Рассказы - Поппи Брайт
Никто было очень ***во. И еще он никак не мог перестать трогать Зиллаха. Его лицо, похожее на камею, и кремовое андрогинное тело сводили с ума. У Зиллаха были три цветные пряди — фиолетовая, желтая и зеленая, — он сказал, что прошлой весной был на Марди- Гра в Новом Орлеане. Никто сплел из цветных прядей косичку, положил ее себе в рот, запустил руки под черный свитер Зиллаха и укусил его сзади за шею. Молоха и Твиг посмеялись над ними и открыли новую бутылку вина.
Они остановились в поле где-то в Южной Виржинии, или в Северной Каролине. Они еще не были в Каролине, — там Дух, и Никто бы точно почувствовал его присутствие, когда они въезжали в штат. Никто протер рукавом запотевшее окно, увидел кукурузу и звезды. Окно было холодным. Он прислонился щекой к стеклу и почувствовал, какое у него горячее лицо, как горит все его тело. Никто попытался схватиться за ручку двери, и Молоха сказал:
— Да блевани ты в этот мешок. Это Твига.
Но Никто выбежал из фургона и упал на шуршащие мертвые стебли кукурузы. Его обильно вырвало на подмерзшую землю. Никто закашлял, сплюнул, увидел, как пар от рвоты поднимается к лицу. Он смутно почувствовал, как Зиллах держит его, как белые руки убирают волосы с горящего лица.
— Я заболел. — сказал он Зиллаху.
— Да. — согласился он. — Знаю.
Когда они вернулись в фургон, Молоха и Твиг не стали прикалываться. Они тихо лежали на матрасе, вцепившись друг в друга, как дети. Никто закурил Lucky Strike, случайно поцарапал нос и отложил сигарету после нескольких затяжек.
— Все еще тошнит? — спросил Молоха. — У нас есть кое-что, это тебе поможет.
Он запустил руку под матрас и достал бутылку, на половину заполненную густой темно-рубиновой жидкостью.
— Это приведет тебя в порядок. Если не убьет.
— Что это?
— Не поддающееся описанию специфическое снадобье. — ответил Твиг. — Что-то очень странное. Что-то вроде… — он замолчал, когда Молоха закрыл его рот грязными пальцами.
Никто взял бутылку, открыл, поднес ко рту и попробовал. Опустил бутылку, затем вновь поднял и сделал большой глоток. Молоха, Твиг и Зиллах наблюдали за ним, затаив дыхание. Никто оторвался от бутылки, облизал губы и улыбнулся.
— Я не вижу ничего странного в том, чтобы пить кровь. — сказал он и показал шрамы на запястьях. Последовала одновременная реакция — подбадривающие слова, подталкивания и взъерошивание волос.
— Он в порядке! — радостно сказал Молоха, оставив липкий поцелуй на лбу Никто. Он прижал бутылку к его губам. Они передавали бутылку по кругу, пока их рты не окрасились в гнилостный красный цвет.
Небо стало проясняться, и раннее утро осветило тела на матрасе. Переплетенные ноги, рассыпанные по лицам волосы, сцепленные руки. Биение сердца рядом лежащего чувствовалось спиной. Свет упал на веки Зиллаха, и он, слегка пошевелившись, проворчал. Он прижался губами к нежному горлу Никто и начал сосать, как ребенок, пока не уснул.
#
— Ох ты ****ь! Дух, снег пошел. Затолкай свой велосипед в багажник «Тандерберда», я подвезу тебя до города.
— Не надо. Я тепло оделся. — Дух закутался в шаль. — Мне нравится, когда ветер режет глаза.
— Застегнись. И шляпу не снимай. — Стив посильнее натянул плетеную шляпу на голову Духа, дернул за свисающие с нее цветные ленточки. — Позвони, если на яйцах появятся ледышки. Я приеду тебя забрать.
Ветер омывал лицо Духа, замораживая слезы от холода; он завывал в спицах велосипеда, подобно печальной песне. Волосы хлестали по бледному холодному лицу. В этот вечерний закат в Потерянной Миле было пустынно, магазины были темны за пыльными витринами, окна домов на холме отражали солнце.
Дух сделал в городе свои дела и отправился в обратный долгий путь. Поля были сухими и голыми после сбора урожая. На повороте шоссе, прямо рядом с дорогой к дому, за цветочным стендом стояла одинокая угловатая фигура. «Розы» — было написано краской на деревянной дощечке. Цветы дрожали под порывами ветра. На нижней полке стояли несколько маленьких тыкв. «Остались после Хэллоуина» — догадался Дух.
Когда он остановил велосипед, фигура широко распахнула руки в приветственном жесте. Она была одета в длинную темную мантию, рукава раздувало ветром. Внезапно на небе появилась луна. Дух не заметил, как она взошла.
— Цветов? Или свечей?
— Не знаю. Я остановился, потому что мне стало Вас жаль. Вам следует попридержать это до завтра. Сегодня слишком холодно, и здесь никто не ездит.
— Жалость? Во имя жалости, возьми розу, друг. — фигура подошла ближе и вставила красный бутон в нагрудный карман поношенной армейской куртки. Длинные тонкие пальцы слегка коснулись треугольника голой кожи на шее, и Дух вздрогнул от ледяного прикосновения. Он поднял глаза и посмотрел фигуре в лицо. При таком освещении трудно было что-то разглядеть, но Духу показалось, что на высоком бледном лбу была линия тату или макияжа. Глубоко посаженные глаза блестели в глазницах, и Дух быстро опустил взгляд на свои испачканные белые кроссовки. Тыквы привлекли его внимание цветами осени.
— Я куплю парочку. — сказал он, показывая на продолговатую желтую и зеленую с оранжевыми вкраплениями. Мужчина, — Дух думал, что это все же мужчина, достал тыквы и положил их в мятый бумажный пакет. Дух заплатил и уехал, луна светила за его спиной. Один раз он остановился и посмотрел через плечо, но стенд и одинокая фигура, если они еще были там, были скрыты тьмой.
Когда он приехал домой, машины Стива не было на месте. Дух включил свет и поставил тыквы на пол посередине гостиной. Он лег на диван и посмотрел на тыквы, чувствуя, что в них было что-то темное, что он принес с собой.
Он увидел, как желтая тыква приподнялась над его лицом, и затем, закачавшись, упала. Зеленая треснула с мокрым разрывающимся звуком, и ее красное содержимое потекло на пол. Подгоняемый ветром лунный свет постучался во входную дверь. Хотя Дух знал, что все это произошло на самом деле, он не мог открыть глаза, чтобы посмотреть.
Он проснулся, вновь посмотрел на тыквы. Они были там, где он их и оставил, гладкие и нетронутые. Щека Духа была горячей, и на ней отпечатался след от подушки. Он поднял голову. В дверь по-прежнему что-то стучало. Ветер? Нет. Стук был сильным и неистовым. Затем закрутилась ручка.
— Дух! Открой эту сраную дверь! — что-то, подозрительно похожее по звуку на ковбойские ботинки, пнуло дверь. Дух открыл, и Стив ввалился в дом, — длинные руки и ноги, собранные в хвост
