Городские легенды (СИ) - Эм Рина

— Кто? — прикрыв глаза переспросил Максим.

— Демон же, ну! Ищет Андрюху, чтобы убить, а Андрюха итак умер. Демон же не понимает. Злится, людей хватает.

— Ну, предположим, даже пусть он существует. Но какой смысл демону искать и убивать Андрея? В чём его мотив?

Лада вдруг засмеялась, запрокинула голову:

— Ой, да! Фигня полная! Но они так думают, селяне. Типа он должен убить потому, что его призвала за этим Светка. И от того они на Андрея в обиде, что как бы из-за него все беды.

— Понятно, — кивнул Максим и подумал, вдруг в этом есть какой-то смысл? Может тут орудует уголовник, или что-то ещё?

— Лада, а ты его видела, этого демона? Как он выглядит?

Она снова засмеялась и Максим спросил:

— Что такое?

— Да, я его видела, — кивнула Лада.

— И как он выглядит?

— Как угодно, понимаешь? Или вообще никак. Перед тобой будет и ты никогда не поймёшь, что это он и есть!

— Ты хочешь сказать, он меняет обличья, или что?

— Угу. Меняет. А мне надо идти, товар разложить. Ты все вопросы задал? — спросила Лада.

— Спасибо за ответы. Ну, не буду отвлекать больше.

— Уедешь теперь что ли?

Он угукнул, думая про себя, что от её ответов в общем-то никакого толку. Демон, ведьма. Чушь. Надо найти ещё кого-то, более адекватного.

Она кивнула:

— Ну и правильно, уезжай и выброси всё это из головы. У тебя есть свои дела, да и вообще ты в отпуске. Отдыхай. Зачем тебе эта чушь? Демоны, проклятья. Ясно же, что это бабкин бред.

Максим тщательно разгладил листки и сложил блокнот. Поднял голову. Из полумрака за прилавком на него смотрела продавщица Лада.

— Откуда ты знаешь, что я в отпуске и вообще что-то про меня знаешь? Кто ты? — спросил Максим.

— Да твою ж мать! Прокололись мы на мелочах. М-да! Ну ладно, зайдём с другой стороны! — продавщица криво оскалила рот. Алая помада поплыла, глаза полыхнули злобой, как вчера, в машине у Натальи. — Пригодится нам и участковый.

От её вкрадчивого голоса волоски на руках встали дыбом.

— Ты кто, а? — повторил он.

— Я то, во что ты не веришь. Потому стой смирно и не мешай. Больно не будет, — Лада медленно положила на прилавок обе руки.

Доски скрипнули, качнувшись.

— Стой, я тебе приказываю! Я тебя арестую, если дёрнешься, — отступая сказал Максим.

— А тут нет у тебя власти. И священника нет. И церкви нет. И тебя не будет скоро.

Грузная продавщица вскочила на прилавок одним движением, будто кошка на шкаф. Взвизгнули доски, глаза её горели как угольки. Она готовилась прыгнуть на него, он видел и растерялся. Люди так себя не ведут.

— В сторону! — бабуля-божий одуванчик, которая только что чуть не прибила его на улице, влетела в магазин с доской наперевес и с размаху хряпнула продавщицу по лбу.

Раздался хруст, продавщица свалилась на пол. Не успел оторопелый Максим заглянуть туда, как она вспрыгнула обратно на прилавок. На середине лба у неё виднелась вмятина. Лада подняла руку и коснулась её. Затем издала странный и мерзкий смешок.

Максим готов был поклясться, что видит, как её глаза хаотично вращаются в глазницах.

Бабуся крикнула:

— Что, не берёт тебя доска?! А это тебе как?! — и плеснула Ладе в лицо из банки.

Как только капли коснулись кожи, продавщица издала страшный вой, дрогнули, кажется, даже окна. Схватившись за лицо она зарычала, а под пальцами шипела и плавилась кожа.

— Уходим! — бабулька потащила Максима за собой, откуда только взялась сила.

Оказавшись под палящим солнцем, он вытер взмокший лоб. Что он сейчас видел?!

— Ну что, жив? — спросила бабушка.

— Да. Спасибо. А что там сейчас было?

Она махнула рукой:

— Да кабздец, что это было. Всё! Конец деревне. Прибрал и продавщицу. Я ещё вчера заподозрила, — она вытерла лоб. — Пора валить.

— Я ничего не понимаю, — пожаловался Максим.

— И не надо. Надо уезжать отсюда, прямо сейчас, ясно? — проговорила старушка.

