Зазеркалье. Записки психиатра - Наталия Юрьевна Вико
– Сухой закон еще, – все-таки не удержалась Александра, в глазах которой блеснули озорные огоньки.
– А что? – Иван Фомич приостановился. – Мы с бутылкой водки по улицам не бегаем. Мы у себя внутри пьем. По национальной традиции, – задрыгал ногой, пытаясь вытрясти песок из нового ботинка.
– Не бережете вы обновку, Иван Фомич, – попыталась Александра перевести разговор на другую тему.
– Съедят они нас с помощью китайцев и мировой закулисы, если по национальному признаку не объединимся, – сделал горестный вывод Иван Фомич. – Да только где она – объединительная идея? Нет ее! В футбол и тот играть разучились. Впору варяга тренером брать. При Сталине, хоть и не одобряю я его по многим вопросам, как играли! Бились! Не на жизнь, а на смерть!
– Вот именно, что на смерть, – сказала Александра. – Да бросьте вы, Иван Фомич! Такая красота вокруг! – Она взяла собеседника за локоть, остановила и развернула лицом к морю, настойчиво пытаясь сбить его с политического курса беседы. – Взгляните! Гармония солнца, воды и песка. Разве не видите?
Иван Фомич, разгоряченный беседой, равнодушно посмотрел вокруг. Частью природы он себя не чувствовал.
Александра приветливо помахала рукой доктору Али, энергичными жестами приглашавшего их к столу.
– Не очень увлекайтесь едой, – указал Иван Фомич взглядом в сторону накрытого стола, – а то нам с вами, – посмотрел на наручные часы, – сегодня еще надо будет на одно важное мероприятие заглянуть. Да ничего страшного, – пояснил он, заметив вопросительный взгляд Александры, – вам выступать не надо. Вечер воспоминаний о русской эмиграции.
Раскладной столик, покрытый цветастой бумажной скатертью, разноцветная одноразовая посуда, аппетитные салаты, свежие овощи, обжаренные кусочки мяса и рыбы, разнообразные соусы в баночках, свежие лепешки – улыбчивые арабы подготовились великолепно.
– Хорошо! – потирая руки и оглядывая накрытый стол, воскликнул Иван Фомич, с хитроватым лицом фокусника извлек из пакета бутылку виски, но, поймав на себе взгляд Александры, видимо, вспомнил недавний разговор, окинул взглядом окрестности и торжественно добавил: – На природе!
* * *– Ну а теперь, – бодрым голосом сказал заметно посвежевший после вечера воспоминаний об эмиграции Иван Фомич, подхватывая грустную Александру под руку и ведя к машине, – поехали. Еще одно мероприятие. Сегодня день рождения у одной известной танцовщицы. Нас пригласили. Вы такое не часто увидите. Веселье без спиртного, – хмыкнул он.
Через пятнадцать минут они вошли в украшенный разноцветными гирляндами огней зал ресторана на окраине Александрии. Праздник был в разгаре. Взгляды гостей – мужчин и немногочисленных женщин – были прикованы к сцене, на которой местный ансамбль азартно играл на барабанах, возвращая слушателей к далекому человеческому детству с плясками вокруг костра. Наконец появилась именинница, голубоглазая красавица-брюнетка, продемонстрировавшая отличия восточного танца живота от европейских подделок. Хотя ее полноватая фигура и не соответствовала современному диетному стандарту красоты, но выглядела естественно и гармонично для сладострастного Востока. Веселье праздничной волной расплескалось по залу и захлестнуло гостей. Ритмичная музыка заставляла ноги притопывать, а руки восторженно хлопать в такт. К танцовщице подбегали возбужденные гости и осыпали бумажными деньгами. Банкноты сыпались к ее ногам, закручиваясь в стремительную воронку танца, но их тут же бросались подбирать доверенные лица. Оказавшись около Александры, именинница неожиданно цепко схватила ее за руку и потянула за собой. Сопротивляться было неловко, да и не хотелось. Александра, к всеобщему восторгу, поднялась с места.
«Интересно, и что я буду делать дальше?» – весело подумала она, уже подняв руки и начав импровизацию на тему «любимая жена развлекает загрустившего красноармейца Сухова». А руки сами собой уже начали двигаться в такт музыке. Мысли отлетели прочь, чтобы не мешать телу отдаться магии танца. Подбежавший араб, восторженно глядя на новую русскую «Гюльчатай», под одобрительные возгласы и аплодисменты гостей осыпал ее дождем из купюр. Ощущения оказались неожиданными и приятными. Она рассмеялась и, непроизвольно повторяя движения танцовщицы, плавно переместилась к сцене, где, откинув голову, закружилась в колдовской, шаманской круговерти. Дородный восточный красавец преклонных лет в белоснежном костюме, неотрывно глядя на нее маслянистыми глазами, вынул из петлички гвоздику и, несколько раз проведя ею по своему смуглому лицу, бросил к ногам Александры. Что означал этот знак – она не знала. Может, берут в жены, а может, предлагают стать наложницей? Поэтому гвоздику поднять не решилась и на всякий случай двинулась в сторону Ивана Фомича под восторженные рукоплескания гостей.
Внесенный в зал огромный торт со свечкой в центре отвлек внимание публики. Свеча была немедленно отброшена и заменена на свернутую в трубочку денежную купюру, услужливо подожженную официантом.
Воспользовавшись возникшей суетой, Александра быстро вернулась на место.
– Ну, вы даете! Прям переплюнули. Где учились? – Иван Фомич налил воду в бокал и протянул запыхавшейся от энергичного танца Александре.
– Импровизация на восточную тему, – обмахиваясь салфеткой, небрежно сообщила та. – Фантазия, извлеченная из подсознания, – отпила глоток воды из бокала. – Скажу откровенно, мне понравилось! А вы? Почему деньги, честно мною заработанные, не собирали? – не отказала себе в удовольствии подразнить спутника.
– Да-а… ну вы и женщина… – уклонился тот от ответа и наколол на вилку кусочек дыни. – Во, смотрите, араб ваш к вам направляется, – проглотил дыню. – Еще где-то гвоздику откопал. Сейчас в свой гарем звать будет. Пойдете пятой женой? – захохотал он, бросив вилку на стол. – Ладно, приду на помощь. Так и быть. Скажу, что ревнив и разговаривать с посторонними не разрешаю.
– Спасайте, Иван Фомич! – Араб передал ей через Ивана Фомича гвоздику и восторги по поводу танца, которые были понятны даже без перевода. В гарем звать не решился, хотя смотрел выразительно.
* * *В Каир возвращались уже ночью. Доктор Али на своей «мицубиси» отстал. Завел двигатель, но почему-то остался стоять у дома, откуда они тронулись в путь.
– Он двигатель машины, как обычно, прогревать будет, – невозмутимо пояснил Иван Фомич. – Положенные десять-пятнадцать минут. Температура в Александрии ведь ниже тридцати пяти. Значит, будет прогревать, – усмехнулся он.
Заметив изумление на лице Александры, пояснил:
– Доктор у нас, еще в Советском Союзе, на факультете автомобильной техники учился. А человек он педантичный. Читает все инструкции. А в инструкции написано, что при температуре ниже тридцати пяти градусов мотор прогревать надо. Только без знака минус написано, – Иван Фомич хмыкнул. – Потому что нашим людям и так все ясно. А доктор человек обстоятельный.
