Как стать богом (СИ) - Востриков Михаил
Или что-то в этом роде: губы у Сэнсея снова делаются словно замерзшие, онемевшие. Он выскакивает из машины, подхватывает Сэнсея еще на ступеньках, доводит до машины, помогает забраться на заднее сиденье.
СЮЖЕТ 31/10
— Ничего, ничего, — приговаривает Сэнсей невнятно, — Все в порядке. Я могу… Вполне…
Роберт пристегивает его ремнем, садится рядом с Тенгизом, пристегивается сам.
— Поехали, — говорит он Тенгизу.
И Тенгиз аккуратно и мягко разворачивает машину. (Лахесис все еще стоит у подъезда, страшное лицо его чернеет на фоне снежных подушек, прилипших к стенам здания, он держит руку в лениво расслабленном приветствии, как товарищ Сталин на Мавзолее).
«Кому нужны эти ваши мировые проблемы, — раздраженно думает Роберт, адресуясь к страхагенту-владельцу-Лахесису, — Оставьте мир в покое и займитесь собственными персональными делами. И всем сразу же станет легче».
Он понимает, что Сэнсей ни за что не согласится с этим простым рассуждением. Сэнсею ведь тоже не дает покоя этот мир, слишком неудачно скроенный, чтобы в нем просто жить, не пытаясь переменить выкройку. Но Сэнсею я верю. А Лахесису нет.
«Да, провались ты пропадом, неприятный старик, — думает Роберт, — Я вообще не верю тем, кто претендует проводить меня через превратности судьбы. Оставьте меня с моей судьбой наедине, и мы с ней как-нибудь да разберемся. В конце концов, я тоже согласен, чтобы мной управляли, но при условии, что я этого управления не замечаю»
Он понимает, что хорохорится. Ни черта не годен он разбираться один на один со своей судьбой. И никто из нас не годен, думает он. Даже Тенгиз-психократор. Сэнсей как-то сказал с горечью (в ответ на какой-то дурацкий упрек):
«А я сейчас все плохо делаю. Я даже сплю плохо».
Это и про нас про всех тоже. И особенно плохо все мы распоряжаемся своею судьбой. Да мы ею вообще не распоряжаемся. Совсем. Дилетанты. Никакошенького профессионализма.
СЮЖЕТ 31/11
Тут он отвлекается, потому что Сэнсей вдруг начал говорить, и голос у него резкий и незнакомый:
— Когда у нас мальчик назначен? — спрашивает он.
— Завтра, — говорит Роберт. — В десять утра.
— Я помню, что в десять утра. А нельзя — сегодня? Сейчас?
— М-м, не знаю.
— Нет времени, Роберт. Времени — нет. Позвоните. Устройте. Соврите что-нибудь. Чтобы через пару часов. Лучше — через час. Мы будем через час дома, Тенгиз?
— Через два, — говорит Тенгиз коротко.
— Отлично. Пусть будет через два. Соврите, что-нибудь, если понадобится.
— Хорошо, — говорит Роберт и достаёт мобильник. — Я попытаюсь.
— Соврите что-нибудь, — повторяет Сэнсей в третий раз. — Скажите, что обнаружились новые важные обстоятельства.
— Я совру, — обещает Роберт, набирая номер, — Не беспокойтесь, Сэнсей.
— Времени совершенно нет, — говорит Сэнсей с каким-то даже отчаянием.
Он откидывается на сиденье, положив руки на колени, но сейчас же снова горбится, почти повиснув на ремнях.
— Совершенно, — повторяет он, — Совершенно нет времени. И пригласите на завтра Вадима. Он прав, он молодец, нельзя нам сейчас порознь. Передавят. Лично я принимаю его предложение. И все остальные, тоже приходите. Нужно всё «перетереть», как сейчас говорят в деловых кругах. Заодно, извинюсь перед ним за… э-э-э,… в общем, извинюсь, резковато получилось.
— Сделаю. Но, у меня один вопрос, Сэнсей, — говорит слегка обалдевший Роберт, — Откуда Вы знаете про его предложение?
КОНЕЦ КНИГИ
