Ноосферату - Дэйв Макара
- Обещаю! – Подтвердил Тук, важно поднимая левую руку.
- Я - предупреждал… - Я выбрался со своего места, дошел до сейфа и, открыв его, достал оттуда деревянный ларчик.
- Утка в зайце, в зайце яйцо… А дальше что? – Хихикнул Тук. – Анекдот про кошелку помнишь?!
Вместо слов, открыл ларец и достал оттуда сшитый шестью наружу, мешочек и, развязав горловину, вывернул на изнанку.
Оба дракона рефлекторно полу прикрыли глазки, а в комнате, по потолку и стенам заиграли яркие, золотые всполохи.
- Золотое руно?! – Рэл потянулся, взял мешочек, покрутил его в руках и снова вывернул черным мехом наружу. – И шкура яка. Н-да-а-а-а-а, маме лучше не знать.
- И в Грецию, лучше не ввозить… - Понятливо протянул Тук, принимая мешочек из рук брата и всовывая в него руку по самое плечо. – Безразмерный…
- Да нет, вполне себе размерный… - Пожал я плечами. – Четыре вагона – с легкостью…
- Уже привязал? – Разочаровано протянул Рэл, глядя на «безразмерный мешок» хоть и с сожалением, но без фанатизма.
- Братишка… Ну, хоть ты чуши не неси… - Тук вытащил руку из мешочка и, завязав горловину, перекинул артефакт мне. – Нельзя привязать золотое руно. Артефакты подобного уровня изготовления и примененных материалов можно либо получить в подарок, либо…
- Снять с трупа? – Бесхитростно полюбопытствовал я, вызвав на лице Тука самую настоящую гримасу мученической боли от общения с дебилами.
- Еще один идиот. – Тук сделал «рука-лицо». – Подобные артефакты сами выбирают своего владельца.
- Ага… И, артефакт из золотого руна, с вставками из кости клыков дракона выбрал – Тадам-м-м-м! – вампира?! – Расхохотался Рэл.
- Рэл… - Тук тяжко вздохнул. – А вот ты, лично, кому бы отдал все артефакты, что в нем лежали? А?
- Ну-у-у-у-у-у… Самействам-владельцам… - Рэл прищурился, наверное, уже прикидывая, как бы его чествовали в этих самых «семействах».
- «Рубашка монаха», «прядь Анги», «Шактималагана», «Миерхава», «Онимбарска», «Кольцо Диониса», «Диадема принцессы» - все они принадлежали греческим родам и в разное время были украдены и вывезены за границу. «Шактималагана», «Миерхава» сняли с тел их прежних владельцев, фашисты. «Прядь Анги» и «рубашку монаха» вывезли мужественные конкистадоры, что были еще теми грабителями. – Тук грустно усмехнулся. – Ни один из родов ИНЫХ не предъявит ничего Национальному Археологическому Музею, когда эти артефакты выставят на обозрение. Придут, полюбуются, повздыхают, но потребовать назад или, упаси все небеса, ограбить музей, чтобы вернуть – не осмелятся.
- Ну… Археология – это не мое. – Печально вздохнув, развел руками Рэл. – Но Старейшины будут очень недовольны.
- Да в жопу их. – Легкомысленно отмахнулся Тук. – Давно было пора потребовать ценности обратно, но нет, церемонились с ними! В общем, Макс, если будут проблемы – звони сразу маме. Папа еще думать будет, а мама сразу разрубит!
- Ну, вот и накрылась пи… вся моя анонимность. – Вырвалось у меня, а драконы, переглянувшись, выдали на-гора одну фразу: «Ты просто не умеешь врать!»
… - Ты просто не умеешь врать! – Мой главный редактор, тяпнув соточку беленькой, занюхал ее черной горбушкой и сладко зевнул. – У тебя же по морде лица все видно!
…- Ты же врать-то не умеешь, у тебя все на морде написано! – От порога двери обрадовала меня моя самая первая и безответная любовь.
- Да из тебя врунишка так себе… - Пьяная женщина за барной стойкой обвила мою шею руками и жарко задышала в ухо…
Ну, да…
Врать я не умею.
Зато у меня офигенная фантазия и очень гибкий ум, способный сперва в эту фантазию поверить, а затем и превратить ее в реальность.
Мелочь, пустячок, но…
Приятно.
Приятно, что уйдя из газеты, я прихватил с собой все контракты и фотографировал пару лет, вынуждая того же самого редактора скрипеть зубами от безысходности, ведь на страницах печатались исключительно мои фото.
Приятно, что моя первая-великая любовь научила меня прощаться и уходить без жалости и сожалений.
Приятно, что бухая дама так и не поняла, что играла с огнем, пока не сгорела дотла.
Я ведь не вру не потому что не умею, а потому что мне – лень.
Мне лень вспоминать, кому и что я врал.
А сказанная правда, которую так всегда легко проверить, настраивает людей на благожелательное отношение.
От дурака не ждут подвоха.
От потом уже поздно.
Можно сгибать и разгибать пальцы, считая, сколько же раз это правило: «не врать», вытаскивало меня из всяческих глобальных жоп, задниц и глубоких анусов.
