Те, Кто Живут Давно. Сердце Рэдмаунта - Анастасия Альт
Стало трудно дышать, его душила настоящая жажда обладания. Колычев поднялся и, подойдя к окну, с треском открыл раму. Порыв сырого ветра принёс глоток обжигающего свежего воздуха, чуть охладившего и отрезвившего. Сквозняк, взметнув огонь в камине, потушил половину свечей. Елена, с досадой ахнув, поймала несколько исписанных цифрами листков.
– Конечно же, здесь! Скоро должен прийти. Играет где-то в клубе, не знаю. Я запретила ему обирать клиентов, так что развлекается он на стороне. Когда-нибудь нарвётся, опять прирежут в притоне где-нибудь.
Оглядела беспорядок на столе, вздохнула, и с раздражением щёлкнула пальцами, погасшие свечи вспыхнули новым пламенем. Затем подошла и захлопнула окно, остановилась, подняв к Андрею лицо. Только любимая понимала и принимала безусловно и без исключений. Она была так близко, что он услышал её тонкий медовый запах нагретого солнцем цветущего луга. Но только успел протянуть руку, чтобы прикоснуться к ней, как в этот момент в комнату быстро вошёл высокий молодой мужчина в чёрном креповом костюме.
На ботинках уже не осталось следа от мокрого снега, но казалось, облако тумана вплыло в кабинет вместе с ним, и растаяло в горячем воздухе. Он резко остановился, с неудовольствием разглядев нежданного гостя. Елена, вздохнув, вернулась к столу. Господа сдержанно кивнули друг другу.
– О’Лири.
– Койл.
Больше восьми веков прошло с момента, как могучий русский, занявший своё место в круге Живущих Давно, пытался растолковать близнецам, как читается и пишется его имя. Но братья, да и остальные, до сих пор часто обходились коротким прозвищем, по их мнению, достаточно созвучным непонятной фамилии. К Елене Йен обратился с лёгким поклоном:
– Госпожа!
– Как развлёкся?
– Мне везло сегодня! Я в выигрыше, – обаятельная зубастая улыбка элементаля засияла на бледном лице.
Он с аппетитом хлопнул рюмку ликёра, облизнулся и стал наливать себе чай на подносе.
– Как будто бы бывает иначе! – она смотрела на него с нежностью.
– А давеча на Казанской не сложилось? – небрежно осведомился Колычев.
Чашка внезапно звонко ударилась о блюдце. Улыбка Йена растаяла. Он уставился на Живущего Давно, потом метнул беспокойный взгляд к Елене.
– О чём ты сейчас, Андрей? – встревожилась она, не понимая.
– О том, что О’Лири опять перегнул палку в погоне за наживой. Я за обедом читал. Это попало в «Ведомости».
– Что там было? – нетерпеливо переспросила Елена.
В ответ Колычев молча поднял руку и сжал раскрытую ладонь, будто скомкав лист бумаги. Женщина, ахнув, повернулась к замершему Йену:
– Как ты мог!?
– Я всё объясню! Я… Дело в том, что… Я защищал свою жизнь! – попытался он оправдаться.
Их гость в это время спокойно достал из кармана сложенную сероватую страницу из газеты с отчёркнутой короткой заметкой, и положил на стол перед Еленой. Та пробежала глазами текст: «…посреди улицы обнаружены два искалеченных раздавленных тела, …кости раздроблены, …проломленные головы не сразу позволили опознать, …внутренности разорваны, …ранее привлекались за подлог и мошенничество, …не имеется свидетелей происшествия». Её полные губы сжались в злую линию.
– Скройся с глаз! – прошипела она, пламя в камине полыхнуло и заревело.
Стиснув зубы и наградив Колычева ненавидящим испепеляющим взглядом, О’Лири быстро вышел из кабинета. Елена оперлась на подлокотник, прижав сжатый кулак к губам, на лбу обозначилась сердитая морщинка.
– Ты даёшь ему слишком много силы… – выдержал паузу Андрей.
– Обойдусь без твоих советов! – фыркнула она.
– Леночка, я не хотел расстраивать, но…
– Ах, оставь! – отмахнулась Елена. – Ты же нарочно…
– Нарочно, – согласно кивнул Колычев. – Хотел, чтобы ты услала его.
– А с чего бы вот просто не договориться, как культурным людям?!
– Мы не люди, – негромко проговорил он.
– Я не об этом! Почему непременно нужно клинья вбивать между нами! – она побарабанила по злосчастной газетной странице. – Катись-ка ты тоже куда подальше!
– Что ж! – он с театральным вздохом разочарования поднялся, и уже сделал шаг к двери, как спохватился. – Погоди минутку! Я тут тебе… – он взял саквояж и щёлкнул замком. – Посмотри, привёз прелюбопытную публикацию, вдруг ты пропустила! Взял на себя смелость и уже разрезал нужный рассказ, там отметил, есть удачное место, тебе понравится. Пожалуйста…
Разноцветные яркие глаза смотрели нежно и кротко, он умел казаться таким уязвимым и беззащитным перед нею. Елена взяла журнал с недоверием и недовольством, но всё же согласно пролистала сложенные листы, пока не дошла до обведённого серебряным карандашом абзаца, от которого у неё перехватило дыхание: «… – А какая цель у вечной жизни? – Как и всякой жизни – наслаждение. Истинное наслаждение в познании, а вечная жизнь представит бесчисленные и неисчерпаемые источники для познания…».
– Боже! Как это прекрасно! Андрей! – перечитав, она ахнула. – Это изумительно! Спасибо! – она подняла на него благодарный взгляд, и он почувствовал, как его качнуло в этот бездонный чёрно-карий колодец.
– Позволь мне остаться! – прошептал он, тихо накрывая своей ладонью её руку, легонько погладив. Он всё верно рассчитал, и знал, что эта партия его.
– Хорошо, – всё же поколебавшись, вздохнула она. – Давай позавтракаем и побеседуем, – Елена лукаво улыбнулась. – Но, учти, я всё ещё немного сержусь!
– Мадам, извините за беспокойство! – в кабинет заглянула экономка. – Внизу небольшой скандал намечается. Вам бы спуститься на минутку!
– Что там такое, Кристина? – она вышла из-за стола, видя, с каким жадным любопытством разглядывает экономка её гостя.
Чем им на первом этаже ещё развлечься на досуге, кроме как домыслами, что связывает хозяйку с таким примечательным мужчиной.
– А только вот, Елена Францевна, что один новый гость со своим начальником в кабинетах столкнулся, теперь вот ругаются. Девицы смеются, а эти только пуще бранятся.
– Не один ли это из тех двух болванов, что привезли меня сюда? – склонил на бок голову Колычев.
– Правда ваша, сударь! Господин Йен хотел разнять их, да ему лицо разбили. Лола ему холодный компресс принесла с кухни.
– Зачем холод тому, кто и сам лёд? – свысока усмехнулся Андрей.
– Перестань, прошу тебя. Подожди здесь. Идём, Кристина! – подхватила она тёмно-зелёный шуршащий подол.
Семь комнат, где работали девушки, располагались
