Виктор Курляндский - Тайна Санкт-Петербурга. Сенсационное открытие возникновения города. К 300-летию основания
— Кто ты? Назови свое имя, — требуют боги.
Человек называет себя.
— Откуда ты прибыл?
Человек называет город, в котором он жил.
Перед Великой Эннеадой выступают свидетели — Шаи и Ба человека. Они рассказывают о совершенных человеком в течение жизни хороших и дурных поступках».
Шаи и Ба — это бог-покровитель и жизненная энергия человека.
Суд продолжается [3, 118]: «— Говори о себе, — требуют боги.
И человек, подняв правую руку в знак того, что он клянется говорить только правду, оглашает перед судейской Эннеадой свою оправдательную речь — „Исповедь отрицания“:
— Я не делал того, что неугодно богам.
Он перечисляет сорок два преступления, клятвенно заверяя богов, что ни в едином из них он не виновен.
Затем человек предстает перед Малой Эннеадой, состоящей из большего числа, но менее великих судей, и все повторяется.
Человек уверяет, что каждое его слово есть правда.
…Анубис берет сердце человека и кладет его на чашу Весов Истины.
На другой чаше весов — перо богини справедливости, правды и правосудия Маат — символ Истины.
Если сердце оказывается тяжелее или легче пера и стрелка Весов отклоняется, значит, человек солгал, произнося какую-то клятву.
Чем больше было лживых клятв, тем большую разницу между весом сердца и Истины показывают Весы».
Очень интересны (в связи с исследованиями событий конца XVII — начала XVIII веков) решения, которые принимают Высокие Судьи, выяснив с помощью весов богини Маат Истину [3, 118]: «Если человек обманул собрание богов, его объявляют несуществующим (!)…
Если же весы остались в равновесии, Великая Эннеада торжественно оглашает свое решение: даровать человеку вечную жизнь, и бог Тот записывает (!) имя (!) человека на папирусе.
…Во все время суда бог Осирис молча наблюдает за происходящим, не принимая участия ни в допросе, ни во взвешивании сердца. Он лишь освящает ритуал своим присутствием.
Человека, имя которого вписано в папирус, торжественно подводят к Великому Богу, сидящему на престоле.
Суд на этом заканчивается, и удостоившийся вечного блаженства сопровождается богом-покровителем Шаи к месту „райской“ жизни».
Имена императоров Александра Македонского, Константина I, князя Владимира Святославовича «записаны в папирусе». Король Швеции Карл XII уже в мае 1703 года перестал «существовать» для богов и жрецов. Царь Петр I, как мы теперь понимаем, ошибок не совершил. Но далось ему это очень непросто.
1703 год (город Санкт-Петербург, основанный на отвоеванной у Швеции территории) был бы невозможен без создания хорошо организованных, великолепно вооруженных, оснащенных всем необходимым для длительных походов и всех вариантов ведения войны регулярной армии и военно-морского флота, без мобилизации ресурсов всей страны и появления на этой основе мощного тыла вооруженных сил, промышленности, в том числе судостроительной и оружейной, без построения продуманной и эффективной национальной системы подготовки квалифицированных кадров для строительства вооруженных сил и экономики страны [6]: «По организации и вооружению петровская армия превзошла шведскую, состоявшую из полков со слабой артиллерией.
Петр I создал бригады и дивизии, сильную полковую и батальонную артиллерию, особый артиллерийский полк, гренадерские полки, вооруженные ружьями, ручными гранатами и мортирами, драгунскую кавалерию, легкий корпус (корволант) с конной артиллерией.
Он уделял большое внимание развитию военной промышленности, оснастившей войска ружьями с ударно-кремневым замком и штыком, полевыми и морскими орудиями (произведено до 13 тысяч орудий), строго регламентированными по типам и калибрам, и боеприпасами».
Если бы Петр I не знал о том, насколько невесомо перо богини Маат, он бы, может быть, сразу — в том же 1703 году — заявил соотечественникам и всему миру о своих планах относительно Санкт-Петербурга. Но, не заслужив подлинного, искреннего признания современниками, потомками, богами права именоваться монархом-полководцем-реформатором-победителем, делать это было бессмысленно. 1712 год (Санкт-Петербург — столица Российского государства) никогда не состоялся бы без благополучного для Петра I (в рассматриваемом контексте именно для него и уже потом для России) исхода двух принципиальных сражений большой войны с Карлом XII — Полтавской битвы 1709 года и сражения под Станилешти 1711 года.
