Софья Ролдугина - Пряный кофе
Почти не волновалась, разумеется.
Но, к счастью, остаток дня прошёл на удивление спокойно. Лиам возвратился домой ровно к ужину – в порванных брюках, со свежими синяками, пропахший лошадьми, но такой счастливый и сияющий, что у меня язык не повернулся читать ему лекции о надлежащем поведении юных джентльменов. В «Старом гнезде» тоже было тихо и уютно, даже Георг не пытался больше опробовать на бедняжке Мэдди новые рецепты… Словом, ничего не предвещало катастрофы.
На следующее утро я, как обычно, уехала в кофейню за несколько часов до открытия. Но не успела переступить порог, как навстречу мне выбежала миссис Хат, терзая в руках огромный жёлтый платок, и выдохнула:
– Телефонный аппарат звонил! Телефонный аппарат, леди Виржиния!
– Неужели? – искренне удивилась я. Признаться, телефоном мы пользовались настолько редко, что иногда напрочь забывали о его существовании. Как тогда, с документами «Детей красной земли» – помню, дядя Рэйвен был весьма недоволен тем, что я повезла их лично вместо того, чтобы воспользоваться телефонным аппаратом и позвать на помощь. – И по какому же вопросу?
– Этот ужасный человек приехал! Мистер Черри! – испуганно округлила она глаза. – Леди Виржиния, он ведь не придёт сюда?
– Надеюсь, что нет, – нахмурилась я. – Странные новости… Дядя Клэр обычно пунктуален, как никто другой. И не называйте его «мистером», он этого не выносит, – спохватилась я. Миссис Хат расстроенно закивала. – Мистер Маноле, мы возвращаемся. И чем скорее, тем лучше.
На обратном пути Лайзо ехал с просто неприличной скоростью, однако мне казалось, что автомобиль ползёт, точно переевшая улитка. Когда мы остановились, я сама распахнула дверцу и побежала по скользкой дорожке к дому, не обращая внимания ни на ледяную морось, ни на пронизывающий ветер – но всё равно опоздала.
Клэр уже начал в холле свой излюбленный спектакль.
– …и оказаться на улице без рекомендаций. А оттуда вам прямая дорога в публичный дом.
– Дядя! Какой приятный сюрприз! – воскликнула я, распахивая двери. Трость звучно ударилась металлическим наконечником о порог, привлекая всеобщее внимание. – Не ждала вас раньше субботы… Юджиния, ступай ко мне в кабинет. Миссис Китс, вы тоже, и действуйте, как обычно, – выделила я голосом последние два слова. Магда понятливо кивнула и, взяв рыдающую Юджи под локоть, повела её вверх по лестнице. Кабинет был единственным местом, куда дядя Клэр не заглядывал никогда – под угрозой немедленного разрыва всех связей. – Мистер Чемберс, позаботьтесь о багаже сэра Черри, пожалуйста. Миссис Мариани, возьмите мальчиков и отведите их в библиотеку к Лиаму.
Постепенно холл начал пустеть. Паола Мариани, единственная из моих домочадцев, кто сохранял абсолютное спокойствие, взяла за руки подозрительно молчаливых детей и повела к библиотеке. Подмастерья садовника под руководством мистера Чемберса занялись багажом – четыре больших сундука, два чемодана и поцарапанный чёрный саквояж, принадлежащий, очевидно, камердинеру. Едва заметив мой предупреждающий взгляд, кухарка юркнула обратно в крыло для прислуги, шикнув на любопытных горничных.
Итак, мы с дядей Клэром остались наедине… почти наедине, если не считать его камердинера и моего… гм, Лайзо.
– Дорогая племянница?.. – выгнул тонкую бровь дядя.
Повисла многозначительная пауза. Я только вздохнула: в чём в чём, а в умении делать и улавливать намёки отказать ему было нельзя; дядя Клэр обладал невероятно изворотливым и острым умом – жаль, что на этом добродетели его и заканчивались… Но на первый взгляд всё выглядело ещё хуже.
…Честно признаться, в детстве мне казалось, что дядя Клэр похож на сахарного ангела с праздничного торта – белые тонкие запястья, ворох взбитых кудрей цвета сливок, вычурные костюмы, где обилие кружев балансировало между эксцентричностью и безвкусицей… Чуть позже я узнала, что дядя сделан не из хрупкого сахара, а из твёрдого мрамора, которому не страшен ни кипяток чужого сарказма, ни острые зубы любителей откусить голову ближнему своему. Его редко кто принимал всерьёз; в молодости, вероятно, из-за маленького роста и кукольных черт лица, а позднее он сам с удовольствием поддерживал это заблуждение – жеманством и манерой выбирать нежные, инфантильные цвета в одежде. Время, кажется, остановилось для него, и, лишь приглядевшись со всем тщанием, можно было заметить морщинки в уголках глаз.
