Пусть это буду я - Ида Мартин
Он говорил с такой высокопарной убежденностью, что Люсе опять стало не по себе.
– Перестань! Не делай снова этого со мной. Я тоже впервые побывала в том состоянии и возвращаться в него не собираюсь, потому что падать оттуда ужасно.
Глава 28
Едва Коля вышел из квартиры, как дверь напротив приоткрылась и оттуда выглянула Тата.
– Зайди, пожалуйста, ко мне!
– Ты сбежала, а теперь просишь зайти! – Он вспомнил, как, недоумевая, гонялся за ней по лестнице.
– Прости. Если зайдешь, я тебе все объясню.
– Вообще-то я очень тороплюсь.
– Ладно, тогда не нужно, – печально проговорила она и начала закрывать дверь.
– Стой! – Коля быстро перешел на ее сторону. – Только не дольше пяти минут!
Тата прошла до дверей спальни и остановилась к нему спиной. А когда он нагнал, резко повернулась и обхватила за шею.
– Пожалуйста, не уходи никуда. Не бросай меня! Мне очень-очень страшно одной, как никогда раньше.
– Идем с нами, – предложил он. – Люся с Корги ждут меня на улице. Уйдем отсюда все вместе.
– Я не могу уйти, разве ты этого еще не понял?
Глаза ее были широко распахнуты. В них читались доверие и страх ребенка. Коля невольно прижал ее к себе.
– Но ты же уезжала…
– Никуда я не уезжала. В том, что меня не было, виноват Олег Васильевич. Когда он забывает обо мне, я исчезаю.
Коля недоверчиво рассмеялся, встряхнул головой и отодвинул ее от себя.
– Хочешь сказать, что ты призрак и тебя не существует?
– Нет. Я не призрак, но существую я только благодаря Гончару.
– И кто же ты? Его фантазия? – Коля уже корил себя за слабость, поддавшись на ее уговоры. Вместо ясности на него наваливалось все большее непонимание.
– Воспоминание, – сказала Тата пробирающим шепотом, от которого Колю передернуло, как от ледяного сквозняка.
– Час от часу не легче! Если вы все решили свести меня с ума, то поздравляю, вам это удалось. А теперь я пойду, потому что больше не выдержу.
– Пожалуйста, – снова прошептала она, – побудь со мной, пока это не произойдет. Мне не привыкать быть забытой, но теперь я исчезну насовсем. И это очень страшно знать, что больше ничего не будет.
– Остальные тоже исчезнут? – Коля недоверчиво посмотрел, как она берет его за руку.
– Нет. Только я. Они же не воспоминания. У них есть жизнь, а у меня ее нет и никакого продолжения не будет. Раньше я жила в соседнем доме, и Олег Васильевич часто видел меня во дворе. Но я его не замечала. Совсем. Он был младше, а за мной ухаживали взрослые ребята. И я бы его, наверное, никогда не узнала, если бы не погибла.
– Погибла? – Коля думал, что ослышался.
– Попала под машину. Здесь недалеко на перекрестке. В те времена там не было светофора, а нетрезвых водителей не задерживали. Но благодаря тому, что Олег Васильевич начал обо мне часто вспоминать, ему удалось меня вернуть. Правда не сразу, а только через тридцать лет, когда уже его сестры не стало, а моя семья переехала. Оказалось, что он увидел, как моя мама выбрасывает на помойку коробку с моими вещами, и сохранил их у себя. Он был влюблен в меня тогда и пронес это чувство через всю жизнь.
– Трогательная история, – сказал Коля настороженно-прохладным тоном, все еще подозревая, что это какая-то разводка.
Но Тата ему нравилась, и он не мог заставить себя уйти, хотя и знал, что должен спешить.
Почувствовав Колины сомнения, она потянула его за собой, увлекая на кровать.
– Давай проведем эту ночь вместе, и будь что будет!
Отвечая на ее горячие поцелуи, он полностью растворился в ощущениях и очнулся, лишь когда внезапно понял, что страстно сжимает не прекрасное обнаженное тело Таты, а всего лишь смятое одеяло.
Ошеломленно вскочив, он обежал комнату, не в силах поверить, что девушки нет, даже выглянул в окно, где в спокойном ночном ритме жила летняя улица, и только потом был вынужден признать, что либо Тата действительно исчезла, либо ее вовсе не было.
Быстро натянув одежду, от которой сам не заметил как избавился, он первым делом схватился за телефон и набрал сестру, но та не ответила.
Со стороны центральной лестницы послышалось громыхание прибывшего лифта, а потом он отчетливо различил, как кто-то яростно трезвонит в их квартиру.
Выглянув в глазок, Коля резко отпрянул от двери: перед их квартирой стояла Магда. Вот уж с кем он меньше всего хотел бы сейчас встретиться. Выждав пару минут, пока звон не прекратится, Коля снова прильнул к глазку.
Крик ужаса вырвался у него непроизвольно, когда в преломленном стекле глазка он увидел фиолетовые волосы и огромный, выступающий вперед нос. Сморщенные губы Магды шевелились.
– Выходи по-хорошему, я знаю, что ты здесь.
Сломя голову, он бросился бегом к заднему выходу, распахнул дверь и помчался на пятый этаж, чтобы, минуя его, выйти через квартиру Корги. Была, правда, опасность, что он снова туда не попадет, но об этом Коля подумал, только уже ворвавшись в его темноту.
Под ногами захлюпала вода, и кроссовки мигом промокли. С потолка шел дождь. Коля поднял голову и увидел, как в глубине его черноты пролетела белая птица. В ту же секунду его оглушил пронзительный гудок, словно на него вот-вот выскочит поезд, но вскоре выяснилось, что это он сам, подобно локомотиву, несется вперед, а с обеих сторон мелькают огни придорожных станций и звездные созвездия.
Стучали колеса. Билось сердце. Тикали часы.
«– Олег Васильевич, рада с вами познакомиться, я поклонница вашего таланта, вы настоящий гений, я прочла все ваши книги. Они бесподобны!
– Благодарю за такую любезность, мне очень лестно слышать это от такой красавицы.
– Красота – всего лишь хорошая наследственность, а талант – особый дар природы.
– Талант – те же гены, дорогая, мы все насквозь состоим из генов, а ген созидания один из самых цепких и живучих».
Коля увидел эту сцену на стене, точно на экране кинотеатра, однако осмыслить не успел. Декорации снова переменились.
По толстому красному ковру, на котором он стоял, шагали отряды солдатиков, ехали машинки, скакали на лошадях индейцы. Все пребывало в движении и пылу игрушечной битвы, где каждый поверженный боец тут же вставал и снова мчался в атаку. Вот только неожиданно налетевший порыв ветра подхватил их всех разом и, подняв над ковром, унес за собой. Внезапно все в один миг стихло и прекратилось.
Коля обнаружил себя возле окна. Снаружи
