Холли Блэк - Холодный город

Итак, дорогие читатели, ответ, который я дам вам завтра, не будет научным. Но я надеюсь, что смогу понять, что происходит, когда мы становимся вампирами: в нас вторгается что-то извне или, наоборот, что-то выходит наружу?

Глава 39

Умирать – скучное и безотрадное дело.Мой вам совет – никогда этим не занимайтесь.

Тана вышла из зала, протиснувшись мимо стражей Corps des Tènébres, и направилась к двери. Она обернулась только раз, чтобы посмотреть на Габриэля, стоявшего посреди зала как мраморная статуя, выкрашенная в красный цвет. В голове у нее стучало, шея болела, и, открыв рот, она обнаружила, что не может произнести ни слова. Это было уже слишком. Она была по горло сыта ужасом и все, что могла сейчас сделать – это выбраться из дома и вытащить из-за корсажа телефон Джеймсона.

Прохладный воздух коснулся ее кожи.

Перл. Она должна найти сестру, но если та увидит ее сейчас, то закричит и будет кричать не переставая.

Кровь такая липкая…

Габриэль не окликнул ее, не двинулся с места. Но ведь она сначала едва не помешала свершиться его мести, а потом отняла ее. Может быть, он рад, что она ушла…

Тана шла по улицам Холодного города и ничего не чувствовала. «Приходи на Вечный бал, – пришла смс от Джеймсона. – Она с нами».

Дорогу найти было нетрудно, даже в ее состоянии. Прохожие охотно подсказывали, куда идти, и никто не обращал внимания на ее окровавленные лицо и руки. Это безразличие казалось чудовищным, но далеко не таким, как та легкость, с которой она вонзила нож в сердце вампира, молившего о пощаде.

Наконец, она нашла церковь с витражами, закрашенными черной краской. Стробоскопы подсвечивали стеклянный купол. Дверь, оклеенная постерами, была выкрашена той же черной краской, что и окна. Внутри гремела музыка, несколько человек сидели на ступеньках, курили и разговаривали. Девушка с зелеными дредами держала видеокамеру и брала интервью у седой женщины с горящими красными глазами. Тана с некоторым удивлением узнала в ней пожилую даму из «Последнего приюта».

Привратник убрал бархатный шнур и пропустил Тану в обход небольшой очереди желающих заплатить за вход. Он даже не проверил ее пульс. Вероятно, для тех, чья одежда была украшена потеками синевато-красной крови, действовали другие правила.

Наконец она оказалась внутри, среди танцующей толпы. Музыка пульсировала в воздухе, и зал был заполнен извивающимися телами. Парни и девушки танцевали в клетках, поднимающихся вверх и внезапно падающих вниз, так что дух захватывало. А надо всем этим висели камеры, такие же, какие она видела на Площади самоубийц, или как те, которыми был набит дом Люсьена Моро. Они наблюдали за всем безжалостными объективами и транслировали происходящее в прямом эфире.

Вдоль стены был устроен бар, там из медных перегонных кубов разливали алкоголь. По углам курили косяки, передавая их друг другу, и тяжелый запах гашиша смешивался с вонью гниения.

В одном углу стояла старая кабинка-исповедальня, и люди толпились в очереди, чтобы поведать перед установленной там видеокамерой о своих грехах. Среди них была девушка, по щекам которой текли слезы. За ее спиной на танцполе прыгали, кружились и тряслись люди. Огромный Вечный бал казался Тане странно знакомым, она видела его на экранах компьютеров, на постерах в школьных шкафчиках. И теперь, оказавшись в этой толпе, она не могла отделаться от ощущения, что находится на съемках фильма.

Тана подозревала, что Перл в восторге.

По ее телу прошла волна озноба, потом еще одна. Она вглядывалась в толпу, пытаясь найти сестру. Ее взгляд упал на знакомую фигуру, прижавшуюся спиной к поддерживавшим лестницу балкам. Темно-синий военный китель с оторванными рукавами, белые непрозрачные чулки с поясом, тяжелые черные ботинки и блестящая синяя подводка вокруг глаз. Тана узнала Руфуса. К его руке было приклеено что-то похожее на катетер; по шее стекал пот. Кажется, он был без Кристобель. Парень с красными глазами и светловолосая девушка стояли рядом с ним на коленях и по очереди потягивали кровь из трубки, шедшей от его руки. У Таны свело желудок – от голода и отвращения.

Она неуверенно подошла к металлической лестнице, ведущей на третий этаж, и оперлась на перила, стараясь выровнять дыхание. Так она стояла, пока не убедилась, что ее не стошнит и она ни на кого не набросится. Нужно найти Перл и продержаться до тех пор, пока она не отведет сестру обратно к воротам.

