Демонический Любовник - Дион Форчун
Она не была голодна, но сделала вид, что ест, чтобы доставить удовольствие Мистеру Эшлотту. Затем, когда еду унесли, она села у окна и стала наблюдать за закатом. Вся ее тревога испарилась; она была спокойна, довольна и ни о чем не думала. Она смотрела на огромный красный шар, растерявший свою мощь в плотной Лондонской атмосфере, и лицо ее было столь же невыразительным, как и он. Солнце медленно садилось. Край его коснулся горизонта. Постепенно оно скрылось. С его исчезновением что -то изменилось. Комната внезапно показалась ей холодной, хотя на дворе была августовская ночь. Вероника выпрямилась, и, слегка вздрогнув, попыталась взять себя в руки. Что это было? Что произошло? Затем внезапно в ней вернулся страх перед глазами Лукаса. Она вскочила на ноги. Что это был за дом, в котором она находилась? Кем или чем были Эшлотты, Лукас, таинственные «джентльмены»? А она сама – неужели она была в плену? Неужели Лукас не собирался ее выпускать? И если да, то что он собирался с ней сделать? Какие у него были мотивы? Происходило ли все это наяву или это был просто кошмарный сон? Одно было совершенно ясно: она не останется больше ни на секунду в этом ужасном месте, она должна выбраться отсюда любой ценой. По сравнению с этим ничто не имело значения.
Она надела свою шляпу и взяла кошелек. Она не беспокоилась о своих вещах, за ними можно было отправить кого-то и позже. По коридору она шла на цыпочках и толстый темный ковер под ее ногами не издавал ни единого звука. Но в нише стояла кушетка и на этой кушетке сидел мужчина с книгой в руках. Это был Лукас.
– Так я и думал, – сказал он, не отрываясь.
Вероника пришла в отчаяние. С минуту она стояла, пытаясь собраться и застыв на полпути, и затем снова ринулась вперед. Лукас не должен был услышать ее, ведь тяжелый ковер поглощал любые звуки, а она прошла уже с дюжину шагов по коридору, прежде чем он заметил ее маневр. Она буквально кинулась вниз по лестнице, с трудом перебирая ногами, завернула за угол и, держась за перила, спустилась на следующий пролет. В этот момент она почувствовала, что ее схватили сзади и прижали ее локти к бокам. Она пронзительно закричала, но ее рот закрыли рукой. Она отчаянно сопротивлялась до тех пор, пока рука, которая держала ее, не изменила захват и не лишила ее возможности не только двигаться, но и дышать. И тогда они замерли в неподвижности.
Это был первый близкий контакт Вероники с мужчиной, не считая будничных рукопожатий, и первым ее впечатлением стало крайнее изумление, ведь он был намного сильнее, чем она ожидала. Он также был удивительно груб, когда прижал ее своей жилистой рукой в своей груди; и от него исходил запах крепкого трубочного табака и крема для бритья – запах весьма странный, незнакомый и не характерный для женщин. Веронику так захватили ее наблюдения, что она совершенно забыла о страхе до тех пор, пока Лукас не обхватил ее, наполовину бездыханную, за талию, и не отнес вниз, бесцеремонно бросив на подушки офисной софы.
Он отступил назад и, осмотрев ее, пригладил свои взъерошенные волосы и беззвучно засмеялся. Вероника расправила свои юбки и собрала в кучу осколки своего достоинства.
– Я хочу уйти, – сказала она.
– Правда? – ответил Лукас, заправляя концы своего галстука обратно в жилет. – Боюсь, что я не могу отпустить вас.
– Но почему?
– Так уж вышло, что вы мне полезны.
– Но вы можете нанять другого секретаря.
– Мне не нужен секретарь.
– Тогда... Тогда зачем вы наняли меня?
– Вы не поймете, если я расскажу вам, мое милое дитя, так что нет смысла тратить время на объяснения.
Он одернул свой жилет, расправил манжеты и одернул воротник пиджака; затем, когда он закончил с этим, все его внимание вновь устремилось на Веронику. В течение нескольких секунд они обменивались взглядами, затем Лукас вытянул тонкий смуглый указательный палец и коснулся им мягкого круглого девичьего горла.
– На вашу шею кое-что надето, – сказал он. Рука Вероники непроизвольно поднялась вверх.
– Потрогайте, – сказал он, – Это стальной ошейник.
Образ, вызванный его словами, вспыхнул в ее сознании, и как только это случилось, она почувствовала под своей рукой холодный тяжелый металл.
– К нему присоединена стальная цепь, – продолжил мужчина мягким голосом, – Тонкая стальная цепь. Потрогайте ее.
Он взял ее руку в свою и потянул к себе, и она почувствовала, как под ее пальцами бегут звенья.
– И я держу ее конец, – добавил он серьезно. – Если вы попытаетесь позвать на помощь или рассказать кому-нибудь о чем-то, о чем я не хочу, чтобы вы рассказывали, этот ошейник
станет сжиматься до тех пор, пока не задушит вас. Почувствуйте, сейчас он сожмется.
Вероника почувствовала, как нечто твердое сжалось вокруг ее горла. Давление неуклонно нарастало. Она задыхалась и безуспешно пыталась вдохнуть, когда трахея была перекрыта. Затем Лукас взял ее за подбородок.
– Сейчас он ослабнет, – сказал он, – Но помните, что это случится снова, если вы когда-нибудь попытаетесь меня выдать.
Вероника набрала полную грудь воздуха и поднялась на ноги. Она была слишком ошеломлена, чтобы испытывать страх. Лукас мило улыбнулся ей.
– Теперь идите в кровать, – сказал он. – Спите спокойно, сладких снов. Завтра, в десять утра.
ГЛАВА 5
Вероника пошла в свою комнату, но уснуть ей не удалось. События минувшего дня были настолько странными, что ее удивление перевешивало страх. Если событие нельзя назвать нормальным, то человек начинает сомневаться в реальности своих ощущений, в правдивости своих воспоминаний; в ретроспективе оно становится больше похожим на вымысел, нежели на реальность. Веронике начало казаться, что драка с Лукасом ей привиделась – как и это необычное происшествие с ошейником и цепью. Какую цель он преследовал, удерживая взаперти не слишком хорошую машинистку-стенографистку против ее воли? Он не пытался заняться с ней любовью, в его прикосновениях не
