Фледлунд - Соня Фрейм
– Я тебе нужен? – спросил он.
Солнце позади него угасало, и его черт было почти не различить. В сумерках он на мгновение словно утратил свой пол и превратился в странное эфемерное существо, пойманное между небом и землей.
– Я хотел просто спросить… – с промедлением начал Киран. – Виделся сегодня с Ханной в центре. Она выглядит плохо. Будто чем-то больна. Я знаю, что это не мое дело, но ты уверен, что все эти тесты ей на пользу?
Эрик захлопнул крышку багажника и прислонился к нему, сложив руки на груди.
– Почему ты думаешь, что это из-за исследований «ФЕМА»?
– Просто… предположение. Она на себя не похожа. Я знал ее до этого, немного, но все же знал, – уже не скрывая эмоции, продолжил Киран. – Сейчас она выглядит как скелет, ведет себя как… как кто-то другой, с трудом фокусируется. Все это появилось недавно.
– А зачем я, по-твоему, везу ее на пикник посреди рабочей недели? – вдруг взъелся Эрик. – Да, ей нездоровится, и я в курсе. У нее кое-какие гормональные сбои, к тому же ей нужно отдохнуть от работы.
– Ты знаешь, на кого она становится похожа, – тихо произнес Киран, пытаясь поймать его взгляд в полумраке. – Ты не можешь этого не замечать.
Эрик рассмеялся, разрываемый странными эмоциями. Его лицо выражало плохо скрываемую злость, а голос, наоборот, зазвучал дружески и почти молитвенно:
– Киран, слушай… Ты мне как брат. Правда. Ты и я… мы прошли через кое-что страшное, и ты не бросил меня. Никто в моей жизни не стоял рядом со мной плечом к плечу, когда речь шла о том, что для меня важно. Я с тебя ничего никогда не спрошу, даже если мы разругаемся. Хочешь – живи тут, хочешь – иди. Прошу только об одном… – Его взгляд поймал последний отсвет солнца, отчего в нем появилось что-то не от мира сего. – Не думай обо мне плохо. Я не плохой человек. И к Ханне у меня есть чувства. Я увезу ее в Гамбург в конце весны, она еще не знает, но не думаю, что будет против. Ты же отныне – член семьи. Все знают, как ты мне помог. Даже мои родители тебя обожают, а они вообще обычно против всех, кто не семья. Я надеюсь мы все скоро выйдем из этого дурного сна здоровыми людьми. Просто… оставайся на моей стороне. Пожалуйста. Даже если что-то во мне не понимаешь.
После такой речи у Кирана отнялся язык, и он мог только кивнуть. Почему-то казалось, что они повторят свою перепалку, как тогда в лавке, а теперь даже крыть нечем было. Подобных слов от Эрика он не ожидал.
Друг улыбнулся, снова став обычным. Затем обнял его и сказал:
– Спасибо. Я все это ценю. О господи… там Рудяк уже минут десять в дом ломится. Видимо, его никто не слышит. Впустишь бедолагу?
– Удачно вам съездить, – немногословно завершил Киран их странную беседу и в смешанных чувствах отправился назад к дому.
Доктор действительно топтался на крыльце с небольшим портфелем в руке и ругался с дверной ручкой.
– Вы что там, спите?! Да, божечки…
– Сумире в оранжерее, – сообщил Киран, доставая ключи. – Дагмар в наушниках.
Он впустил Рудяка, и тот, крякнув, начал выбираться из теплого не по сезону пальто.
– А вы уже тут совсем как родненький, – пробормотал он. – Спасибо, что впустили. Нужно проведать фрау Хараду, выглядит она девочкой, а душа у нее уже старая, латаная-перелатаная…
«Неужели он и ее наблюдает?» – с сомнением подумал Киран. Похоже, все в этом доме были не в ладах с собственной головой, не зря Сумире все-таки этот кристалл купила…
Рудяк тем временем посеменил со своим портфелем в зимний сад. В доме он однозначно ориентировался лучше Кирана. Со двора же донесся шорох колес, это был «роллс-ройс». Киран наблюдал, как ворота дома бесшумно за ним закрываются. Вероятно, Эрик поехал сразу к Ханне.
«Я не плохой человек…» – все еще звучал в ушах его голос.
* * *
Этой ночью Кирану не спалось. Он сидел у окна в своей комнате и смотрел на размытые контуры деревьев в саду. Пара навесных фонарей покачивалась от ветра, походя на пойманные звезды.
В голове безостановочно крутилось все, что он пережил за последние недели во Фледлунде. Слова Эрика словно заели и начали сливаться в странные фразы, которые он никогда не произносил.
«Мы с тобой в некотором роде одинаковые. Я не плохой человек. Мы оба как с другой стороны Луны. Даже если ты не понимаешь… Я не плохой человек. Я с другой стороны Луны. Я не плохой».
И он упоминал, что Фергюсоны его якобы обожали… Понять их отношение было сложновато, родители Эрика с Кираном не откровенничали, но однозначно были благосклонны. Отец, скорее всего, потому, что он убрал Пчеловода и от «Плутона» теперь ничего не осталось. Дагмар те тоже не получили, следовательно, и средств давления у них больше не было. Граммель сам по себе многого не мог. Сумире же, видимо, считала, что Киран каким-то образом в ту ночь уберег самого Эрика. Вообще, она явно симпатизировала мужчинам больше, чем женщинам. Живя в их доме, Киран уже заметил, что ее поведение с Дагмар или женской прислугой было совсем другим. На девчонку она вообще смотрела как на грязь.
Сон все еще не шел, хотя было уже за два часа ночи. Киран спустился вниз, решив посидеть на свежем воздухе. Дом погрузился в мертвецкую тишину и походил на перевалочный пункт в каком-то другом измерении. Все сбившиеся с пути приходили сюда, но застревали еще больше.
К его удивлению, на террасе горели свечи в стеклянных подсвечниках, а на плетеном диване, укутавшись в плед, сидел Рудяк и пил. Бутылка виски «Далмор» была уже на четверть пустой.
– А кто это у нас тут шастает? – задорно спросил он, подслеповато щурясь.
Киран подошел ближе и заметил на коленях у доктора лэптоп.
– А сами что? – уже не особо церемонясь, спросил он.
– Работка, – развел он руками. – Мы должны были встретиться с Хенриком, чтобы документы по проектам разобрать, но у него рандеву. Ой…
Рудяк икнул и прикрыл рот длинной ладонью. Даже не удивляло, что отец Эрика продолжает ходить налево. Хенрик был из тех людей, кто ни в чем себе не отказывал.
– А не пропустите ли со мной стаканчик? – подмигнул Рудяк. – Я тут уже явно до утра… Работать больше нет сил.
Показалось, что
