Сын василиска Волошина - Михаил Востриков
Агентам полагалось платить и на это выделялись деньги, так и остававшиеся у него. Однако все подписи в ведомостях и на донесениях совпадали и все проверки подтверждали — подписи агентов собственноручные! Аграфену он тоже оформил своим агентом с псевдонимом «Огурцов». Писал за неё донесения, присваивал её деньги. Правда не все. Возил её на аборты, в общем, всячески опекал.
Любила ли его Аграфена? Да без всякого сомнения, искренне, до умопомрачения! И никто ей не был нужен кроме него, хотя заходы были. Любил ли он Аграфену? Скорее, да, чем, нет, раз столько лет к ней таскался, выделяя её из других своих любовниц.
«Хорош полковник госбезопасности, — подумал он, — Мокрый, как мышь, совсем расклеился».
В последнее время сердце у него действительно пошаливает, слишком много всего навалилось. Совесть, что ли, проснулась и стала мучать⁈ А сын Анатолий, после посещения отцом ведомственной поликлиники и поговорив с врачами, сказал:
— Давай-ка, батя, съездим к Васе Волошину, пусть он тебя полечит как он умеет. Я его попрошу. И всё будет хорошо! Единственное, ты очень сильно помолодеешь после этой, кхм, процедуры. Но то не беда, ты у нас с большим перерывом служишь, мало ещё кто тебя знает из нынешних. Никто ничего не поймёт, а товарищам Плотникам и Хайтауэрам Васины чудеса не впервой зрить. Приходилось уже, и старым, и малым.
— А мама?
— А маму тоже потом полечим, но не сейчас. По ней целую операцию нужно готовить, её из социума вынимать — внуки, подруги, знакомые, такой шум поднимется. А нам этого не нужно! Возможно и похороним. Понарошку, конечно. А потом и имя заменим.
* * *
На третий этаж полковника Александра Титова пришлось буквально затаскивать, ноги его не держали. Двери им открыла молодая красивая женщина. Увидев её генерал разулыбался:
— Ну здравствуйте дорогая Аграфена Пименовна! Прекрасно выглядите! А это мой отец, Александр Сергеевич Титов, полковник! Вот нашёлся через 20 лет отсутствия по уважительной причине. Вашим волшебным кофе нас угостите?
А в ответ тишина. Женщина с глухим стуком падает на ковёр, раскинув руки. Она в глубоком обмороке.
— Вася! Неси нашатырь, быстрее! — кричит генерал вглубь квартиры.
— Что тут у нас? — выходит в коридор встревоженный хозяин квартиры Вася Волошин.
И оба они, и Вася, и Анатолий Александрович, с крайним удивлением смотрят на полковника Александра Титова, который упав на колени, рыдает на груди у лежащей на спине молодой женщины и бормочет:
— Грушенька моя, Груня!
* * *
— Знаешь, Вася, — говорит мне дядя Толя, пока его отец, полковник Александр Титов, после крайне болезненной процедуры назначения его души главной над телом, лежит в отключке у меня на кушетке, накрытый тёплым пледом, — Я не вправе и не буду в их отношения вмешиваться. А помогать буду. Захотят вместе жить, куплю им жильё, хоть в Москве, хоть на море, деньги есть. А не хватит, у тебя займу, а-ха-ха. Мать вот только жаль, порхает же она.
— Ну кто же мог знать, что так выйдет, — я только что проверял Аграфену Пименовну в её комнате. Спит! Думаю, ещё пару-тройку часов проспит железно, такой стресс. — А так, пока туда-сюда, пусть у меня забирают гостевую комнату. Если захотят конечно. Авось не потеснят. Да и мне без домохозяйки кисло будет, когда ещё новую найду. Но вообще-то это пусть уже Марина решает, её епархия.
— Что, решился⁈ — радуется генерал, — Ну, и правильно, хватай, пока не отбили! Другую такую не найти. И умница, и красавица. Она как дочь мне. У врача были? Что он говорит про её ген Ханов у вашего будущего ребёнка?
— Говорит. То ли проявится, а то ли нет. Вот и весь разговор! Ладно, что, будем рисковать. Помните, у Пушкина:
Родила царица в ночь,
Не то сына, не то дочь,
Не мышонка, не лягушку,
А неведому зверюшку…
— … но всё в итоге у них кончилось хорошо! Короче, если родится териоморф (человек — оборотень в зверя), пусть. Марину же Вы научили обращения контролировать, а такое уменье лишним никому не будет. А вот если родится ликантроп (зверь — оборотень в человека). Даже и не знаю что тогда делать.
— Ликантропа у вас сразу изымут, так положено! — хмуро говорит генерал.
* * *
Кубань. Просёлок рядом с Бейсугом.
— Ну вот всё тебе и рассказал, пап.
Отец спокоен и по-моему даже чем-то доволен. А чем?
— Девку, да, берём! Хорошая девка, нам как раз такая нужна! — говорит отец, — Я тут насчёт вас с Мариной прошеньеце подал в вышестоящие инстанции. Попросили! Вот уже и ответ получил. Удовлетворено! Понял? А это значит, рожайте дитя спокойно, всё будет хорошо — териоморф родится, с Даром! Кто только за вас не молится об этом. Василиск приходил ко мне. В смысле приползал. Да, да, тот самый, древний, изначальный, изгнанный Богом из Рая по бабскому навету. А может и за дело, никто же не помнит уже, столько лет прошло. Он же наш родственник ближайший, получается. «Зеркало Зла»! Он меня и надоумил прошеньеце подать. В общем, пообещал я ему, Вася, что он крёстным у малыша твоего будет. Очень он просил! И я прошу. Большая надежда у него на твоего малыша, что его Дар теперь во имя Добра будет, каким Бог его создал.
А силы у него мама не горюй! И он всю её малышу отдаст, сказал, всегда рядом с ним будет! Ты уж не откажи.
— Не откажу, всё же у нас благодаря ему! Он что, ребёнка крестить, в Церковь приползёт?
— Это Церковь к нему приползёт, если он захочет. На коленочках! Он же и есть Ветхий завет. А заодно и Новый. Такая сила в нём, такая сила. Да ладно, не бери в голову. Разберутся они, кто к кому приползёт, не наш вопрос.
— Ах-х, как я хочу на вашей свадьбе погулять, сыночек. Вот бы мама с Тасечкой порадовалась, упокой Господь их души! Ты фотографа на свадьбу обязательно пригласи, я потом хоть фотки посмотрю, порадуюсь.
Свадьба
Москва.
Нет таких девушек, кто на собственной
