Портрет с девятью неизвестными - Небоходов Алексей
Он усмехнулся, вспоминая этот момент, и продолжил:
– Это был мой шанс. Я пропитал камни аконитином, ядом, который начинает выделяться в воздух, стоит лишь плеснуть на них воды. Запах незаметный, действие… смертельное.
Катрин почувствовала отвращение. Слова Ренара звучали так спокойно, так холодно, будто он рассказывал о чём-то обыденном. Но каждый его жест, каждый взгляд вызывали у неё ужас.
– Это было так просто, – сказал он, и его тон стал ещё более извращённо-приятным. – Она пошла в сауну, даже не подозревая, что уже шагнула в свою ловушку.
Катрин закрыла глаза, тогда как её сердце бешено колотилось. Она не хотела слышать этого, но Ренар продолжал, наслаждаясь её реакцией.
– Она вошла внутрь, такая изящная, такая безмятежная. Даже улыбнулась, как будто предвкушала несколько минут спокойствия.
Его слова прозвучали как издевательство, и Катрин почувствовала, как холод пробирается по её спине.
– Она плеснула воду на камни… и тогда началось. – Его голос стал медленным, почти гипнотическим. – Запах. Лёгкий пар, который наполнил всё пространство. Она почувствовала что-то, но слишком поздно.
Он сделал паузу, словно смакуя воспоминание, и продолжил голосом, полным зловещей радости:
– Она начала кашлять. Её лицо изменилось, глаза расширились от осознания. Она попыталась подняться, открыть дверь, но её тело уже не слушалось. А потом она упала. Её руки цеплялись за горло, её движения становились всё более слабыми.
Катрин не могла больше слушать.
– Ты должна была видеть это, Катрин, – добавил он, лучась удовлетворением. – Это было почти… красиво. Её глаза закрылись, её дыхание стихло. И в этот момент она выглядела как статуя – неподвижная, спокойная.
Катрин почувствовала, как что-то внутри неё ломается. Её ноги подкашивались, её разум был поглощён ужасом от того, что она слышала. Она попыталась что-то сказать, но горло словно сжалось, отказываясь пропускать слова.
– Теперь ты понимаешь, Катрин, – триумфально завершил свою речь Ренар. – Здесь никто не спасётся. Здесь нет невинных.
Она почувствовала, как стены библиотеки сужаются, затягивая её в этот кошмар. Её страх достиг своего предела, но она знала: выхода уже не будет.
Ренар, заметив, как страх разливается по лицу Катрин, усмехнулся, будто этот страх был для него наградой. Он опёрся на край стола, приняв непринужденную позу, но слова, которые он произносил, резали, как осколки стекла.
– Конечно, смерть Луизы была только началом, – продолжил он, его голос стал чуть тише, почти интимным, как будто он раскрывал какую-то особую тайну. – После неё было так просто направить следующего… Антуана.
Катрин не выдержала и покачала головой.
– Ты… – прошептала она, но не смогла закончить.
– Да, Катрин, – произнёс Ренар, его тон стал более самодовольным. – Это был я. Я знал, что он пойдёт проверять тело Луизы. Всё, что мне нужно было сделать, – это дать ему достаточно причин для этого.
Он сделал паузу, наслаждаясь её реакцией, а затем продолжил, как будто он вновь переживал эти моменты.
– Я сказал ему, что на её теле есть шрам, – продолжил он. – Достаточно было намёка, чтобы его врачебное любопытство сделало остальное. Он был так предсказуем.
Катрин вспомнила Антуана: его спокойный голос, его уверенность. И теперь она осознавала, что эта уверенность была его погибелью.
– Он спустился в морозильную камеру, – сказал Ренар, его улыбка стала шире. – Ему нужно было убедиться, что я прав.
Он сделал паузу, его взгляд остановился на Катрин, и в его глазах читалась жестокая насмешка.
– Когда он вошёл, я просто запер дверь. Это было так легко. Он даже не понял, что произошло.
Катрин почувствовала, как её ноги становятся ватными. Она видела этот момент в своём воображении: Антуан, стоящий в холодной камере, сначала ничего не подозревает, а потом осознаёт, что воздух тяжелеет.
– И я выключил вентиляцию, – продолжил Ренар, его тон был бесстрастным, как будто он рассказывал о простом техническом действии. – Он пытался стучать, звать на помощь. Но никого не было. Никто не пришёл.
