Уникум (СИ) - Билик Дмитрий Александрович
— Понимаешь, ты же теперь меня пронести куда захочешь можешь. Даже туда, куда банникам вход заказан. Вот я и нашел одно такое местечко. Чую, богатств там видимо-невидимо. Но пройти только маг может. Что скажешь? Хабар пополам.
Я уселся прямо на пол, облокотившись на полати и вздохнул.
— Рассказывай.
Глава 28
Если банникам можно было бы избираться на магические государственные должности, то Потапычу стоило стать депутатом. На крохотном автомобиле, с крохотной мигалкой, подъезжающему к крохотной бане. И чтобы телохранители у него были обязательно домовые. Надо же кого-то материть.
Мой домашний «питомец» с таким красноречием лил в уши, что поверить можно было во что угодно. Начиная с того, что колбасу делают исключительно из крысиных хвостов и заканчивая рептилоидами, которыми наводнено правительство. В общем и целом, Потапыч умел запудрить мозги. Это я сразу брал в расчет. Но вместе с тем понимал, что банник никогда не будет участвовать в деле, если оно не несет какой-то ощутимой выгоды. А тут гроза всех домовых настаивал именно на том, чтобы отправиться «на дело» вместе со мной.
— Давай обговорим все еще раз. Это не склад Шамиля?
— Бабая что ли? Хозяин, я же банник, а не сумасшедший. Кому в голову придет к страшиле лезть?
— Кто тебя знает? Хорошо, место, куда ты хочешь пробраться, как-то относится к школе?
— Что есть школа? — закинул одну руку Потапыч себе за голову, а другой стал поглаживать бороду. — Стены, крыша, забор. Если так, то нет, это не относится к школе.
Банник повертел головой, словно боялся прослушки, на мгновение замер, а потом добавил шепотом.
— Более того, никто из учителей не знает об этом месте.
— С чего ты решил?
— Находится схрон под землей. Магии там осталось чуть да маленько, однако она есть. Откуда-то взялась там сила. Таких источников тут много. Думаю, ваши учителя все списывают на завихрения.
Я вспомнил тот самый Лебяжий овраг, в котором инициировался, как маг земли, и понял, о чем говорит Потапыч. Сила там действительно скапливалась сама по себе.
— А ты думаешь, что это не завихрения?
— Есть и еще кое-что, — лукаво улыбнулся собеседник. — Когда рядом стоишь, холодом так пробирает, что ажно до мурашек. Ни домовые, ни маги подобного не чувствуют, только банники. Мы к температурам со всей сурьезностью относимся. Бывает, всего пару градусов разница, а уже лихорадка подбирается…
— Все, не балаболь, — оборвал его я. Дашь ему волю, так опять разговор уведет в сторону. И закончим мы отличием дубовых веников от березовых. — Значит, место завихрения силы, там холодно. И что-то тебя туда не пускает. Переместиться не можешь?
— Без разницы, какой резвый жеребец под тобой, если ты не знаешь, куда ехать. Смекаешь, хозяин? Вот и я не могу переместиться в место, которое не видел. Только есть там еще один момент.
Потапыч поежился, словно вновь пережил неприятное воспоминание. Но тряхнул косматой головой и произнес вслух.
— Не пускает меня что-то. Кожей чувствую. Вроде как защита от всяких…
— Вредителей, — добавил я. — Типа ультразвук от грызунов, да?
— Токмо моя доброта позволяет терпеть подобное хамство, — тяжело вздохнул Потапыч.
— Ты путаешь доброту с жадностью. Итак, ты хочешь, чтобы я пронес тебя в место, в котором тебе быть нельзя. Ничего не смущает?
— Пусть смущают баб мужики голые в пруду. А меня-то чего? Зачем шастать туда, куда можно? Интересу никакого. К тому же есть у меня и еще кое-что.
— Наглость, жлобство и тяжелый характер?
— Вот не помнишь ты добра. А, между прочим, я свою шкуру подпалил, когда по твоему указу платье жег.
— Ладно, ладно, — примирительно сказал я. — Так что у тебя есть?
— Чуйка, — показал себе на нос Потапыч. — Я когда мимо того места прохожу, прям дрожу. Есть там что-то… ценное.
На этом наш конструктивный разговор был закончен. Признаться, банник меня здорово заинтриговал. Да делать в последнее время было совершенно нечего. Если только сидеть у окна и ждать, когда вернется автобус с друзьями. К тому же подкупал факт, что Потапыч будет рядом. Соответственно, он сможет защитить в случае возможной угрозы. Да и, черт возьми, было просто невероятно интересно, что же там такое?
