Евгений Фоменко - Костная мука
— Там, там… — Перевозов с трудом переваривал то, что ему сказал Дмитрич, — там ЧП произошло, в общем.
— Что за ЧП? — нервно спросил Костя.
— Что такое чэпэ? — тут же прозвучал вопрос удивленного немца, который о чем-то оживленно зашептался со своим братом.
— Э-э-э… Ну, это, как его… — глотая слова, пустился в объяснения Михаил. — Там ситуация произошла непредвиденная. Чрезвычайная. Там боец, то есть солдат, с заставы убежал. С автоматом. На заставе сейчас фээсбэшники. Ну, люди из ФСБ. Это такое новое КГБ…
— Я знаю, что такое ФСБ, — достаточно жестко оборвал немец, которого, видимо, стали раздражать эти мычания. — Если сейчас мы не можем поехать туда, то когда будет можно?
— Честно — не знаю, — ответил Михаил. — Может через неделю-другую все уляжется. Там видно будет.
— Вы можете нам показать на карте это место?! Мы сможем добраться до этого места сами, без ваших товарищей? — снова спросил русскоговорящий немец, сразу продублировав свой вопрос по-немецки.
— Думаю, да. Надо Влада попросить, он сможет показать…
Михаил осекся на полуслове, поняв, что сейчас сказал большую глупость. Как же мог Влад помочь с проездом к бронеколпаку, если он сбежал с заставы?
В голове у Перевозова все окончательно перемешалось. Сошедший с ума Влад, немцы, ночной кошмар, какая-то странная встреча — к чему все это? Для чего? Что он тут вообще делает?
— Нет! Нет! Ничего не получится, — Михаил стал нервно тереть ладонями лицо. — Никто не поможет. По крайней мере, сейчас. Там вообще непонятно что творится.
— Жаль, — немец задумчиво начал мешать свой кофе ложечкой. — Ваш партнер нас так и не представил. Я — Алекс. Моего брата зовут Бастиан.
Бастион, услышав свое имя, и видимо поняв, о чем идет речь, кивнул.
— Миша. Михаил, — кивнул в ответ Перевозов.
— Алоис Хирт, наш дед, пропал осенью 1942 года, — с той же отрешенностью во взгляде продолжил Алекс, как будто он сам был участником тех далеких событий, — после войны семья пыталась узнать о его судьбе, но все было тщетно. Отец рассказывал, что бабушка до последнего верила, что ее муж находится в русском плену, что он обязательно вернется. И только через много лет, когда Советы объявили о том, что отпустили всех немецких военнопленных на Родину, бабушка потеряла последнюю надежду.
Подошла официантка, но Костя пренебрежительным взмахом кисти руки показал, что она пока может быть свободной.
— Наш отец поклялся, — продолжил Алекс, — что сможет найти могилу деда. Сейчас отец стар, и мы взяли это на себя. Много лет мы пытались найти хоть какую-то ниточку. И тут такая удача! Настоящая удача. Ну что ж, придется подождать еще несколько недель…
Алекс замолчал. Его пальцы за секунду в несколько ударов выбили незамысловатую мелодию по деревянной столешнице, которая своим внешним видом явно пыталась претендовать на некую антикварность.
Не спеша немец достал из кармана пиджака пачку сигарет, так же не спеша прикурил. На его лице можно было прочитать усталость и разочарование.
— И что теперь делаем? — заикающимся голосом нарушил тишину Константин.
— Что теперь делаем? — криво улыбнулся Алекс. — Я и Бастиан едем в аэропорт, берем билеты на ближайший самолет и летим домой. Вы нам потом сообщите, когда можно будет приехать.
— А деньги?! Деньги?! — шея толстяка неестественно вытянулась. Ускользающий куш заставлял его переживать.
— Деньги? — спокойно отреагировал Алекс. — Мы заплатим за жетон. Как договаривались. Остальные деньги вы получите только тогда, когда мы завершим нашу сделку. Бизнес есть бизнес. Надеюсь, вы правильно нас понимаете. Мы благодарны вам за то, что вы нам сообщили о находке, но мы сначала должны все проверить.
— Но у нас были расходы, вы должны их оплатить!.. — толстяк был в отчаянии.
— Мы вам ничего не должны…
Алекс, своим спокойствием напоминавший немецкую скульптуру олимпийца тридцатых годов, сделал очередную затяжку, после чего продолжил:
— Прошу вас, не надо устраивать торг. Мы готовы вас отблагодарить. Готовы отблагодарить очень щедро. Но я не понимаю, за что мы сейчас должны вам платить. Давайте не будем ссориться.
Посредник ничего не ответил. Он только сжал кулаки в бессильной злобе.
— Медальон, — попросил Алекс, выпустив дым через ноздри и доставая из внутреннего кармана портмоне.
Перевозов, которого все это стало уже порядком утомлять, выложил жетон на стол.