Его слова, сказанные с пугающим спокойствием, словно пригвоздили её к месту.
– Его дыхание становилось всё более прерывистым, – добавил он. – Я уверен, что в последний момент он понял, что это не случайность.
Катрин закрыла глаза, её разум метался между ненавистью и отчаянием. Руками она вцепились в края стола, словно это могло удержать её от падения.
– Ты ведь видела его лицо, Катрин, – продолжил Ренар, его тон стал ещё более ядовитым. – Видела, как на нём застыл ужас. Это была его благодарность мне за нашу "дружбу".
Катрин открыла глаза, наполненные страхом, но в глубине читалась решимость. Она не могла простить того, что он рассказывал, но её слова застревали в горле.
Ренар, заметив её состояние, откинулся назад и усмехнулся.
– Знаешь, Катрин, иногда люди сами открывают двери, которые ведут их к смерти. Всё, что нам нужно было сделать, – это подтолкнуть их.
Поль, до этого спокойно наблюдавший за происходящим, вдруг медленно сделал шаг вперёд. В этом чувствовалась угроза. Он посмотрел на Катрин с лёгкой усмешкой, жуткой смесью торжества и презрения.
– А теперь позволь мне рассказать, что случилось с Софи, – произнёс он, его голос звучал так, будто он наслаждался каждым произнесённым словом. – Это была… особенная смерть.
Катрин почувствовала, как холод прокатился по её позвоночнику. Поль, заметив её реакцию, продолжил почти зловеще.
– Шкатулка, которую она нашла в своей комнате, не была просто вещицей из прошлого. Она была создана самим маркизом де Садом.
Он сделал паузу, позволяя этим словам проникнуть в её сознание.
– Знаешь, Катрин, – продолжил он, его голос стал чуть тише, – маркиз всегда любил экспериментировать. Не только с телами своих жертв, но и с их душами. Однажды, во время одного из своих ритуалов, он решил создать нечто особенное.
Катрин отшатнулась. Она чувствовала, что её ноги вот-вот подкосятся, она хваталась за стол. Её разум отказывался принимать то, что она слышала.
– Он запер душу одной из своих жертв в кукле, – сказал Поль, точно сыпал льдом. – Это была молодая девушка, его невеста. Она была столь же прекрасна, сколь и наивна. Она доверяла ему, любила его. И за это он подарил ей вечность… в её свадебном платье.
Его глаза блеснули, когда он заметил, как ужас охватывает Катрин.
– Маркиз заставил её убивать, – добавил он, его голос стал ещё холоднее. – Каждый раз, когда кто-то заводил шкатулку, кукла оживала. Её душа, заключённая в этой игрушке, жаждала мщения. Она убивала тех, кто осмеливался потревожить её вечный сон.
Катрин закрыла глаза. Она видела перед собой образ Софи: её глаза, наполненные страхом, её руки, пытающиеся закрыть шкатулку, её крики, которые эхом отдавались в пустых коридорах.
– Это не было случайностью, что шкатулка оказалась в комнате Софи, – продолжил Поль, его голос был почти шёпотом. – Её туда положил Ренар, мой верный помощник.
Профессор улыбнулся, и с благодарностью поклонился.
Катрин почувствовала, как её тело затряслось. Она не могла больше сдерживать слёзы.
– Она завела её, – произнёс Поль. – И тогда началось. Сначала мелодия, невинная и спокойная, как напоминание о прошлом. Затем движения куклы, лёгкие, почти грациозные.
Он шагнул ближе, его лицо стало совсем близко.
– А потом… – его голос стал громче. – Кукла ожила. Её руки вытянулись, её глаза открылись. Софи попыталась закрыть шкатулку, но было уже поздно.
Катрин прикрыла рот рукой, её слёзы текли по щекам, но она ничего не могла сделать, чтобы остановить поток ужаса. Поль наслаждался её состоянием, его улыбка становилась всё шире.
– Ты ведь знаешь, чем это закончилось, – произнёс он, его глаза впились в неё, как острые лезвия. – Её нашли на полу. Её лицо застыло в гримасе страха, её руки были безжизненно опущены. А кукла…
Он сделал паузу, наслаждаясь моментом.