К своему ужасу, в этот момент она подумала о Габриэле, наблюдавшем, как она уходит из бального зала. О Габриэле, который казался невменяемым, но все это время прекрасно знал, что делает. О Габриэле, который отложил месть ради небольшого приключения в ее обществе. Она покачала головой, и это было ошибкой – боль снова запульсировала в висках.

– Тана, – сказал кто-то рядом. Это оказалась Валентина, сунувшая ей в руки кружку. Она успела переодеться, причесаться и смыть косметику. – Святая преисподняя! Тана, ты в порядке! Ты вернулась!

Тана машинально выпила содержимое кружки, и алкоголь обжег саднившее горло.

– Смотри, кого мы нашли, – сказала Валентина, и рядом с ней появился Эйдан, улыбающийся невинной клыкастой улыбкой. Перл сидела у него на плечах, как маленький ребенок. На шее у нее висело тяжелое гранатовое ожерелье. Она широко улыбнулась Тане, но помрачнела, увидев кровь, засохшую на ее лице и платье.

– Привет, малыш, – тихо сказала Тана, так, как говорила их мать.

– Я не малыш! – возразила Перл, достоинству которой явно был нанесен урон. Одетая в блестящую черную рубашку, джинсы и любимые синие ковбойские ботинки, она смотрела на сестру глазами, густо подведенными черным карандашом. Тана повернулась к Валентине и сжала ее руку:

– Спасибо. Правда, я не знаю, как тебя благодарить!

Та покачала головой:

– Нет-нет, это Эйдан ее нашел.

– Эйдан? – Тана недоверчиво подняла на него глаза.

– Я заметил ее недалеко от ворот, – сказал Эйдан. – Кажется, ей было страшно.

Перл посмотрела на него так, будто он ее предал:

– Вообще-то у меня был план!

– Эйдан единственный из нас знал, как она выглядит, – говорила Валентина. – И единственный, кто не был ей чужим человеком.

Тана кивнула, протянув руки к Перл и не сводя взгляда с Эйдана:

– Спасибо.

– Когда Полина позвонила мне, я понял, что за мной должок. И не один, – Эйдан наклонился, чтобы Перл могла слезть с его плеч. Она тут же обняла Тану. Та слышала, как сердце Перл колотится, словно птица, и чувствовала сладость крови, текущей под ее кожей. Но если Эйдан смог это вытерпеть, то и она сможет. Тана зарылась лицом в волосы Перл и вдохнула их запах, стараясь запомнить его.

– Я просто хотела быть здесь, с тобой, – сказала Перл, и ее худые плечи затряслись. – Я хотела помочь. Я не знала…

– Все хорошо, – прошептала Тана, обнимая сестру еще крепче, – все будет хорошо.

– Мы тебя видели, – сказал Эйдан, указав на один из экранов, свисавших с металлических опор. – Не всё, конечно, я думаю. Но самый конец, с Люсьеном…

Тана посмотрела на них:

– Вы видели, что случилось?

– Люсьен Моро мертв! – повысила голос Валентина. – Это мы видели. Мы не слышали всего, но, кажется, он сошел с ума.

– Ты выглядела потрясающе, – Эйдан улыбнулся, и впервые Тане показалось, что клыки и красные глаза были у него всегда. – Отличное платье.

– Прости, Тана, – сказала Перл, вцепившись Тане в руку. – Я думала, он… Я правда не знала.

– Разумеется, ты не знала, – Тана утянула Перл в сторону, чтобы поговорить с глазу на глаз. – Я тоже не знала. Именно поэтому ты должна уехать. Я помогу тебе выбраться, но пообещай, что никогда не вернешься. Никогда.

– Но отсюда никто не может выйти, – с недоумением сказала Перл.

– Ты выйдешь, – ответила Тана. – Прямо сейчас.

Перл с мольбой посмотрела на нее:

– Эйдан обещал, что сегодня мы повеселимся! Можно, я уеду утром?

Тана рассерженно посмотрела на Эйдана.

– А что я мог сделать? – он беспечно пожал плечами, как будто не был страшным вампиром. – Тебе не кажется, что это как-то несправедливо: малышка добралась сюда и уедет без истории, которую можно рассказывать подружкам? Ты же знаешь, я не могу устоять перед милыми маленькими девочками с большими умоляющими глазами.

Перл фыркнула.

Тана ответила не сразу. Она смотрела на канаты, на которых над толпой раскачивались парни и девушки в яркой одежде, на огни стробоскопов и темный купол высоко над ними. Да, здесь было красиво. По-своему красиво.

– Ладно, – сказала Тана. – Но перед рассветом ты отправишься к воротам. Обещаешь? Мы отведем тебя.

Перл кивнула:

– Можно мне потанцевать с Эйданом? Он защитит меня от других вампиров.