Сергей Пономаренко - Колдовской круг

Я резко обернулась и не удержалась, чтобы не съехидничать:

— Пополняешь свое энциклопедическое образование?

— Нет, Иванна, мне в редакции сказали, что ты здесь.

— Чем вызвано столь неожиданное желание меня увидеть?

— Прошла неделя, как ты вернулась, и уже должна была все осмыслить без эмоций, как и подобает эмиссару Шамбалы. Ты приняла решение?

— Да! Я не хочу быть эмиссаром и участвовать в ваших играх.

— Это решение окончательное?

— Другого не будет!

Мануэль улыбнулся и протянул мне руку, раскрыв ладонь:

— Верни, пожалуйста, анкх.

Я стала нервно рыться в сумочке и не сразу его нашла.

— Возьми, мне он не нужен.

— Спасибо! — Мануэль спрятал египетский крест в карман пиджака и снова улыбнулся — широкой прощальной улыбкой.

Я опешила: ожидала, что меня будут уговаривать, пугать, что-то требовать, а тут сразу «до свидания».

— Все, что знаю, чему научилась, сохраню в тайне.

Мне было неловко и немного мучила совесть: они потратили на меня столько усилий, и все зря!

— Дело твое, — пожал плечами Мануэль. — Аривидерчи! — Он развернулся и неспешным шагом стал удаляться.

Я озадаченно смотрела ему вслед.

«Когда я на них работала, они требовали соблюдать секретность. В общем, сплошная шпиономания. А теперь, когда я отказалась работать на них, ни о какой секретности речь уже не идет? Я ожидала, что они потребуют от меня чего-то вроде подписки о неразглашении или хотя бы предупредят на словах. И вот на тебе: снесена Берлинская стена! Может, что-то произошло, о чем я не знаю, или я чего-то недопонимаю?»

Встреча с Мануэлем оставила нехороший осадок в душе, но я себя успокоила: не надо искать блох там, где их нет. Меня отпустили, и это классно!

Материала на выставке я собрала достаточно и сразу помчалась домой. Сегодня вечером я встречаюсь с Егором!!! И многого ожидаю от нашей встречи.

«Прошлое нельзя вернуть, но можно начать жить по-новому! И мы с Егором сможем!»

Поток автомобилей такой плотный, что даже моя «Микра» с трудом маневрирует. Слышится мелодия мобильного телефона, высветившийся номер мне незнаком.

— Здравствуйте, Иванна. Теперь наша встреча стала неизбежной, как дождь осенью. За вами право выбора, но сделать его вы должны обязательно сегодня.

Это тот самый женский голос, испугавший меня в день приезда.

— Я не встречаюсь с незнакомыми людьми.

— Извините, думала, вы догадались, кто я.

— Никогда не любила загадок, ребусов, кроссвордов и тому подобного.

— Меня зовут Виктория Левченко. Я невеста Егора.

— У нас с вами есть общие темы для разговора?

— Общий мужчина — чем не тема?

— Я считаю, что мужчина, как полотенце и зубная щетка, предназначен для индивидуального пользования.

— Мне нравится, что вы понимаете меня с полуслова. Зачем тогда вам мой мужчина?

— Судя по интонации, у вас есть на него право собственности, нотариально заверенное. Такие слова, как чувство, любовь, тяга друг к другу, вам ни о чем не говорят?

— Насколько мне известно, у вас с Егором сегодня встреча? Не тяните паузу, я знаю больше: и где, и во сколько.

— Тогда что вам от меня нужно, Виктория?

— Поговорить. Беру инициативу в свои руки: давайте увидимся за час до вашей с Егором встречи, там же. Хочу успокоить: я не намерена устраивать скандал, так, только мило поговорим. Пощебечем. К концу беседы к нам может присоединиться Егор, если раньше кто-то из нас двоих не уйдет.

— Сомневаюсь, что это будет милое щебетанье, это больше напоминает войну.

— Скорее дуэль. Егор будет нашим общим секундантом и лекарем, который позаботится о победителе.

— Хорошо, я приду.

— Стоит ли предупреждать, что о нашей встрече Егор пока не должен знать? Пусть это будет для него нашим общим сюрпризом.

— Тогда к барьеру, то бишь, до встречи, Виктория!

— И вам не утонуть в ванной, Иванна.

4.8

В воинственном настроении я перешагнула порог кафе «Андромеда». Викторию я сразу узнала, хотя никогда до этого не видела, — по ее пылающему взгляду, полному ненависти и чувства собственного превосходства. Она очень красива. Мне вспомнились джунгли с яркими, пестрыми цветами, вот только их нельзя ставить рядом с кроватью в непроветриваемом помещении — утром можно не проснуться. Виктория из той же красочно-ядовитой породы. Она картинно улыбнулась, показав великолепные зубы. Все у нее было на месте, и одета она шикарно, со вкусом, сидит на стуле прямо, словно проглотила шпагу.

