Дипломная работа - Василий Кораблев
Ветхая рама лопнула, вдавилась во внутрь вместе с окошками, а наружу вылетело густое облако пыли.
Глава 22
Друзья, не сговариваясь, бросились от этого облака в разные стороны. Лежа на сыром мху, они с тревогой вслушивались, не зашевелится ли там-чего, внутри дома, не даст ли о себе знать шумом или ещё каким шарканьем, нет ли какой иной, молчаливой опасности, от которой бегут по лицу и телу колючие злые мурашки? Пыльное марево клубилось над их головами, шевелилось и оседало на землю жирными хлопьями. Страшно. Когда не понимаешь чего ждать, ведь даже такая пыль может таить опасность, то всегда страшно, но это нормальный страх, как у сапёра или электрика. Пусть другие говорят - "Не ссы, я сто раз так делал", а потом с удивлением подыхают, это всё не твои проблемы. Ты должен лежать и бояться. Желательно подальше. А когда беда минует тебя, ты испытаешь не только облегчение, но настоящее минутное счастье. И вид того мёртвого, беспечного храбреца будет тебе не только уроком, но и дополнительным источником счастья. Да, как это не прискорбно, мы часто злорадствуем, когда наблюдаем чужую и глупую смерть. Потому и слово такое - "злорадство". Он умер, но мы-то, теперь знаем почему и отчего он умер и что так умирать как он - нам не надо. Отсюда и радость. Злая, позорная и стыдливая радость. И никуда нам от неё не деться. Увы.
Лежать просто так было скучно и Денис, дабы скрасить томительное ожидание, приступил к поеданию найденных им на крыше птичьих яиц. Его напарник услыхал подозрительные сосущие звуки и едва не бросился наутёк. Он уже дёрнулся было, уже сгруппировался, но тут до него донеслось "ням-ням" и на смену страху пришло праведное негодование. А-а, вон это кто…
Он перевернулся на бок и погрозил в темноту топором.
— Хватит яйца сосать, придурок!
Чавканье прекратилось.
— А что, мы уже не молчим? — отозвался Денис искренне не понимавший, почему бы сейчас не покушать.
— Режим тишины отменяется. Лезь в окно.
— Подожди, ещё три яичка. Они полезные.
— Не буду я ждать! Ночной дозор! Всем выйти из судорога. А ну, заканчивай жрать!
И в качестве меры убеждения он бросил в сторону товарища сосновую шишку.
Денис моментально затих. Затаился. Валера поднялся на ноги, подошёл к стене и для убедительности нанес ещё несколько ударов по остаткам окна, расчищая оконный проём, затем отступил на шаг и посветил внутрь фонариком.
— Чисто, — проворчал он.
— Хоп!
Денис, будто змей, ввинтился в оконный проём, ловко проскользнув между топором и Валерой.
Оказавшись внутри, он высунул руку и попросил фонарик. Валера отдал ему свой, после чего передал рюкзак с инструментами и уже забрался сам, по-пластунски
Изнутри изба ведьмы оказалась весьма просторной. Друзья обнаружили три комнаты, разделенные между собой жердевой перегородкой.
В передней комнате за столом сидели два мертвеца с ног до головы в паутине. Их одежда позеленела и рассохлась от времени. Тела мумифицировались. Один из них сжимал в костлявой и тонкой руке стакан, а другой навис над тарелкой. Между ними на столе стояла четвертая бутыль с узким горлышком, почерневшая от толстого слоя пыли, и большое блюдо, наполненное мелкими камушками. Валера посветил фонариком на блюдо и понял, что это вовсе не камни и не горох — там лежали человеческие зубы. Одежда на мертвецах сначала показалась ему нелепой — фуражки с красной звездой, куртки из кожи, а поверх курток широкие ремни сикось-накось…Ах-да, это же портупеи. И деревянные ящики у бедра. Зачем? Это для документов?
Валера посветил поближе.
— Деревянная кобура, — тихо подсказал Денис, уловив его мысли. — Маузеры у них. За штуку баксов уйдут свободно. Судя по форме, это ЧК или НКВД.
— Нет. Руками трогать нельзя. Убили чекистов. Непонятно как, но убили. Зубы тоже не трогай.
— Чё я, дурной что ли? В соседней комнате подозрительная печка. Может там этот котёл, айда проверять?
Валера молча кивнул и осторожно пошёл в комнату на которую показывал пальцем его товарищ. То, что заброшенный ведьмин дом таит в себе множество опасностей, он нисколько не сомневался. Итак, из чего состоит этот дом? Комната, где сидят мертвецы, она явно для приёма гостей. Комната - спальня, совершенно без окон и передняя - самая большая комната. Впрочем, почти всё её внутреннее пространство занимала пузатая каменная печь с множеством горнил, труб и подтопков. Любопытствуя, Денис сунул свой длинный нос везде, где только можно и сообщил, что нашёл несколько чугунков с человеческими зубами.
— Ещё я лестницу видел там, у входа. Наверное, ведёт на чердак, — задумчиво пробормотал Валера, подсвечивая печь фонариком.
— Думаешь, там котёл? — обрадовался Денис.
— Это не печка, — пропустив его слова мимо ушей, размышлял вслух очкарик, — Это Ведьмин Орган. Для средневековья, самый писк моды, но в наше время, конечно, такое нигде не встретишь. Разучились бабушки Иванушек - дурачков в печи варить. На полуфабрикат перешли.
— Поэтому позади печи ещё трубы? Часть этой стены находится над водой. Получается, там охладитель? — предположил Денис.
— Да. Болото удобно тем, что в нём можно спрятать любые отходы ведьмовской алхимии. Сварила бабушка колдовское зелье, а где-нибудь в километре отсюда из трясины вышел ядовитый газ. Грибник понюхал и лапки кверху, а на бабушку никто не подумает. Вот только…
Валера посмотрел себе под ноги и несколько раз топнул ногой, оставив после себя в пыли глубокие отпечатки.
— Орган Ведьмы, это вершина айсберга. Настоящая лаборатория всегда под землёй. Ищем погреб.
— А может саму печку проверить? Если подцепить створку ухватом, то может и проклятием не пришибёт?
— Деня, Орган - это важный колдовской инструмент, тёмная святость кухни, ты улавливаешь? Разумеется он опасен. Лучше не трогай. Его мы будем проверять в последнюю очередь.
Денис разочарованно вздохнул, покрутился вокруг печи, пнул ногой чугунок с зубами и, заметив, что Валера ушёл в спальню ведьмы, полез на чердак. Очкарик же застыл, как вкопанный, перед большой двуспальной кроватью, над которой, словно балдахин, нависла пелена паутины. Справа от