Подготовка заняла от силы минут пять. После первых успехов в пространственной магии, я ярко иллюстрировал поговорку «все свое ношу с собой». Та самая маленькая полочка, которую Потапыч все-таки заметил, располагалась не в бане, а отдельно. И доступа у банника к ней не было. Поэтому у меня появился своего рода крохотный сейф с личными вещами, которые всегда под рукой. Учитывая, что оплачивал банкет Потапыч, выходило и вовсе замечательно.
Туда я сложил волшебную рубаху, все золото и рунические камни, подаренные Якутом. Вот и все нехитрое имущество, нажитое непосильным трудом. Выражение, бытовавшее у нас на районе: «Есть че? Если найду, мое?» заиграло новыми красками.
Потапыч собирался и того быстрее. Хитро почесал бороду, в прыжке коснулся крестика и оказался в своей, то есть нашей бане.
— Так нас никто не заметит, — объяснил он. — Увидит кто, так ты просто гуляешь. Да и я сил не теряю. Ну чего, стоишь, пошли к пруду.
Погода для вечерних прогулок выдалась отменная. Снежная шапка серебрилась на крыше Дома Чудес, солнце лениво шагало в сторону горизонта, далеко в лесу гудел ветер. Хотя мне казалось, что это веселится тот самый невидимый леший. Потому что на площади у школы были спокойно. Больше всего я боялся, что сейчас откуда-нибудь выскочит Якут. Но по пути к водоему мы не встретили ни души.
— Ну и где? — спросил я, когда мы остановились у замерзшей глади воды.
Поверхность пруда выглядела идеально ровной. На берегу уже поставили скамьи, которые по какой-то причине (известно по какой, по магической) оказались не заметены снегом. Интересно, где в школе хранятся коньки? И можно ли будет жестко играть в хоккей с благородными, не боясь вызова на дуэль? Помнится, в футбол с нами бегало несколько аристократов. И никто не кричал о фамильной чести, когда против них нарушали правила.
— Видишь дерево? — появился банник у меня на плече.
— Шутишь что ли? Мы вообще-то в лесу.
— Вон, толстое и низенькое. Нам туда.
Оказалось, что до нужного места мы могли бы добраться только зимой. С двух сторон его закрывал пруд. С третьей колючий кустарник, теперь заметно поредевший, а с четвертой острые камни. К слову, Потапыч не обманул. Вдалеке слышался переливистый шум Смородинки. Мы действительно почти покинули пределы школы.
— Давай, — кратко заключил банник, когда мы добрались до небольшого пригорка.
— Чего давать? Огня?
— Какого огня? Копай давай.
— Прости, лопату не взял.
— Хозяин, вот уже не смешно совсем. Кто у нас тут маг земли? Неужель ты завихрение не чувствуешь?
— Чувствую, — признался я. Силу плющило в небольшую воронку прямо подо мной.
— Ну так всего-то и делов, снег расчистить, земли немножко. Я бы сам справился, да спина больная.
— А еще тебя внутрь не пускают. Я помню.
Я сделал пару шагов назад, оценивая место для работы. К чести Потапыча, он замолчал и не собирался меня торопить. Лишь периодически яростно дергал себя за длинную бороду. Надо бы этому Хоттабычу сказать, что если с таким остервенением будет ее теребить, то скоро придется ухаживать исключительно за усами. Ладно, чего тут в самом деле размусоливать, приступим.
Руки задрожали от избытка силы. Во мне скопилось ее небывалое количество, при этом тратил я ее довольно скупо. Все-таки уроки Якута не прошли даром. Снег стал распадаться на множество мельчайших частичек. Всего несколько секунд и вот он уже напоминал сахарную пудру, сдуваемую со стола. Белая простыня была сброшена, и взору открылись мокрые желтые листья, сухие кустарники и чахлая, выцветшая трава. Со всем этим тоже особых проблем не возникло. А вот дальше пришлось повозиться.
Мерзлая земля неохотно ворочалась крупными комьями, тяжело перекатывалась подобно большим камням при сильном приливе. Но я был настроен довести дело до конца. Хрустели крошки льда, трещали корни дерева, шуршали частички земли. И с двух сторон от меня постепенно образовывались два внушительных холмика.