Дождавшись кивка, сказала:

— Ну вот что, я с тобой поеду, пока цела. Чувствую, он уже всех захватил. Нинку даже прибрал, сволота… она дрова колола у забора... Подкрался, гад и всё, нету Нинки! Ладно, я только документы прихвачу. Завезёшь меня, ладно?

Он кивнул. У дома старушки остановил машину, произнёс:

— Я на пол часа отъеду.

— Ты что, бросить меня на произвол судьбы хочешь?! — изумилась она.

— Мне надо еще одного человека увидеть. Вы не волнуйтесь, я за вами обязательно вернусь и отвезу куда скажете.

Она кивнула:

— Только не забудь. Мне тут долго не продержаться. Конец деревне. Всё.

Часть 1 Подселенец. Глава 4

Максим ехал вдоль улицы, пока не встретил детвору на великах. Подростки гнали куда-то по своим делам.

— Ребята, где тут Света живет?

— Какая Света, Морякова, или ведьмина дочь? — тут же спросили в три голоса и он вынужден был согласиться:

— Ведьмина дочь.

— А, эта вон там…

Света была во дворе и тоже занималась рубкой пиленых дров. Видимо недавно всем привезли. Увидев его воткнула топор и вытерла лоб, настороженно на него глядя.

— Здравствуйте, — кивнул Максим.

— Кого черти несут?

— Ну почему же черти. Я Светлов Максим, работник полиции.

Она усмехнулась одними губами, глаза как колючие иголки.

— Вы Светлана, да? Что вы можете сказать о Кривоносове Андрее, или может быть о его жене, Наталье?

— Ничего хорошего не могу сказать. Чтоб им ни дна ни покрышки, — тут же ответила она и поджала губы. Её худое лицо стало совершенно некрасивым.

— Когда я спрашиваю про Кривоносова у ваших односельчан, на меня тут бросаются. А вы совершенно иначе реагируете, — улыбнулся он, пытаясь разрядить атмосферу. Напрасно. Женщина смотрела на него, уперев в бока руки.

— А почему у вас сложились неприязненные отношения с Андреем, расскажите?

Она только глазами сверкнула.

— Ответьте, мне нужно восстановить картину событий!

Светлана ухмыльнулась нехорошо:

— Ладно, отвечаю. Я его любила, а он надо мной посмеялся.

— Угу... и что же случилось?

— Мы встречались, когда учились в школе. Он сам за мной ходил, звал на пруд, смотреть, как весной прибывает вода. Мы ходили каждый день, мерили воду, в тетрадке записывали сколько сантиметров за ночь прибыло. Он поцеловал меня. А потом… вмешалась Наталья.

— Вмешалась?

— Увела его. Убедила, что я не нужна ему.

— Вы думаете, в таком можно убедить?

Она пожала плечами:

— Наверное. Он ведь говорил, что любит. А потом ушел к ней.

— И что потом?

— Потом я страдала долго, а он на Наташе женился. И я его приворожила. На свою беду.

— Почему на беду? Не помогло?

Она покачала головой:

— Нет.

— Ясно. И с тех пор вы Андрея ненавидите. Это всё, что у вас с Кривоносовым случилось?

Она хмуро посмотрела на него:

— Хуже нет, чем не верить. Я ведь тоже не верила, хотя моя мать ведьма. Я думала, про неё просто так говорят и все её заклинания не действуют. И слова приворотные из её книги читала так, похулиганить. Я не понимала, что делаю. А знаете, что я тогда сделала?

Она подняла голову и взглянула на него. Глаза у нее лихорадочно горели.

— Я не его, я себя к нему приворожила. Спутала слова и себя приворожила к нему заклятьем вечной посухи!

— Это значит… что? Я не очень разбираюсь в таких вещих.

— Что никогда мне не любить другого, не хотеть никого, кроме него, до самой смерти!

— Я-асно, — проговорил он, следя, как глаза у неё разгорелись, будто у кошки. Того и гляди начнут деревья гнуться под её диким напором.

— Ясно тебе, — шепнула она. — Пошли вы все… ненавижу.

— А что было потом? — спросил он. — Андрей вас как-то задел, может быть что-то вам сделал?

— А тебе разве не рассказали? Не рассказали, что потом было? Как я демона с досады призвала? Как моя мать погибла, его останавливая? Как прошло с десяток лет и Андрей вдруг приехал? Я тут загибаюсь, а он приехал! Краси-ивый…