Дипломная работа - Василий Кораблев
— Ой да ладно, циклопы давно все вымерли... — начал было Валера и увидев, что дед угрожающе подносит кулак к своему рту, тут же поспешно добавил:
— Верю! Михалыч, не надо, ты нас насмерть закашляешь! Не погуби.
— То-то же, — смягчился пенсионер, после чего предложил внучкам пройти за ним в кабинет где он, по его словам отдыхал после завтрака.
В кабинете ученикам Лаперуза очень понравилось. Было тут нечто такое, что создавало неповторимый холостяцкий уют. И нет, не такой как в гараже или в спальне, а особенный. Именно в таких кабинетах, наверное, прохлаждались благородные джентльмены за за бутылочкой пятилетнего виски и пробуя дорогие сигары. Тут было светло, на окнах висели голубенькие тюлевые занавески, а подоконники уставлены различными цветами в горшках. В самом тёмном углу прятался сервант доверху забитый книгами, а на шкафу стоял школьный глобус. Стены были завешаны картинами и картами, а в центре комнаты размещался массивный стол издали походивший на крепость. Ну и конечно же ковёр. Куда же без ковра. Тёплый пушистый, с длинным ворсом и внучки сами не заметили как сняли носки и начали шастать по нему босыми ногами.
— Из самого Главка спёр, — хвастался хозяин квартиры показывая на стол. — Писчие принадлежности тоже, но я их музею подарил. Неча им тут без дела валяться, я же не буржуй. Зато вон, зацените, кресла. Они из кожи бегемота. Раньше в ОБХСС стояли. Теперь у меня пасутся.
Денис первым почуял запах табака и придирчиво осмотрел потолок. Обычно, у заядлых курильщиков потолки жёлтого цвета, но нет, комната пребывала в чистоте и порядке. Даже как-то странно. Неужели тут недавно была уборщица? Не похоже. Сырой свежестью, тут тоже, нисколько не пахло. Кабинет Достоевского чем-то напоминал дубовую бочку с коньяком. Запах кожи, запах книг, крепкого табака и одеколона Шипр... Ну и ещё аромат незнакомых ему восточных благовоний. Вон, на столе, напротив которого стоят кожаные кресла, что-то курится, в баночке похожей на пепельницу с никелированной крышкой.
— Это сандал, — добродушно сообщил ему Фёдор Михайлович подойдя к столу и с кряхтением усевшись на кресло с высокой спинкой и подлокотниками.
— Сандаль? — не расслышав переспросил Валера, который увидев перед собой шкафы с книгами тут же забыл обо всём на свете и принялся увлеченно в них шебуршиться.
— Ага, — понимающе хмыкнул пенсионер, а потом предложил всем хлопнуть, как он выразился, по рюмашке.
Денис тут же предупредил, что он не пьёт и вообще он сторонник здорового образа жизни, да и хозяину следовало бы воздержаться от злоупотребления алкоголем. Да и курить в его возрасте...
— А это не я курю, — ответил Фёдор Михайлович. — Домовой смолит. Избаловал я его кубинскими сигарами, понимаете ли, а от других он харю воротит. Ну, а насчёт выпивки, это ты зря. В умеренных дозах, любая гадость полезна. Ну так что? Коньяк, виски, джин, ром, самбука, абсент? Ты не стесняйся, у меня и текила имеется. Я ведь, честно говоря, не знаю, что сейчас молодёжь пьёт. А просто водку предлагать, как-то неприлично, всё-таки вы у меня в гостях.
— К-какой домовой? — от испуга Денис начал заикаться. — П-полтергейст?
Фёдор Михайлович в ответ мотнул головой словно бык.
— Да вон тот, который на шкафу сидит и Валерку обоссать собирается.
Денис посмотрел на шкаф и ничего странного не увидел, а потом, вдруг из ниоткуда, полилась струйка воды.
Зачитавшийся очкарик с удивлением поднял голову и ему попало прямо в лицо.
— Ай! Тьфу! Михалыч, тебя соседи заливают! Срочно неси ведро! — завопил он отпрыгнув в сторону.
— Да не, тебе показалось, — улыбнулся хозяин квартиры.
— Как показалось? Вон - у меня голова мокрая! — возмутился Валера.
— Ну так не стой там, а иди сюда, я тебе штрафную налью, — миролюбиво посоветовал ему Достоевский.
Очкарик отплёвываясь убрал книгу обратно в шкаф и присоединился к остальным, при этом от него не укрылась красная от смеха рожа товарища.
— Чё смешного? — процедил он устраиваясь поудобнее в кресле.
— Ничё, но ты бы потом помылся.
— Зачем? Я утром умывался.
— Да просто... Сдаётся мне, что ты попал под канашку.
— А что, пахнет? Вроде вода была?
Очкарик тут же начал к себе принюхиваться.
— Позор! — прорычал пенсионер картинно закатывая глаза. — Боже, какой позор!
— Это точно, — льстиво поддакнул Чингачгук. — Я ему такой промах обязательно припомню.
— Да вы оба - два позорища! — бухнул кулаком по столу Фёдор Михайлович. — Вы хоть понимаете, что это азы. Вы должны были научиться видеть псевдоматериальные сущности ещё на первый год обучения. Видеть, понимаете? В первый год их учатся видеть, а на второй год, взаимодействовать с ними. И это был не полтергейст, не злой дух, а обыкновенный безобидный домовой!
— Какой домовой? — удивился Валера.
— Который только что на тебя пописал, — тихо проинформировал его верный товарищ.
— Что?!! Где эта сука?
Очкарик тут же испарился с кресла и принялся бегать по кабинету.
— Здесь? Где он? Может здесь? Покажите пальцем - я его об стенку расшибу! А ну выходи! Выходи - тварь запечная!
— Да сядь ты на место, горюшко близорукое, — посоветовал ему Достоевский.
— Не сяду! Покажите мне его!
— А как? Ты должен его сам увидеть. А теперь представь, что на месте домового был Ырка. А ты знаешь как они шутят с прохожими?
Валера тут же остановился. Пренебрегать советами от опытного человека никогда не следовало. Достоевский знаком велел ему вернуться на место.
— Вот, — сообщил он доставая из внутреннего ящика стола ледяную бутылку водки. — Будем считать, что это у нас подопытный человек. А это...
Он достал три гранёных стакана.
— Методы Ырки.
Он не торопясь откупорил бутылку и прежде чем налить в первый стакан спросил:
— Ну? Ваши предположения?
— Он выпивает живых людей словно упырь, — неуверенно произнёс Денис.
— Верно. Его тело состоит из двух частей. Одно лежит в логове, под землёй, а второе псевдоматериальное, ищет себе пропитание. Он территориален. Он никогда не покидает привычные места охоты, но когда обжирается, то впадает в спячку не