— Я себе заказала латте. Что вам заказать, Иванна?

— Благодарю, о себе позабочусь сама. Я уже взрослая девочка.

— Да уж, — хмыкнула Виктория.

Хотя я с удовольствием выпила бы латте, но, чтобы не попугайничать, заказала американо с молоком.

— О чем вы хотели со мной поговорить? Не против, если я буду называть вас Вика? А может, перейдем на «ты»? — с ходу пошла я в атаку.

Надо ошеломить противника, не дать ему действовать по намеченному плану, использовать домашние заготовки, заставить его все время маневрировать.

— Пожалуйста.

— Меня, Вика, как хочешь, так и называй. Только не Ваней — так лишь близким подругам разрешаю себя называть.

— Ива?

— Пусть будет Ива. Так я тебя слушаю, Вика.

— У нас с Егором полное взаимопонимание, и все было хорошо, пока не появились вы.

— Ты. Мы же на «ты», Вика. Я тебя, Вика, понимаю, но вот что мне неясно: как такую идиллию могло нарушить мое внезапное появление? Ведь не я искала встречи с Егором, а он со мной!

— Хорошо. Вот. — Вика открыла сумочку и, достав из нее какой-то предмет, небрежно бросила его на стол, поближе к моей чашке с кофе. Это оказалась сухая лягушка.

— Какая гадость! Зачем вы ее выложили на стол?!

— Мы же на «ты», Ива. Такие подарочки я стала обнаруживать у себя под дверью после того, как ты приехала. Тебе это ни о чем не говорит?

— Я черной магией не занимаюсь. — Я отодвинула чашку подальше от лягушки.

— А какой занимаешься? Белой, желтой, серо-буро-малиновой?

Ситуация мне стала ясна. Кто-то подбрасывает ей под дверь лягушек, и она решила, что это делаю я. Теперь понятно, почему она так возмущена.

— Виктория, даю тебе честное слово, что к этим лягушкам я не имею никакого отношения!

— Как и чем колдуньи клянутся?

— Не понимаю твоих намеков.

— Я узнала о тебе много чего. Ты сблизилась с ведьмой, она тебя полюбила и оставила в наследство свою квартиру, свои снадобья, силу, заклятия. Словом, весь ведьмин арсенал. Скажешь, не так?

— Квартиру я, и в самом деле, получила в наследство, а что касается всего остального…

— Сама призналась, что ты ведьма! — Вика радостно захлопала в ладоши, и на нас стали оборачиваться люди.

— Думай обо мне что хочешь, но лягушек я тебе не подбрасывала.

— И Егора приворотами не пыталась вернуть? — медовым голосом протянула Вика, играя кольцом на пальце, то снимая его, то надевая.

— Ничего этого я не делала.

— Я тебе не верю! — с ненавистью сказала Вика и, нервным жестом сняв кольцо, бросила его на стол.

Отскочив от поверхности стола, оно упало на пол и покатилось.

— Ой! — испуганно вскрикнула Вика. — Что я наделала!

Я заглянула под стол — кольцо лежало возле моей ноги. Наклонившись, я подняла его.

— Спасибо, Ива. Ты извини меня, эмоции рвутся наружу.

— Эффект закипевшей кастрюли. Рекомендация: надо самой немного сдвинуть крышку, пока ее не сорвало паром.

— Спасибо, учту в следующий раз. Что-то мне стало нехорошо. Я предлагаю встретиться еще раз. Обещаю вести себя более спокойно и корректно. — Вика посмотрела на меня долгим взглядом и тяжело вздохнула: — Может, я ошибаюсь и ты к этому действительно непричастна.

— Мне лягушки противны, я их ни живых, ни сушеных никогда в руки не брала.

— Хорошо. Извини меня, если что не так. До свидания, Иванна.

— Всего хорошего, Виктория.

Она взяла сумочку и быстро пошла к выходу, но в дверях остановилась и махнула мне рукой. Я долила в кофе молоко из молочника и сделала пару глотков. Пока мы беседовали, кофе немного остыл и был уже не таким горячим, как я люблю. Я решила, что Виктория все же неплохая девчонка, и неизвестно, как бы я повела себя на ее месте. Ушла, хотя знает, что я должна встретиться здесь с Егором. А я бы дождалась Егора, и мы втроем решили бы, кому уйти, а кому остаться. Посмотрела на часы: до встречи оставалось полчаса. Чтобы убить время, я заказала пирожное и латте.

Внезапно у меня закружилась голова, стало подташнивать и по венам разлился жидкий свинец. От боли я вскрикнула и на мгновение в беспамятстве откинулась на спинку стула.

Счастье запульсировало рядом, и к нему надо было лишь протянуть руку, что я и сделала. Оно было липкое и холодное. Рядом кто-то закричал, и я открыла глаза.