Ворожей Горин – Зов крови - Евгений Юрьевич Ильичев
— Ты сам-то себя слышишь? Поверил бы я говорящему коту-переростку, который на моих глазах моей же кровью ведьму сжег? Я даже сейчас не уверен, что пребываю в здравом уме и светлой памяти.
— Вот то-то же, — осклабился странной клыкастой улыбкой мой гладкошерстный сподручный.
— То есть я теперь вижу мертвецов? — решил сменить я тему.
— Мертвецы вот за этой стенкой лежат, — кот постучал когтистой лапкой по стене морга, — а в приемнике у вас неупокоенные души собираются.
— Почему именно там?
— А кто их знает, — пожал плечами кот, — может, разлом какой в земной коре, может, капище на месте больницы было, а может, место там проклятое — вариантов, на самом деле, тьма-тьмущая.
Признаться, я так и не привык к человеческим ужимкам кота. Описания его поведения и мимики из разряда «пожал плечами», «закатил глаза», «подмигнул», «улыбнулся» только в художественных книгах жанра фэнтези смотрятся забавно. На деле же, когда вживую видишь такое поведение домашнего животного, волей-неволей задумываешься о сохранности собственного рассудка. Хотя при желании и из этого можно было извлечь полезную информацию. К примеру, сейчас у меня промелькнула мысль о том, что такое антропоморфное поведение кота косвенно свидетельствует о его человеческом прошлом. Когда все закончится (точнее, если я выживу, когда все закончится), нужно будет порасспрашивать Василия о его прошлом. Больно уж легко он копирует человеческое поведение. Но сейчас, разумеется, это большого значения для меня не имеет, сейчас у меня на повестке дня куда более насущные вопросы.
— А ты, стало быть, тоже видишь эти души? — продолжил я свои расспросы. — Это из-за силы, что мы с тобой делим?
— И да, и нет. Во-первых, я кот! Ты же в курсе, что мы видим куда больше, чем люди?
— Ну да, читал что-то в школе. В мифах древнего Египта, кажется.
— А во-вторых, да, я сосуд для части силы моей бывшей хозяйки Варвары, а та специализировалась на общении с миром мертвых.
— Ого. Круто. Или ужасно. Не знаю, в общем, еще не решил, как реагировать на всю эту чертовщину. Давай-ка лучше подведем промежуточный итог, — я потушил второй бычок о край урны и машинально потянулся за третьей сигаретой. Дурацкая привычка еще с армии — курить сразу по три. — Итак, у нас на первом этаже терапевтического корпуса — некий перевалочный пункт для мертвых. С этим разобрались. А кто эти люди в черном? Это ангелы? Или, может, демоны?
Василий внезапно совершил умопомрачительный кульбит, в процессе которого полоснул своей когтистой лапой по сигарете, которую я уже успел прикурить и держал в зубах. Причем сделал он это настолько быстро, что я даже отшатнуться не успел. Что именно произошло, я сообразил, лишь когда затянулся воздухом — во рту остался только пустой фильтр, а исполосованная, будто лезвием, сигарета с шипением упала на снег.
— Много куришь, хозяин. Так продолжишь — и раньше времени с вестниками познакомишься.
— С кем? — не понял я, выплевывая фильтр.
— С теми, кого ты людьми в черном назвал, — объяснил мне кот. — Они не люди вовсе. Это сущности, обитающие за кромкой. Обитатели подлунного мира их не видят, а те, в свою очередь, никак не могут повлиять на живых людей. Прежняя хозяйка их посмертными вестниками называла. Это не ангелы и не демоны, это сущности, служащие смерти. Они первые, кого видят люди после своей кончины. И пускай их человеческий облик тебя не вводит в заблуждение — они выглядят так только для того, чтобы душам было проще принять свою участь и совершить переход.
«Ага, означает ли это, что и ангелы существуют, и демоны?» — подумал я, подметив, что на мою реплику про ангелов и демонов кот мог бы ответить однозначным «нет», но почему-то не стал.
Василий, сам того не подозревая, своим объяснением открыл для меня огромный пласт информации для размышления. Очевидно, что мой слуга не так прост, каким хочет казаться. Во всяком случае, знает он о сокрытом от людских глаз мире очень и очень многое. И я планировал воспользоваться этой информацией. Но для этого было не лишним сохранить ему жизнь, да и самому не сгинуть в этом противостоянии с ворожеями.
— А какова их функция, вестников этих? — продолжил я ломать комедию. Меж тем я уже был уверен, что за нами следят. Откуда — не скажу, но ощущение чужого присутствия было настолько реальным, как если бы я слышал за своей спиной дыхание убийцы. Кот же, несмотря на все свои навыки и умения, подвоха пока не замечал и продолжал как ни в чем не бывало рассказывать о мистической сути посмертных вестников.
— В работу вестников входит проводить учет новых душ и переправлять их за кромку.
— За кромку? А что там, за кромкой?
— Того наверняка не знают даже самые сильные ворожеи и ведьмы. Посмертные вестники — единственное доказательство существования загробного мира. Но какой он, этот мир, смертным, пусть и обладающим силой, знать не положено. Такова суть посмертия. Однако нам многое известно, — продолжал кот свой экскурс, — например, что не все души сразу верят в конец своего земного пути. Есть и такие, которые отказываются покидать подлунный мир.
— Такие, как тот старик? — догадался я, вспомнив горящие глаза дедули, уложившего меня одним ударом, стоило ему лишь увидеть за стеклянными дверями больницы свободу.
— Именно.
— А почему ты ему помешал?
Нет, я уже догадался, что сила, которой меня наградила бабка Семенова, каким-то боком относится к тонким материям посмертного существования, но вот роль кота и, что важнее, самой ворожеи в этом потустороннем мире мне была пока не ясна.
— Вернул, потому что мог это сделать. Души, избежавшие посмертия и общения с посмертными вестниками, частенько теряются на нашем физическом энергетическом уровне бытия.
Опять непонятные слова. Это что за энергетические уровни бытия? Сколько их? Кто обитает на каждом из уровней? Вопросов было так много, а времени так мало…
— И что тут плохого? — решил зайти я издалека. — Ну и пусть себе гуляют по свету. Я так понимаю, они уже никак не могут повлиять на наш, как ты там выразился, энергетический уровень бытия.
— В большинстве таких случаев ничего плохого не случится, — согласился с моим выводом Василий.
