Элиза Хеммильтон. Происшествие в Ист-Энде - Лин Рина
Пауэлл откинулся на спинку своего кресла и весь как-то сжался.
– Да. Знаете, Дэвид, он… уникальный был человек, – пояснил он, устало потирая лоб. Под глазами снова проступили темные круги, и он вмиг показался очень усталым и утомленным человеком. – И к своим изобретениям он относился по-особому. Даже, можно сказать, с какой-то паранойей. Он бы предпочел избавиться от чемодана, чем оставить его Мэддисонам.
Джейми подался чуть вперед.
– Неужели он бы всерьез стал так рисковать? Ведь так он мог уничтожить дело всей своей жизни? – сам Джейми с трудом представлял, что могло бы заставить его бессмысленно разрушать планы разработанной им поисковой системы или части ее конструкции. От одной только мысли об этом у него все внутри переворачивалось.
– Дэвид был не таким, как мы, – проговорил Пауэлл, смотря в одну точку мимо Джейми. – Он родился в богатой семье. Для него все и всегда было легко заменяемо. Независимо от причин. Даже жизненно важные изобретения. Для него всегда был важнее процесс создания, а не результат. Ему больше нравилось изобретать, шифровать, загадывать загадки. И не так уж важно, к чему это приводило. Процесс разработки всегда поглощал его, – Пауэлл глубоко вдохнул. – Поэтому распоряжаться деньгами он просто не умел. В итоге обанкротился, был вынужден переехать из Лондона на окраину и просить финансирования у меценатов. И все же он не сдавался, готов был всегда идти вперед. Был полон новых творческих идей, – его голос становился все тише, будто он погружался в воспоминания, к которым Джейми уже не мог последовать за ним.
– Значит, и этот электрогенератор был всего лишь одним изобретением из ряда других похожих, – заключил механик, и Пауэлл снова выпрямился при этих словах.
– Да, именно, – на мгновение он умолк, а затем посмотрел на Джейми так пристально, словно пытался прожечь глазами дыру в его голове. – Но для меня это его изобретение – все. У меня нет путей отступления или новых проектов, как у него. Если электрогенератор не будет построен, у меня не останется ничего, – глухо проговорил он, и его голос дрожал от отчаяния. Джейми похолодел. – Я бы никогда не стал выбрасывать чемодан с дирижабля. Не стал бы никуда сбегать без чертежей, – выдавил он голосом, полным разочарования и уязвленной уверенности, и часто-часто заморгал.
Джейми медленно перевел дыхание и почувствовал острую необходимость помочь Эрнесту Пауэллу. Теперь даже больше, чем раньше. Он вдруг гораздо лучше понял, почему тот решился выкрасть чемодан из полицейского участка. Иначе он бы не выжил.
– Но Дэвид Брайтон никуда не сбегал, – мягко сказал он, напоминая Пауэллу, что его предположение об отъезде Дэвида в Америку было ложным.
Даже если Пауэлл в это верил на протяжении нескольких недель, и это рвало ему душу.
– Дэвида Брайтона убили. Вероятно, перед смертью он отчаянно пытался защитить свое изобретение от Мэддисонов. Не хотел, чтобы оно попало к ним в руки. Потому что в этом случае все обстояло бы для вас еще хуже, – высказал одну из наспех придуманных гипотез и тут же почувствовал себя глупо. Он с такой уверенностью убеждал Эрнеста Пауэлла, как будто точно это знал. Как будто и сам Пауэлл мог запросто предположить подобное и поверить в это. С чего бы вдруг? Его ведь там не было, когда все случилось.
– Прошу прощения, – проговорил Пауэлл, откашлявшись. – Это все отчаяние во мне говорит, – он достал носовой платок и высморкался.
– Ну да, понятное дело, – неуверенно ответил Джейми. Разговор прошел далеко не так спокойно, как он рассчитывал, и он горько пожалел, что снова разбередил старые раны Пауэлла. Нервно сжав руки в кулаки, он надеялся, что Пауэлл не расплачется навзрыд, как в прошлый раз.
Он покосился на Эвана Миллера, но тот лишь ободряюще улыбнулся и пожал плечами.
– Я ведь собирался забрать его на аэродроме в то утро, – невозмутимо продолжал Эрнест Пауэлл, и Джейми снова с удивлением перевел на него взгляд. – Прибыл туда рано, ждал его в большом зале. Дирижабль из Лидса уже приземлился, и пассажиры высыпали через площадь в здание аэродрома, однако его среди них не было. Я ждал еще около часа, но он так и не появился, – он чуть прикрыл глаза, и Джейми внимательно слушал его, потому что в тот момент это было единственное, что он мог для него сделать. – Это меня немного обескуражило, и я поехал домой, решив, что мы, видимо, разминулись. А потом я наткнулся на своего знакомого из судоходной компании, я уже говорил вам про него. Фред как раз и рассказал мне, что Дэвид забронировал билет на пароход до Америки, – он тяжело вдохнул и шумно выдохнул. Затем он открыл глаза, и на его лице явно читалось страдание. – Вы себе представить не можете… Я был так… Он ведь был моим лучшим другом, и я все вложил в него и в это его изобретение, – в его голосе послышались плаксивые нотки, и он посмотрел на Джейми, ища понимания в его взгляде, и механик кивнул.
Джейми чувствовал себя совершенно подавленным этой ситуацией и даже представлять себе не хотел, что бы чувствовал он, окажись на месте Эрнеста Пауэлла.
– Да, звучит ужасно. Но, по крайней мере, теперь вы знаете, что Дэвид не предавал вас, – Джейми постарался смягчить ситуацию. Однако вряд ли мысль о трагической гибели лучшего друга была лучше, чем мысль о его предательстве и побеге за границу.
Пауэлл тряхнул головой и встал.
– Да, вы правы, – фыркнул он, стараясь говорить более твердым голосом, и указал на дверь. – Я сейчас принесу нужные вам ингредиенты.
28. Цветы в осколках
Среда, 31 декабря 1890 г.
Утром тридцать первого декабря тысяча восемьсот девяностого года, после бесконечно долгих пяти недель, я наконец-то получила письмо от Анимант Крамб. Правда, она так толком и не объяснила, что именно подтолкнуло ее к спешному отъезду из Лондона, но все же было понятно, что заведующий библиотекой разбил ей сердце, как, впрочем, я и предполагала.
Больше всего в тот момент мне хотелось схватить пальто и немедленно отправиться в Холборн, чтобы строго отчитать мистера Рида, а может, и врезать ему хорошенько. Как же можно быть таким идиотом и отпугнуть женщину, которую он сам же любил! В голове не укладывалось.
Но я этого не сделала. Во-первых, избитый библиотекарь не особенно хорошо повлиял бы на мою намеченную политическую карьеру, а во-вторых, у меня просто не оставалось на это времени в тот день.
Солнце уже садилось, и я планировала через полчаса выходить из дома, чтобы
