Юрий Волузнев - Черное зеркало
Лариса стояла. И шипела, словно мечущаяся капля на раскаленной плите. Глаза сузились и злобно искрились…
— Сейчас я покажу вам!.. И шлюху… и соску… — бормотала она. — Развлечься захотели?.. Сейчас получите.
Она погасила взгляд. Как-то рассеянно и безразлично посмотрела вслед уходящему автомобилю. Увидела себя на месте водителя и мысленно перетекла в его тело. Взглянула его глазами на перспективу дороги и торчащий впереди высокий фонарный столб. Опять же мысленно быстро прочертила воображаемую линию между столбом и машиной. И приказала этой линии не прерываться. Затем строго зафиксировала взгляд водителя, нацелив его на этот столб… И расфокусировала свой.
Автомобиль вдруг как-то резко вильнул. Заскользил на мокром асфальте, не успев вовремя затормозить. Краем бампера протаранил несколько заградительных тумб и ткнулся носом в чугунное основание столба… Удар!
С грохотом выстрелило сверкающим фонтаном ветровое стекло. Столб дернулся. И, как-то переломившись, верхней частью рухнул на капот автомобиля, сминая и топорща самодовольно сияющий перламутр обшивки и разбрызгивая по асфальту осколки плафонов…
Дверцы распахнулись и ошарашенная компания вывалилась наружу. Отчаянно матерясь, она принялась смешно прыгать вокруг своей иномарки. К ним тут же подрулил гаишный «вольво»…
«Развлекайтесь, господа…» — удовлетворенно улыбнулась Лариса.
Она торжествовала.
Вернулось хорошее настроение. Мир снова заиграл веселыми красками, и сознание собственного превосходства вновь окрыляло ее.
Легкой, игривой походкой она прошла мимо искореженного автомобиля, придавленного фонарным столбом. Бросила насмешливый взгляд на незадачливых суперменов, что-то невразумительно объясняющих гаишникам, и, миновав перекресток, пошла дальше.
Упоенная свободой, сознанием собственной силы и рисуя в мечтах картины безоблачной и радостной жизни, она снова целиком погрузилась в свои сладостные грезы…
И совершенно не обратила внимания на то, что следом за ней, на медленной скорости, бесшумно, буквально ползя вдоль тротуара, уже давно осторожно крадется вишневая «ауди»…
Послышался тихий смех.
Лариса вздрогнула.
— Ну, а со мною вы, надеюсь, не откажетесь прокатиться, Лариса Михайловна?.. — произнес за спиной ласковый женский голос.
Лариса остановилась как вкопанная. Она сразу заметила и пасмурное небо над головой, и пронизывающий насквозь осенний ветер, и сумерки, неотвратимо сползающие на город с крыш грязно-серых домов.
Плечи опустились. Взгляд потускнел.
В одно мгновение она из гордой и высокомерной Ларисы Липской превратилась в застигнутую врасплох напроказившую школьницу…
Она обернулась. И, обреченно глядя перед собой, словно в каком-то гипнотическом полусне, подошла к машине. Дверца услужливо распахнулась. Лариса обессиленно опустилась в кресло рядом с водительским сиденьем.
— Добрый день, милая, — прозвучал красивый женский голос. — Как самочувствие? Нагулялась?
— Здравствуйте, фрау… — прошептала Лариса, еле шевеля губами. — Благодарю… Хорошо…
— Ну и вид у тебя…
Лариса откинулась на сиденье. Покорно пристегнула ремень.
— Ну что ж, тогда поехали… — усмехнулась Хильда.
Машина плавно тронулась с места.
Хильда критически оглядела Ларису. Ее новую стрижку, цвет волос.
— Ничего… Так тебе даже идет. На валькирию похожа…
Помолчала немного, закурила сигарету.
— Будешь? — спросила она.
Лариса молча кивнула. Тоже закурила.
Автомобиль двигался не спеша, вежливо пропуская пешеходов, притормаживая на перекрестках, не стараясь успеть проскочить на желтый сигнал.
— Ну и чего ты этим добилась? — спросила наконец Хильда. — Взбаламутила всех. Все вверх дном перевернула… А в итоге — снова со мной… И никуда ты больше не денешься.
Она выпустила клуб дыма через приоткрытое окно. Покосилась на Ларису. Фыркнула.
— А ты вообще-то молодец! — вдруг засмеялась она. — Ловко эту девку использовала! Так никто ничего и не понял. Кроме меня, правда. Я, когда вошла к тебе за кассетой и увидела твою гостью, валяющуюся в твоих тряпках, сразу поняла, что это не ты… Уж меня-то тебе не провести. Я хорошо тебя изучила. А на похоронах — и вообще развлекалась, глядя, как тебя на тот свет провожали. И в первую очередь муженек твой…
Лариса невольно улыбнулась:
— Я видела…
— Через зеркало?
