокнутый! — закричал Ла Гер. — Музыка здесь — в моем мозгу. Убьешь меня, убьешь все. Ты…. — Его рука упала на подушку. — Дьявол.
— Нет, Энтони. Я не ангел, как ты, но и не дьявол. Мы с тобой в каком-то смысле братья.
— Не братья. Не ты. Ты разрушитель, негативное поле. Ты ничто.
Перед моими глазами заплясали красные нити ненависти. Я бросилась к Ла Геру, била его ладонями по лицу, рвала волосы.
— Ты лжец! С той самой минуты, как я тебя услышала, я поняла, что ты лжец. Мэтью — все в этом мире. Он — весь мир.
Ла Гер узнал меня.
— Вы были на концерте, да? Я видел…
— Да.
— Но… — его глаза выражали искреннее недоумение. — Неужели вам не понравилось?
Этот вопрос показался мне до истерики смешным. Я запрокинула голову и рассмеялась. Мэтью прошептал в мое ухо «Пора, Зи», и я, так и продолжая смеяться, занесла в воздухе длинный нож Мэтью и вонзила его в желудок Ла Гера. Он закричал, и этот крик вобрал в себя все мое одиночество, все пощечины и побои, которые мне перепали, всю боль, которую я совершенно незаслуженно испытала. Я еще раз ударила его, я кричала вместе с ним, ему в лицо. Я легла на него, продолжая резать и пытаясь сделать как можно больнее. Когда Мэтью оттаскивал меня, я замахнулась и на него. Он схватил меня за руку и держал, пока я не обмякла.
— Посмотри на Энтони, — сказал Мэтью.
Я посмотрела. Ла Гер — нет, после всего случившегося я могла называть его Энтони, — он лежал, свернувшись калачиком, порезанный и в потеках крови. Но он еще был жив. Он смотрел на меня. Агония в его взгляде была смешана с осознанностью. Он все еще знал, что с ним происходит. Все его желания сейчас свелись к тому, чтобы умереть. Он хотел, чтобы боль закончилась.
— Убей его, — сказала я.
Мэтью не шелохнулся. Замерев, он смотрел на Энтони.
— Убей его! — я завизжала.
Мэтью вышел из состояния транса, подполз к Энтони и положил его голову себе на колено. Склонился к нему и прошептал:
— Вытяни шею. Сейчас все закончится.
Что-то вроде облегчения скользнуло по кровавому лицу Энтони. Он поднял подбородок и закрыл глаза. Одним быстрым уверенным движением Мэтью полоснул лезвием по горлу, одновременно рассекая яремную вену и сонную артерию. Полилась огромная красная волна. Кровь, насыщенная кислородом и темно-розовая кровь из сердца слились воедино и впиталась в штаны Мэтью. Глаза Энтони вздрогнули, руки сжались в кулаки, затем расслабились. Он умер.
Сьюзен стояла у кресла-качалки, переминаясь с ноги на ногу. Наконец она спросила:
— Можно мне разок ударить его ножом?
— Заткнись, — ответил Мэтью. Он поцеловал безжизненные кровавые губы Энтони. Я не испытывала ни ревности, ни беспокойства. Мэтью поднялся и кивнул Сьюзен.
— Заводи машину.
Когда она ушла, он взял меня за руку.
— Пойдем домой вместе со мной. Я люблю тебя сильнее всего в мире.
Небо начало светать. Звезды плыли в пустоте, вспыхивая и уменьшаясь среди рваных темно-серых облаков. В машине Мэтью поднес руку к моему рту и заставил пососать один палец. Я знала, медный привкус — это засыхающая кровь Ла Гера. Мэтью провел языком по моим глазам, укусил за шею, разложил меня на сиденье. Он рвал на мне одежду до тех пор, пока мое обнаженное отражение в зеркале заднего вида его не устроило. Когда он закончил, его взгляд вернулся к сияющей дороге.
#
Несколько дней я пролежала наверху на нашем матрасе. Может, прошло несколько недель. Мэтью никого не впускал в комнату. Он приносил мне еду, иногда горячую, иногда холодную, которую я отказывалась есть, пока он не начинал кормить меня с ложки. Иногда он поджимал мои колени к груди и трахал. Мое тело откликалось на это, а мозг едва понимал, что происходит. Однажды он сказал, что не притронется ко мне, пока я не помоюсь, так что я позволила ему отвести меня в гостиную и отмыть в большой ржавой ванне на четырех ножках.
Днем я смотрела, как солнце разбивается на осколки в хрустальных ловцах снов и превращается в разноцветное пламя. Ночами я вглядывалась в темноту, смотря на вспыхивающие и угасающие огоньки в зданиях. Однажды Мэтью сел ко мне на матрас.
— Сьюзен похвасталась остальным тем, что мы сделали.
Я закрыла глаза. Некоторое время спустя он сказал, что одна из Дженнифер и торчок ушли.
— Я люблю тебя, — повторял он снова и снова. Не помню, что я ему отвечала.
В последнюю ночь я не сразу поняла, почему мои сны так странно мерцают голубым светом