— А личные вещи вам разве не нужны?
— Какие личные вещи? — Алекс удивлено посмотрел на Михаила.
— Ну, там барахло всякое… Правда, там все почти сгнило за столько лет. Но кое-что осталось.
— Барахло? — по нахмуренным бровям немца было понятно, что он судорожно вспоминает значение этого слова. — А-а-а… Я понял. Б-а-р-а-х-л-о…
— Да, там кое-какие вещички остались, — снова включился в разговор оживившийся Костя. — Там же что-то осталось еще! Да, Миша?!
— Ну да, осталось, — пожал плечами Перевозов.
Алекс повернулся к брату и стал ему что-то объяснять. Тот, сохраняя молчание, только многозначительно качал головой.
— Можно подробности? — закончив шушуканье с братом, задал очередной вопрос Алекс.
— Пара бритв в более-менее нормальном состоянии, портсигар, открытки какие-то, правда они сгнили почти полностью, почти ничего не разобрать, — пустился в перечисления Михаил, — порошок зубной, открывалка какая-то, пара ключей…
— Стоп-стоп! — внезапно перебил немец. — Про какой порошок ты говоришь?
— Да обычный зубной порошок, чтобы зубы чистить. Он в банке был металлической, вот и не сгнил… Там еще на банке ящерка какая-то нарисована была. Саламандра, что ли…
— А может не саламандра, а может дракон? — вкрадчиво спросил Алекс, поправляя на носу очки.
Перевозов пожал плечами:
— Может и дракон. Я в мифологии-зоологии не силен…
— Дракон изображен на нашем фамильном гербе. Эта вещь принадлежала нашему деду! Я в этом уверен. Открытки тоже возьмем! Может они тоже имеют какое-то отношение к деду, — с жаром заговорил Алекс. В его взгляде, до этого момента флегматичном и равнодушном, заиграли огоньки. Он тут же бросил несколько слов на немецком брату. Эмоционально, почти нараспев. Бастиан сразу же поменялся в лице и беззвучно, прямо как рыба, зашлепал губами.
«Рыцари — драконы», — внезапно пронеслись у Михаила в голове отголоски недавнего сна. От этой мысли Перевозову стало как-то не по себе, он непроизвольно заерзал на стуле. Нехорошие предчувствия холодком побежали по спине. Молодого человека передернуло.
— Где банка с гербом? У вас дома? Тогда поехали! — Алекс, поднимаясь из-за стола, небрежно бросил на стол пятитысячную купюру. Многовато за пару чашечек кофе и Костино пиво.
— Так! Я чего-то не понял! — внезапно вмешался Константин. — Что за фигня? Мы про банку не договаривались!
Алекс взял со стола салфетку и обычной шариковой ручкой, которая невесть каким образом оказалось у него в руке, что-то на ней нацарапал. Потом сунул салфетку Константину под нос. «Этого достаточно?» — немец уперся взглядом в толстяка.
Перевозов отлично видел, что написано на салфетке. Двойка, за которой следовали четыре нуля, повергла в шок.
— Это… — начал было Константин, но его тут же перебил Алекс.
— Это не рубли. Евро. Вопросов нет? Тогда идем!
Братья поспешно вышли из кабинета. Михаил и Костя недоуменно переглянулись. Вопросов и у них не было.
— Погоди! — тихо прохрипел Константин, на секунду задержавшись у стола.
Своими сосисочными пальцами посредник жадно сгреб со стола пятитысячную купюру, вместо которой бросил тысячу рублей одной бумажкой. Неприязнь к толстяку у Михаила постепенно перерастала в ненависть.
* * *Немцы ждали возле «Рено», припаркованного возле входа в ресторан.
— Тоже мне, немецкие патриоты. Лягушачью машину взяли в аренду, — противно хихикнул толстяк так, чтобы его услышал только Перевозов.
— Куда едем? — деловито осведомился Алекс.
— Я в Автово живу. Давайте я поведу? — Михаил хоть и чувствовал себя не очень хорошо, но посчитал, что будет лучше, если именно он, а не иностранцы, поведет машину. Благо, права были с собой.
— Не надо, — решительно возразил Алекс. — Я прекрасно знаю этот район. Часто бываю в вашем городе. Бизнес.
— А, понятно, почему вы так хорошо говорите по-русски, — уважительно заметил Михаил. Людям, сносно владеющим хотя бы одним иностранным языком, Перевозов, чьи лингвистические познания ограничивались стандартным London is the capital of Great Britain, завидовал белой завистью.
— Я русский в школе еще учил. Мы жили на востоке Германии. В Ляйпциге, — как-то буднично ответил Алекс.
… Как оказалось, Алекс Хирт действительно очень неплохо ориентировался в Питере. У Михаила даже создалось впечатление, что Алекс каждый день ездит этой дорогой — так уверено и спокойно тот вел машину, при этом еще успевая о чем-то переговариваться с братом.
