Тайна чёрного кинжала - Валерий Локоть
- Курс, подъем! Я намотал портянку на левую ногу и обул сапог. Теперь правый. Курс быстро выбегал на утреннюю зарядку. Хорошо, что тело привыкло к нагрузкам, и у меня не возникает проблем, оставляя позади очередной километр. Лефортовский парк, избеганный нашими курсантами вдоль и поперек, проносится мимо круг за кругом. Это не мешало мне думать, и поскольку на вопрос, что перенесло меня в прошлое, я ответ знал, то меня теперь волновали два вопроса: зачем меня перенесло и как теперь жить?Умывание, завтрак, учеба. По поводу последней мои волнения оказались напрасны. Зато разволновался Александр Иванович, капитан Камень. Я и сам такого от себя не ожидал. Наверное, на меня подействовали перенос и психологический стресс. Память выдала все, что я успел узнать, изучая афганский язык в своем будущем, а ещё она стала фотографической, и стоило мне один раз что-либо увидеть, как это отпечатывалось в моём сознании навсегда.- Соколов тасу кавели ши че пе пахто банди яв цо люгатуна вувайи? Дэ Афганистан пэ баб. (Соколов, Вы можете сказать на пушту несколько слов? О Афганистане). - Хо, зе пе пахто хабари кавели шим... (Да, я на пушту могу говорить).Так легко я не говорил, даже после шести лет изучения языка пушту. Казалось, слова складывались в грамматически правильные предложения без всякого напряжения с моей стороны. Я быстро отвечал на вопросы нашего Камня, не задумываясь и играя оборотами речи, чего не замечал за собой даже в период интенсивных занятий языком. После моего краткого рассказа об истории Афганистана Камень долго молчал. - Соколов... Вы сами можете объяснить свои появившиеся знания языка пушту?- Товарищ капитан, это, скорее всего, всё Ваши занятия под гипнозом с погружением в сон, - я старался выправить ситуацию, в которую влез, не подумав о последствиях. - Ладно, садитесь, сегодня пять.
Память проявилась не только в отношении языка, но и всех учебных предметов, изучаемых нами. Было странное ощущение, как будто в нужный момент в моей голове что-то переключалось и знания переполняли меня.
Все, что я когда либо читал, слышал и видел, разложилось по полочкам и легко доставалось мною при необходимости.День пролетал за днем. Подъем, зарядка, учеба, рукопашный бой, ночные бдения над учебниками в Ленинской комнате. Я заново проживал свою жизнь. Только сейчас я осознал, насколько сильно нагружали нас, готовя к выполнению «интернационального долга» в горячих точках. Моя языковая группа изучала язык пушту и состояла из девяти человек: семеро поступили из армии, отслужив кто год, а кто, как я почти два года, один окончил суворовское училище и ещё один попал к нам сразу после десятилетки. Командиром поставили крепкого парнишку, казаха по национальности, который из своих степей попал служить в морскую пехоту и за год дослужился до сержанта. Первоначально не все из нас до конца понимали, куда и на кого мы пришли учиться, но постепенно рассказы преподавателей, которые почти все прошли Афганистан, прочистили наши головы от глупой романтики, заставив углублённо заниматься изучением языка и воинскими дисциплинами.Во мне жило две памяти. Одна охватывала жизненный путь длиною в пятьдесят семь лет, а вторая делала ответвление в сентябре 86-го и жила своей жизнью.
- Парни, можно к Вам? – в дверь пару раз постучали, а потом в проёме появилась голова Сашки Коршунова, одного из самого молодого курсанта нашего курса. Он поступил в институт после десятого класса, как говорили, «по большому блату», кто-то из его родных имел неплохие связи в Министерстве обороны. Худощавый светловолосый юноша, которого воспитывали в интеллигентной семье и, видимо, так сильно опекали, что в свои семнадцать лет он был очень наивен, не зная многие жизненные вещи.
- Можно Машку за ляжку, да через промокашку, - тут же отреагировал командир нашей языковой группы сержант Султанов, - в армии говорят: «Разрешите»! Чего хотел?
- Мы в своём кабинете окна моем. Их уже год, наверное, никто не мыл, оттереть не можем, так мне Илья Левин дал поручение баночку менструации найти.
Вся наша группа закатилась безудержным смехом. Такие шутки были в ходу у командира третьей группы персидского языка сержанта Левина.
А ещё раньше Илья отправил к нам Сашку узнать, какой длины у танка И-80 клитор. Мне было его немного жалко. Я и в прошлой жизни помогал ему разобраться в тонкостях армейской жизни и юмора, а сейчас, можно сказать, взял над ним шефство, опекая от слишком надоедливых личностей, которые любили поиздеваться над более слабыми, чем они.
И пока все над ним угарали, я подошёл и объяснил ему, что у танка клиренс сорок пять сантиметров, а клитор у женщин и он совсем небольшой.
- Спасибо, Юра, - поняв свою оплошность, Саша густо покраснел и постарался побыстрее выскочить из нашей аудитории…
- Юрчик, не сможешь пойти в наряд вместо меня? - Володька Лебедь смотрел глазами кота из мультфильма про Шрека… Чёрт возьми, память подбрасывает воспоминания из будущего, и моё я разделяется на неравные половины, - ко мне Наташка из Калинина приезжает, а ПТУР меня в наряд поставил.
Калинин?
Память выдала справку: Древний город, основанный в 1135 году в 1931 году город Тверь Московской области был переименован в Калинин в честь советского партийного и государственного деятеля, уроженца Тверской губернии М.И.Калинина, а в 1990 году ему возвратят историческое имя.
Я усмехнулся: у меня же там в особо охраняемой зоне Завидово, полгектара земли и дом… То ли было, то ли будет. В общем, опять мозги греются.
-Могу и сходить, только как ты себе это представляешь? ПТУР поставил тебя, а тут я на тумбочке нарисовался?
-Да я с Казахом договорился, - как я уже говорил, командиром нашей языковой группы был сержант родом из Казахстана, - а ПТУР сегодня уже ушёл и завтра у него выходной, - Лебедь, боясь, что я откажусь, схватил меня за руку, - я потом для тебя, что угодно