Так же, как армия и флот России постепенно овладевали искусством одерживать победы, не сразу всем стали очевидны таланты Петра I — организатора-стратега, полководца, монарха, успешно управляющего страной в условиях большой войны. Но в этом и состояла великая мудрость. Русский царь много и упорно учился у тех, кто изначально был его опытнее и сильнее. И результаты оказались выдающимися [6]: «Стратегические взгляды Петра I далеко опередили его время.
Концепции выигрыша войны одним генеральным сражением, которая господствовала среди военных теоретиков Запада, он противопоставил идею мобилизации всех средств ведения войны на суше и на море для обеспечения решающего превосходства над противником и гибкого их использования в зависимости от обстановки.
В начале Северной войны Петр I проводил принцип постепенного наращивания сил и воспитания у воинов навыков ведения боевых действий против опытного врага методами „малой войны“ (осада Нотебурга, Нарвы, Дерпта, частные боевые действия в Прибалтике, Польше, арьергардные бои 1707–1708 годов и другие).
Петр I не обольщался победами и умел делать глубокие выводы из поражений (после первой неудачи под Азовом в 1695 году он развернул строительство флота под Воронежем, после поражения под Нарвой в 1700 году провел коренную реорганизацию кавалерии и артиллерии).
Он тщательно готовил любое сражение после основательной разведки противника и рекогносцировки местности.
В крупных сухопутных и морских сражениях Петр I действовал решительно, стремясь к полному разгрому противника.
Требуя быстрого и неотступного выполнения своих приказов или решений военного совета, Петр I в то же время предписывал генералам поступать „по своему рассуждению“ и не держаться устава „яко слепой стены“.
Новым в тактике было массирование артиллерии в полевых сражениях и при осаде крепостей, усиление флангов боевого порядка гренадерами (Лесная, 1708 год), устройство полевых редутов (Полтава, 1709 год), сабельные удары конницы и штыковая атака пехоты.
Заботясь о моральном духе войск, Петр I награждал отличившихся генералов учрежденным им в 1698 году орденом Андрея Первозванного, солдат и офицеров — медалями и повышением в чинах (солдат также деньгами). В то же время Петр I насаждал в армии суровую дисциплину с телесными наказаниями и смертной казнью за тяжкие воинские преступления».
Под Полтавой в 1709 году Петр I продемонстрировал не столько миру, сколько богам и непосредственно Карлу XII, что единственный его соперник не просто потерпел поражение в битве, не просто показал свою несостоятельность в решающем сражении войны, но именно проиграл все и окончательно.
Но для самого Петра I решающим был 1711 год, когда под Станилешти русская армия вместе с царем попала в окружение [26]: «…под Полтавой… спасшись от плена, Карл XII стал подстрекать Турцию к вступлению в войну с Россией. Его происки увенчались успехом… в ноябре 1710 года…
…9 июля 1711 года… турки провели яростную атаку на русский лагерь. Во время боя противник потерял до 7000 отборных янычар, однако русские также понесли потери и были окружены.
Битва носила весьма ожесточенный характер. В конце боя янычары наотрез отказались идти в атаку — на верную гибель. Положение Петра I было очень тяжелым. Армия без воды и пищи недолго могла бы продержаться. Русские были вынуждены пойти на заключение перемирия».
Во время переговоров русский царь согласился на условия мира, по которым Россия теряла крепость Азов, обязалась срыть несколько каменных городов, в том числе Таганрог, отводила войска из Польши и отказывалась от вмешательства в польские дела, теряла власть над казаками западного берега Днепра и Сечью. Но Турция выходила из войны, и становился возможным Санкт-Петербург (1712 г., столица России) и после завершения Северной войны (1721 г., столица Российской империи).
Глава XII
СТОЛИЦА
1. Водолей
Символом Египта является Большой Сфинкс. Наиболее правдоподобное астрономическое прочтение смысла этого символа дано в работах [94, 95, 100]: в эру Льва (в день весеннего равноденствия 10 500 года до нашей эры) Сфинкс, находящийся на отметке 29°59′58″ северной широты, наблюдал восход солнца в созвездии Льва, при этом за спиной Большого Сфинкса находилось созвездие Водолея, а небесная река Млечный Путь совпала на южном горизонте для наблюдателя, стоящего на площадке Мемфисского некрополя, со священной рекой Древнего Египта Нилом. Абсолютно несущественно, когда именно построен сам Сфинкс. Важно, что такая монументальная «запись» оставлена строителями Мемфисского некрополя потомкам.
