Руины Ада - Егор Михнегер
Мансур так и не понял, каким образом получил смертельную рану. Он просто чувствовал всем своим естеством, что его жизненная сила уходит из тела. Вроде бы совсем невредимого.
Телохранитель лежал на полу, вокруг, словно кровь, растекались тёмные обрывки, бывшие ранее его тенью. Все остальные стражники тоже лежали. Даже боевые жрецы, чьи чудо-мечи на сей раз им совершенно не помогли, оказались повержены. Веки Мансура медленно закрывались.
И тем не менее его губы стали растягиваться в широкой улыбке. Он знал, что демоны проиграют.
Ибо, хлопнув в ладоши, царь жрецов погасил никогда не прекращающий сиять небесный мрамор. На зал опустилась непроглядная тьма.
А там, где нет света, не может быть и теней.
Мансур перестал сопротивляться навалившейся усталости и удовлетворённо закрыл глаза.
И потому, что всё равно больше ничего не мог видеть, и потому, что знал: своё дело он выполнил. Мансур принял первый удар на себя, дав время своему повелителю. Долг телохранителя оказался исполнен, а значит, его душу ждут Небеса.
Во всяком случае, Мансур в это искренне верил. А вера — это ведь и есть билет в лучший мир.
Вера и дела — именно по ним судят о человеке. Как при жизни, так и в посмертии.
Вера и дела. А не слова и намерения, пускай даже самые благородные.
* * *
Рифат усиленно пытался разглядеть хоть что-то сквозь щели в закрытых дверях. Бесполезно, в Чертоге Света царила кромешная тьма.
— Невозможно, — проворчал он. — Свет в Чертоге Света погасить невозможно!
Он отодвинулся от дверей, и вслед за ним помещение начал изучать Буер. С чуть большим успехом.
— Я чувствую, там всё ещё находится кто-то живой. Вероятно, твой старый знакомец.
Рифат кивнул. Если в устроенном тенями Аду и мог кто-то выжить, так только Ахеменид, будь трижды он проклят!
Царь жрецов просто приказал Свету исчезнуть. И Свет каким-то образом подчинился. Предзнаменование весьма скверное.
Однако теперь не оставалось иного пути, кроме как идти до конца. Второго шанса добраться до Ахеменида точно не будет.
— Что ж, по крайней мере, царь жрецов остался один. Попробуем все вместе с ним справиться, — Рифат вытащил из ножен свой меч. — Буер, держи своё оружие наготове. Ты войдёшь в Чертог Света первым и должен защищать от атак нас обоих, пока я не прочитаю молитву, находясь в удобной позиции. Потом сотвори свою лунную дорожку для хоть какого-то освещения, чтобы мы могли перейти в наступление.
Рифат наклонился к лицу на бедре:
— Маркиз и граф Ронове, когда ты сожжёшь эту дверь, и мы войдём внутрь, постарайся задержать телекинезом самый крупный из раздвоенных мечей — это главное оружие Ахеменида. Такой полуторный меч есть только у царя жрецов, сдержать его одним Ульфикаром или Хамаданом никак не получится. И да, постарайся скрыть свою золотистую ауру, чтобы не выдать нас раньше времени.
Он перевёл свой взгляд на удава, вьющегося у его ног:
— Герцог Астарот, на тебе трупы. Сотвори из них одержимых и натрави на светопоклонника. Физические оболочки должны были остаться неповреждёнными, тени лишили их только духа. Сейчас эти тела — идеальное вместилище бесов. Впрочем, вряд ли они прослужат новым хозяевам дольше пары минут…
Рифат вздохнул, ещё раз обведя взглядом товарищей:
— Это наша последняя и главная битва. Вполне вероятно, что по ходу дела мы все действительно отправимся в Ад. Я знаю, для вас это небольшая проблема, как не страшит подобная перспектива меня. Мы и так находимся в этом слое реальности слишком долго для тех, кто пришёл с того света, — он обвёл своих спутников хмурым взглядом. — Просто убедитесь, что царь жрецов отправится в Ад вместе с нами. Туда, где Ахемениду самое место. Тогда наш уговор будет выполнен. Тогда целая вечность в Аду покажется мне блаженством.
Несколько секунд все молчали. Затем Буер сплюнул на пол:
— Вот только давайте без этих прощальных соплей! Вошли, кого надо убили, и дружно все вместе отправились в Ад, — демон подмигнул лицу на бедре Рифата. — Давай, Ронове, поджарь эту дверцу. И врага человечка тоже, если сумеешь, поджарь. Всех поджарь, кого сможешь! А то что это за светопоклонники, которые сидят в темноте?
И правда, прячущийся во тьме главный жрец казался насмешкой над светотеизмом. Впрочем, чего ещё следовало ожидать от выродившейся в фарс религии? Даже в мирное время ничего достойно сделать не могут: то в свиней обратятся, то с разбойниками союз заключат, то бросят недостаточно лояльных собратьев на растерзание морскому чудовищу.
А ещё учат жизни других, ставя себя в пример для всеобщего подражания. Моральные авторитеты такие авторитеты — нет в мире никого более аморального, чем такие святоши.
Они погасили все лампы, освещавшие подсобное помещение. Подождали пару минут, давая своим глазам приспособиться к темноте. После чего маркиз и граф Ронове начал нагревать дверь.
Сейчас они принесут свет в это место. И пускай свет будет не небесным, а адским, но зато он разгонит самую мерзкую тьму.
Тьму невежества и самодовольства.
Под напором Ронове скромная дверь продержалась недолго. Буер пнул ещё тлеющие остатки конструкции и ворвался с мечом наперевес в Чертог Света. Понимая, что его фигура на фоне горящего дверного проёма будет отличной мишенью, демон сразу отшагнул в сторону. Послышался характерный звон стали.
Следом за Буером в помещение заполз аватар Астарота. Последним в темноту окунулся Рифат. Судя по яростным звукам битвы, времени было в обрез, против двух раздвоенных мечей у Буера не было никаких шансов. Владыка демонов оставался живым только за счёт мрака и своей уникальной способности читать боевую молитву на ходу. Не прошло и десятка секунд, как он вскрикнул от боли.
Постаравшись как можно тише и быстрее отбежать от догорающей двери, служившей сейчас единственным источником света, Рифат подбросил Ульфикар в воздух и начал со всей возможной поспешностью бубнить молитву. Внезапно его обуял страх, а что если божество, в которое он уже не особенно-то и верил, на сей раз не откликнется на его просьбу?
— Свет Небес, сокрушивший Ад страшный! Пришло царствие Твоё, вершится воля Твоя в пласте бытия сём. Спаситель наш, дай нам сил на сей день и не прощай грехов наших, как мы не прощаем грехов врагам нашим!
Лицо на его бедре прошептало:
— Я его вижу. Сейчас, сейчас…
Одежда человека, стоявшего на другом конце зала, вспыхнула. Рифат ясно увидел очертания рослой фигуры Ахеменида.
— Избавь нас от жалости, отгороди от сомнений. Дай мужества вершить дело правое, невзирая на жертвы!
Вопреки ожиданиям, обуявшее