— Да.
Лариса с усмешкой вспомнила, как в день своего поминовения, сидя перед зеркалом в квартире Арвида, она вдруг увидела, как из мерцающей глубины выплыла на какое-то мгновение и тут же растаяла банальная картина разнузданного застолья и масляно сияющие пьяные глаза Игоря, облапившего тумбоподобную Таню…
Хильда поймала ее усмешку.
— Но ведь если ты умеешь пользоваться зеркалом, то неужели не сообразила, что я это умею не менее тебя? Зачем же в прятки со мной играть?.. Я же за каждым шагом твоим наблюдаю… Особенно в последнее время. Когда ты с этими непутевыми бандитами связалась…
— Испугалась…
— Чего ты испугалась?.. Меня?.. — Хильда как-то странно вздохнула. — Как раз меня-то тебе бояться менее всего надо… Это небось Роман, дурак, тебя запугал, наговорил черт-те знает что… Я и за кассетой помчалась только потому, чтобы ты глупостей натворить не успела. Звонила утром несколько раз… Не хотела, чтобы ее кто-нибудь посторонний увидел. Поэтому когда у тебя ее не нашла, сразу к этой рыжей дряни заспешила. К Илоне. Поняла, что твой непутевый муженек по дурости с собой ее прихватил. И была уверена, что они вместе с ней просмотрели все, что Люда там наснимала… Так что в смерти своей подруги детства ты больше всех виновата… Ты! Ты! Не мотай головой. По твоей милости все это произошло… Хотя, по правде сказать, я эту тварь всегда терпеть не могла. Никогда не забывала, кто она такая и чья она внучка. И когда она застала меня за поиском этой кассеты, то я, не задумываясь, размозжила ей голову. За тебя же и беспокоилась. Не хотела лишних свидетелей твоих развлечений оставлять… Здоровая оказалась, стерва. Живучая. Пришлось повозиться… А когда кровь с себя смыла и уходить собралась, так еще и из пистолета добавила. Из собственного пистолета ее деда. Чтобы этот Лешак с того света полюбовался, как Хильда фон Зигельберг этим сувениром распорядится… Впрочем, очевидно, именно таким образом и должна была свершиться моя месть. И чтобы все так четко совпало… А пистолет для того оставила, чтобы версию подкинуть для следствия, будто бы ты ее из ревности убила, а затем сама отравилась с горя… Ничего, вроде бы клюнули… Правда, одного не предполагала. Того, что эти воришки малолетние его утащат… Все-таки надо было бы входную дверь запереть… Ну да ладно. Зато теперь этот парабеллум снова у меня… Дай его сюда!
Лариса молча протянула пистолет. Хильда небрежно бросила его в свою сумочку.
— Хватит. Наигралась…
Лариса всхлипнула:
— Жалко Лошку… Она добрая была… Мы с ней помирились…
— Замолчи! — прикрикнула Хильда. — И чтоб я больше про жалость от тебя ни слова не слышала! Добрая, а мужика увела… Нечего их жалеть, — усмехнулась она своим мыслям. — Они сами себя хорошо жалеть умеют… И хорошо, что вас с ней в этот день вдвоем видели…
Помолчала и добавила с усмешкой:
— Что же ты, такая жалостливая, ни в чем не повинную девку отравила?..
Лариса прикусила губу. Затем, словно оправдываясь, тихо произнесла:
— Но ведь она сама отравить меня хотела…
— Не придумывай! Не ври. Ни мне, ни себе… Не отравить, а усыпить она тебя хотела на время. И, пользуясь сходством и твоей одеждой, вынести из квартиры столько, сколько в руки влезет. Чтобы на улице не заподозрили… Впрочем, действительно правильно сделала. Никчемная была девка. Такую не жаль. Хотя мне именно такая могла бы пригодиться… Ну и черт с ней! Зато ты лишний раз свой характер укрепила… Моя школа. Тем более что все это меня вполне устраивает. Теперь ты вроде как бы и не существуешь. И никто тебя искать не станет… Теперь ты моя. Целиком и полностью. Моя! — повторила Хильда. — Ты мое черное зеркало… Хотя и значительно порыжевшее, — добавила она и расхохоталась.
Некоторое время ехали молча. Лариса курила и обреченно смотрела перед собой.
Внезапно Хильда с подозрением покосилась на нее:
— Ты, кстати, с ней не спала? Ну, с этой…
Лариса помотала головой. Потом усмехнулась:
— Что ж ты спрашиваешь? Ты ж сама все видишь, все знаешь… За каждым шагом следишь…
— За всем не уследишь. Других дел достаточно… Ладно. Хорошо. Хотя и без того на тебе всякой гадости налипло сверх всякой меры… Добегалась… Проверю тебя. А до того к себе не подпущу.
— Я больше не хочу этого… И вообще ничего больше не хочу.
