Выбор Проклятого - Юрий Соломин
— Ты же можешь снять боль? — он постарался говорить мягко, не дать злости просочиться в голос. Но тут она взрывается.
— Снять боль?! Конечно, могу! Я, мля, все могу!!!
Ноги исчезают, и Миша наконец-то видит под столом ее лицо, ярость и боль в глазах, растрепанные волосы, искривленный в неприятной гримасе рот.
— Ты хочешь на стол? Поговорить?! Давай! — Проклятый чуть не отпрыгнул, настолько стремительно перед ним появилась стена ее левой ладони.
Но, несмотря на кипящую ярость, Ира обхватила мужа очень осторожно, явно контролируя себя, и через секунду он уже стоял на кухонном столе.
— И о чем ты хочешь поговорить?
— Что случилось утром?! И какого ... ты так со мной разговариваешь?
Голова у Проклятого, от слишком резкого подъема, слегка кружилась. Перед глазами еще плясали чертики, но в целом он очень хорошо перенес недавнюю перегрузку.
— К нам ввалился отморозок. Он собирался поучить меня правильным манерам. — Из каждого Ириного слова сочился яд, и часть его была направлена на мужа. — И у него почти получилось. — Она повернулась правым боком, демонстрируя глубокий порез на плече. — Скажи, ты из-за этого так удачно выбрал нам дом и место обитания? Чтобы я потренировалась???
— Ты делаешь меня виноватым? — он чуть не задохнулся от возмущения.
Жалость и сочувствие к супруге смешались с этим возмущением, помноженным на ненависть к собственной беспомощности. Эта убойная смесь не могла привести ни к чему кроме грандиозного скандала.
— Ну, извини, я не знал что у тебя было миллион идей касающихся нашего переезда, ну а ты согласилась на этот вариант только под моим давлением!
— Не надо тут все перекручивать! — она склонилась над ним, приблизившись почти вплотную. Теперь Миша чувствовал ее горячее дыхание. — Не тебе пришлось разбираться с вооруженным психом!
— О! — его губы сомкнулись в полоску, он сделал шаг назад, говорить со ртом жены было некомфортно. — Обвини-ка меня в физической слабости. Давай! Я ведь по доброй воле это выбрал, дабы влезть к тебе под каблук и спрятаться там от житейских невзгод?
— Не неси бред! Тебя никто не обвиняет, в физической слабости! — она все-таки выпрямилась, отодвинулась от него, и поморщившись от боли в правой руке.
Повисла тишина. Ира накрыла плечо левой ладонью, прошептала заклятие. Боль ушла, словно ее и не было. Но головокружение и шишка на лбу остались, по прежнему болел затылок, там где ублюдок чуть было не лишил ее волос. И настроение было под стать состоянию — отвратительное.
Хотелось скандала, хотелось высказать все, что она думает об их ситуации вообще и о хваленой интуиции ее мужа в частности. Еще хотелось чтобы он обнял ее, прижал к себе и пообещал, что все наладится, а она бы возмущалась, не соглашалась, истерила, и вела бы себя как и положено слабой девушке, которую только что чуть не убил полный отморозок. А в конце все закончилось бы примирением и страстным сексом, обнимашечками и поцелуйчиками.
Увы и ах. Это было невозможно. Она посмотрела на мужа. Тот бродил по столу, из стороны в сторону, с неприятным выражением лица. Явно оскорблен. И тут Иру снова стало накрывать. Он еще и обиделся?!
— О чем задумался? — голос Иры стал настолько сладкий, что Миша сразу понял, она по-прежнему в ярости. И ответил ей в тон:
— О своей любимой жене, которая имеет ко мне претензии! И все еще пытаюсь понять, по какой причине?
Молодая ведьма резко вдохнула и выдохнула, постаралась успокоиться. Надо сдержаться, как бы она себя сейчас не чувствовала, нельзя сделать какого-либо необратимого поступка.
— Достало меня все. Только оттуда уехали, как сразу тут вляпались. А теперь что? Опять переезжать?
— Не знаю. Но...
— А кто знает?! — все-таки нормального разговора не получалось.
— Не ори на меня! — рявкнул Миша срывая голос.
Проклятый окончательно озверел. Сказалось еще и то, что он сильно переживал за то, что случилось в Этании. А вдруг, его тело там будет сожжено или искалечено этой загадочной розой, и он навеки останется лишь в этом крохотном тельце?
— А ты не смей на меня пищать! Меня только что чуть не убил здоровенный мудак с ножом! А ты...
— Ну, так отыграйся на мне! Вот, я вообще ни разу не здоровенный! — ее оговорка про писк, неважно случайная или специальная, полностью испарила его здравый смысл и чувство сопереживания.
— Ты, ты, ты! Идиот! — Ира вскочила, посмотрела на изумленного сына, заглядывающего сквозь дверной проем и повторила тише — идиот, что ты несешь?
Наверно Мише стоило остановиться тут, но сил на это у Проклятого просто не было, его душили злость и обида и он продолжил:
— Сложно? Наверно так чувствует себя здоровенный мужик, которого достала хрупкая жена. Вот может прибить ее одним ударом, а нельзя. А ты хочешь прибить меня?
Тут Ира вскочила и склонилась над ним. Резко выпрямилась не найдя слов, а затем, чувствуя что сейчас сделает нечто страшное, схватила с полки кофейную банку и высыпала остатки кофе прямо на стол.
— Я сухой кофе не пью, — сострил он, но Ира не отреагировала. Сгребла мужа ладонью со стола и сунула в банку, которую тут же вернула на полку, и только после этого ударила кулаком по столу.
— Все-таки довел — прошептала она и прикусила губу, чтобы не разрыдаться. Ей не хотелось опять плакать при Валике.
***
Ветрено. В этой местности постоянно дули сильные и холодные ветра. Граница между холодной пустыней и непроходимым лесом. Тамарис — город в пустыне, рядом с которым рос древний и опасный лес, живущий по своим законам. Магрес знал, что местные жители никогда не ходили в этот лес, ни за дровами, ни на охоту.
Самого чародея ветер не беспокоил. Потоки холодного воздуха обходили Магреса стороной, и вокруг него образовался этакий островок спокойствия. Он внимательно смотрел на высоченные исполинские деревья. Они как часовые на границе, четко разделяли светлый нетронутый песок, и черную землю, покрытую короткой травой. Даже он не решался пересечь эту черту без приглашения.
— Я ждала тебя.
Нет, он не вздрогнул, не та закваска, просто в очередной раз отметил ее способность появиться неожиданно.
— Здравствуй, Ктана.