Когда-то молодую Ноэми Черри называли точной копией старшего брата; сменив фамилию на «Эверсан-Валтер» и получив титул графини, она старалась об этом не вспоминать.
– Добро пожаловать, дядя Клэр, – светски улыбнулась я, пытаясь не показывать открыто неприязнь. Родственник есть родственник, в конце концов.
Он капризно закатил глаза.
– А я, признаться, уже подумал, что вы не рады мне, дорогая племянница. Вижу, у вас… новая прислуга?
Последнее слово прозвучало слишком похоже на то, как Лиам говорил «грязюка».
– У вас тоже, – ровно ответила я, намекая на рыжего камердинера, которого прежде не видела ни разу. Он был полной противоположностью Клэра – высокий, одетый во всё чёрное, с невозмутимым лицом библиотекаря или армейского священника. Волосы у него были жёсткие, прямые, того тёмно-рыжего оттенка, который граничит с красным.
– Это Джул, – произнёс дядя таким тоном, словно это объясняло всё на свете. – И он сейчас займётся моими вещами.
Слова Клэра прозвучали как приказ. Джул, кем бы он ни был, вежливо поклонился и всё так же молча направился к лестнице. Мы с дядей остались вдвоём. Точнее, он думал, что вдвоём, так как не мог видеть Лайзо, который любовался на нас в щель между косяком и приоткрытой входной дверью.
Меня наблюдатели, однако, не смущали.
– У вас прескверная привычка, дядюшка, – перешла я сразу к делу.
– Их много, – скромно опустил ресницы Клэр Черри, мгновенно теряя последнее сходство с солидным сорокалетним баронетом и превращаясь в жеманного прелестника лет двадцати. – Грешен, каюсь.
– Я имею в виду – грозить увольнением моим слугам.
– Эта простушка заслужила, – скривился Клэр. – Она предложила Кеннету сладкий пирог. Как своему дружку! До завтрака! Дурно воспитанная девчонка, вот кто она.
– Не вижу ничего дурного в том, чтобы предложить ребёнку угощение после долгой дороги, – возразила я, стараясь не терять спокойствия. Пальцы уже свело от напряжения – так сильно они сжимали трость. – Тем более что Кеннет, насколько я помню его привычки, наверняка расплакался, и Юджиния всего лишь захотела его утешить.
– Это не повод вести себя с ним как ровня, – манерно взмахнул рукой дядя Клэр.
– Вы думаете, с детьми где-то обращаются по-другому? – не выдержала и вспылила я. – Даже меня в пансионате монахини называли «милой девочкой», а не «юной леди» и уж тем более не «леди Виржинией»!
– Прискорбная грубость со стороны монахинь, – печально вздохнул он и вдруг поймал мой взгляд. Я вздрогнула; глаза у Клэра были как синяя эмаль, такие же блестящие и невыразительные. – Видимо, это монахини пристрастили вас к вольностям… Какая досада. Но не волнуйтесь, заниматься женским воспитанием никогда не поздно. Лучше всего для этого подходит строгий супруг. Маркиз Рокпорт, при всём моём уважении к нему, вряд ли справится. Он был слишком привязан к вашему отцу, дорогая племянница… я бы даже сказал непозволительно. Но, к счастью, я могу дать вам хороший совет. У меня на примете имеется четыре кандидата, достойных вашей руки.
В ушах у меня зазвенело. Но прежде чем я сказала нечто непростительное, вроде «Вон из дома!», наказывая одновременно и ни в чём не повинных племянников, на весь холл прозвучало насмешливое:
– Моя матушка всегда говорила, что тот горазд советовать, кто в своих делах не преуспел. Бедный богатого поучает торговлю вести, одинокий женатого – жену выбирать, а если кто ни в чём вообще успеха не знал, так от такого неудачника и вовсе отбоя не будет – зальёт советами по самое горлышко… Вы меня простите, леди Виржиния, – весело закончил Лайзо, ступая через порог и оказываясь в шаге от меня. – Но уж никак я не смог удержаться и матушку не вспомнить. Очень она у меня разумная.
Я взглянула на него – и мне самой стало смешно. Гнев улетучился, точно по волшебству.
…и тут мы ошиблись почти одновременно.
Сперва я сказала:
– Спасибо, Лайзо.
А он с улыбкой передал мне забытую в салоне шляпку и сказал, как ни в чём не бывало:
– Автомобиль-то отогнать или пускай стоит пока? В кофейню позже поедем?
Дядя коротко и свистяще выдохнул.
Теперь он был похож не на сахарного ангела, а на раскалённую добела металлическую фигурку.
– И что это значит, дорогая племянница? – сощурился он.
…Да, в наблюдательности и в остром уме отказать Клэру было нельзя.
