Выбор Проклятого - Юрий Соломин
Миша ловко спустился на пол. Тут уже было темно, комната виделась в каком-то призрачном, нереальном свете. Проклятый поймал себя на мысли, что иногда некая безалаберность рабочих идет на пользу. Когда устанавливали дверь в его кабинет, между ее нижним краем и полом остался зазор сантиметра три-четыре. Это не было заказом, во-первых, Ира об этом не подумала, а во-вторых, слишком уж странно бы он выглядел. Но получилось неплохо, и он вполне мог выйти в коридор, на четвереньках, или согнувшись в три погибели.
Стоило проползти под дверью, как Миша оказался в абсолютной темноте. О таком он не подумал. Почему-то Проклятый был уверен, что где-нибудь горит ночник, или там лунный свет проникает сквозь неплотно зашторенные окна. Он не знал об утреннем инциденте. Ира не хотела расстраивать и без того комплектующего по поводу своей физической ущербности мужа, и ничего не рассказала ему о визите незнакомца, но перед сном на всякий случай закрыла все ставни, чтобы никто не смог разбить окно и проникнуть в дом.
Постояв немного около двери и слепо пялясь в темноту, он решил уже было повернуть обратно, ловить в темном доме было совершенно нечего, как вдруг кромешная темнота перед глазами начала сереть. Это было очень непривычно и неожиданно. Он решил повременить со своим возвращением, и с большим любопытством вертел головой. Постепенно темнота отступила. Он начал видеть мир, как в черно-белом кино плохого качества, но все-таки видеть.
— Видимо Магрес был прав, я действительно перестаю быть человеком, — пробормотал он, — не замечал до сих пор за собой таланта видеть в темноте. — Проклятый улыбнулся, правда горечи в этой улыбке было намного больше чем веселья, —знать бы в кого я при этом превращаюсь. В Этании, может я и демон, но тут нечто значительно более жалкое.
Пожалев себя еще минутку, Миша все-таки отправился исследовать новый дом. Для него и днем все было бы впервые. Ира часто выносила его из кабинета, но обычно на кухню или веранду. Он не бродил по комнатам и коридорам, не заглядывал под столы и диваны, не лазил по углам, изучая обстановку. До сего момента он не интересовался этим.
Чем-то это напомнило Мише его киевское путешествие по квартире. Тогда он вляпался в мед, и чуть было не разбился, сорвавшись при подъеме в раковину. «А может ты бы и не разбился» — мелькнула неожиданная мысль. Да может и так, Ира не чувствовала его веса, он специально уточнил. Если бы при уменьшении в двадцать — двадцать пять раз, вес уменьшился бы пропорционально, то весил бы он около трех килограмм, но это явно было не так. Весил он намного меньше, а значит, обязан падать с высоты не так как обычный человек, а намного медленнее. Но проверить это не представлялось возможным. Он понимал, что вряд ли рискнет поломать ноги, ведь гипс на них не наложишь.
Вот так размышляя над всем этим, Миша приблизился к комнате жены. Уже было решил пойти, полюбоваться спящей супругой, но вдруг почувствовал что-то новое. Какое-то мерцание привлекло внимание Проклятого, и он свернул в сторону кухни. Неожиданно заныла правая рука, и взглянув на нее, он ахнул от неожиданности. Обычно невидимая на Земле татуировка, на этот раз не только была видна, но и светилась «лунным» желтым сиянием. Он удивился, как не заметил такой «фонарик», но стоило опустить руку, и отвести взгляд, как Проклятый снова остался в темноте. После нескольких экспериментов, стало ясно, что его украшение светится только, если смотреть на руку в упор.
Разобравшись с нюансами метки, он все-таки решил проверить то, что привлекло его внимание. Пошел в сторону кухни, но оказалось что источником таинственного мерцания является не сама кухня, а небольшая тумбочка перед входом. То ли дом когда-то перестраивался, то ли так было изначально, но стены тут образовывали не обычный угол, а нишу в форме буквы П. Прошлые хозяева нашли применение этому куску пространства всунув туда узкую, деревянную тумбочку. Ира не стала тут ничего менять, засунув в нее кульки с крупами.
Подойдя вплотную, Проклятый увидел, что источник мерцания не сама тумба, а дальняя от него стена. Со своим ростом он мог легко пройти под тумбой, что и сделал, ведомый любопытством.
Стоило Мише оказаться под деревянным полом (или потолком?) как мерцание стало меньше, зато вновь заныла правая рука.
— Вот почему, — обратился он к своей метке, — когда ты хочешь что-то мне сказать, надо обязательно посылать болевые импульсы? Неужели в твоем арсенале нет чего-нибудь более приятного? Оргазма например?
Метка начала светиться еще сильнее. Теперь узор горел так ярко, что мог вполне заменить фонарик, если бы ее свечение не зависело от того, смотрит Проклятый на метку или нет. Тогда он повторил ставший уже привычным прием: посмотрел на стену сквозь предплечье. И замер. Стены не было. Вместо нее он увидел проход. Поколебавшись, Миша все-таки решил рискнуть. Он приблизился вплотную к тому месту, где должна была быть стена и остановился. Наступило то самое время — время прыжка с вышки. Кто знает, может если он сделает еще шаг, то не сможет вернуться обратно?
— Вот попаду в какую-нибудь Нарнию, стану там комнатной зверушкой, и что тогда? — прошептал он, но таинственный проход манил Проклятого. Некоторое время голос разума и нотка авантюризма боролись внутри него, но затем авантюризм все-таки одержал верх. И решившись, Миша шагнул в стену.
— Видеть цель, верить в себя и не замечать препятствий? — процитировал он «Чародеев». Но тут все было не так, ни цели, ни веры в себя он не видел и не чувствовал. Но и само препятствие как таковое исчезло. Шаг. Ощущение что попал в какое-то место с плотным воздухом. Идти можно, но словно
