Княжий человек - Дмитрий Александрович Билик
Последние слова он произнес чуть издевательским тоном, размяв пальцы. И уже направлялся к катающейся на земле Инге.
— И договор, с Матвеем без упоминание твоего имени я заключил лишь для того, чтобы лично убить тебя.
Я тяжело выдохнул. Да что же за день такой? Я уже даже устал понимать, кто именно сейчас недоброжелатель. Ясно лишь одно, надо возвращаться на место боя. Ладно, будущего боя. Хотя в моем случае, мне бы очень хотелось, чтобы несостоявшегося.
Однако раньше раздался звук выстрелов. Я запоздало повернул голову и увидел стоящую вдалеке Наташу. Ну конечно, кто же еще привез Ингу⁈ Сама бы она машину угробила.
Приспешница рубежницы стояла, расставив ноги на ширине плеч и держа пистолет двумя руками на расстоянии метров шестидесяти. Лично я, наверное, оттуда, не попал бы. А вот Наташа умудрилась из четырех быстрых выстрелов два раза ранить Вранового. Правда, это был весь успех ее блицкрига.
Лично у меня на пулевые ранения аллергия. Сразу начинаю истекать кровью и умирать. У Вранового организм был чуть покрепче. Как только рубежник пришел в себя, то сделал то же самое, что применила Инга по отношению ко мне. Но если замиренница не хотела повредить мое невезучее и худощавое тело, то у Вранового было ровно обратное желание.
Наташку впечатало спиной в ближайшее дерево. Да и тут ей не повезло. Огромный сук впился в чуть выше груди, пробив правое плечо насквозь. И стенаниям Инги вторил громкий крик Натальи, разнесшийся по лесу. Да, вдобавок, приспешница оказалась обездвижена. Потому не могла поднять пистолет, который выронила.
Врановой понял, что чужанка не представляет больше опасности. Поэтому продолжил свое шествия, несмотря на ранения. Что интересно, я видел с помощью хиста, как затягиваются пулевые раны. Ни фига, это от любого калибра так или только от девятимиллиметрового?
Но даже несмотря на собственное удивление, я подоспел вовремя. И встал в самый последний момент между Врановым и Травницей. Потому что глаза рубежника уже горели дьявольским огнем, а хист был готов сорваться с кончиков пальцев.
— Не надо!
— Отойди, захожий, это наше с ней дело. Я слово свое держу. И тебя не трону. Но не мешай…
— Пожалуйста, Врановой, не надо. Мне нечего предложить. Но я тебя очень прошу. В тебе больше человеческого, чем в ней, это факт. Все, что ты делаешь — во имя любимой. Возьми листья и уходи.
— Она будет искать меня, — не согласился рубежник.
— Я тебя прошу. Инга не самая лучшая среди нас. Но не заслуживает смерти. Тем более такой. Она моя замиренница.
Последнее замечание вызвало у рубежника легкую усмешку.
— Вот как она нашла нас. Но извини, захожий, я не могу. Как бы не хотел. Дело идет не только о моей безопасности.
— Я сделаю все, чтобы она тебя не искала. Обещаю. И буду должен тебе.
Не знаю, во имя чего я так пытался сохранить Инге жизнь. Заслужила ли она смерть? Да кто не заслужил ее из рубежников? Но мне было искренне жаль и Травницу, и Наталью. Я был готов заключить любую сделку, чтобы спасти их. Наверное, это бабушка во всем виновата. Она мне с детства твердила, если есть возможность спасти человека, то нужно это обязательно сделать.
Врановой увидел что-то в моем взгляде. То, что его одновременно развеселило и удивило.
— Хорошо, захожий. Но когда-нибудь ты пожалеешь о своей доброте. Это не самое лучшее качество для рубежника, который хочет жить.
Он развернулся, подошел к ступке, всем своим видом показывая, что не испытывает больше никакого интереса к происходящему. А у меня до сих пор дрожали колени после пережитого. Инга почти затихла, будто бы даже потеряв сознание. Наталья продолжала страдать, истекая кровью. Ну, вроде там все не так страшно, жить будет. Но от всего произошедшего я находился в жутком шоке. Ладно, сейчас надо как-то обрезать этот сук — вынимать его нельзя — и отвезти Наталью в больницу. С Ингой все сложнее. Наверное, стоит отправиться с ней в Подворье.
Когда-нибудь я привыкну, что все мои планы невероятно смешат мифического бородатого мужика на облаке. Но вот и сейчас всем намерениями не суждено было сбыться. Потому что прежде, чем Врановой растер принесенные мною листья, а я взвалил на себя Ингу, меня накрыло чужим хистом.
Нет, это было не прямое нападение. Просто я ощутил приближение чьего-то чужого промысла, настолько сильного, что будто даже ноги отяжелели. Настоящего кощея. Что-то везет мне на них в последнее время.
Еще любопытнее, он был не из ранее мне знакомых. Что удивительно. В Выборге водилось не так много кощеев, если говорить начистоту.
Врановой тоже ощутил приближение рубежника еще раньше. И даже развернулся в нужную сторону, опять глядя сквозь меня. И в глазах Вранового читалась какая-то безнадега. Словно он заранее знал все, что случится наперед.
За последнее время я видел много всякой фигни. Такой, какая бы и в страшном сне человеку не могла присниться. Но вот сегодня реальность в очередной раз меня удивила. Вышедший к спрятанным, пусть и временным владениям Вранового походил на заколдованного человека. Того самого, из старого фильма «Морозко», который мы так любили смотреть с бабушкой. Там Ивана превратили в медведя, вот он и гулял с «шерстяной головой».
У кощея башка оказалась волчьей. Такой морды я не видел ни у кого из известных мне животных. Он будто сам не определился, кем хочет быть. Вот нос вытянутый, держу пари, даже мокрый. Однако не такой длинный, выросший наполовину. Уши и вовсе почти обычные, глаза тоже. Но общая волосатость повышенная.
— Ткач, — сухим, бесцветным голосом произнес мой недавний враг.
Лицо рубежника довольно быстро стало человеческим. Даже вполне симпатичным. Кощей, которого Врановой назвал Ткачом, оказался молодым мужчиной около тридцати. Худощавым, впрочем, с хорошей осанкой. Такую я видел в основном у военных. И очень внимательным взглядом карих, почти черных глаз.
— Врановой, — кивнул он рубежнику.
Несмотря на то, что эти двое были знакомы, обниматься и целоваться в десны они не торопились.
— Значит, Великий Князь отправил тебя по мою душу. Даже как-то лестно.
— Ты молодец, — улыбнулся кощей. — Во всем надо искать положительные стороны. Если честно, я хотел притащить тебя на Подворье. Но все получилось даже лучше. Как я понял, та
