Худший из миров - Егор Михнегер
Темнокожий психик, сглотнув ком в горле, кивнул.
— Никто не может служить двум господам, Амино Даме. Ибо лживый господь желает сохранить иллюзию космоса, а истинный Творец всего сущего намерен переродить Вселенную в новом виде. И каждой душе придётся рано или поздно сделать свой выбор: станет ли она бесконечно страдать и обманываться, либо рискнёт исчезнуть, стать на эпохи ничем. Кажется, что выбор полной дезинтеграции неприемлем, лишён всякого смысла, однако только так душа сможет очиститься и, исчезнув, стать всем. Невозможно вечно обманывать Господа, я верю, что в конце концов это недоразумение, — Машиар обвёл рукой пространство под сенью священного дерева, — эта иллюзия развеется. Возможно, что вовсе не завтра. Но когда-нибудь все души примут предначертанную им самим Создателем роль. Единая Мировая душа канет в небытие.
Некоторое время ясновидец задумчиво разглаживал бороду:
— Чтобы спустя целую вечность обновлённой начать всё сначала.
Глава 3. Две троицы
Если подобрать издыхающего с голоду пса и накормить его досыта, он не укусит вас. В этом принципиальная разница между собакой и человеком.
Марк Твен
Глядя себе под ноги, Дицуда шагал вместе с двумя статными мужчинами к огромному дереву. Он ничего не боялся. Не испытывал угрызений совести и сомнений. Инквизитор шёл, чтобы мстить. Всем, кто причинил ему зло или хотя бы просто не мешал другим причинять пленённому юноше муки.
В человеческом обличии архонты были похожи друг на друга как братья. Ератофас был темноволосым и короткостриженым, Оноишт обладал куда более густой шевелюрой с завивающимися золотистыми локонами. У обоих полубогов были аккуратные короткие бороды, массивные челюсти, широкие плечи и развитая мускулатура. Дицуда по сравнению с ними казался чахлым подростком, а уж если присмотреться повнимательнее к его изуродованному лицу и другим частям тела… Определённо он был в этой компании лишним, но архонты настояли на его участии в предстоящем выяснении отношений. Даже исцелили некоторые из нанесённых Мясником повреждений — не для того, чтобы вернуть юноше мужское достоинство и приятную внешность, а чтобы тот мог эффективно сражаться. Остальные раны ему обещали вылечить после победы над тремя нечестивцами. Не в случае, а именно после.
— Значит, хвалёный пророк не может или не желает исцелять плоть? — хмыкнул Ератофас после сеанса работы с подсознанием юноши. — Забавно, ведь нет ничего проще, чем властвовать над материей.
Откликнувшийся на призыв владыки Ератофании архонт-полуосёл вручил Дицуде короткий меч и кинжал — излюбленные орудия членов Ордена Плети Господней:
— Тебе придётся взять на себя темнокожего психика, — наставлял его тогда Оноишт. — Применить свои навыки инквизитора. Покарать предателя-нечестивца.
Дицуда счёл за лучшее не спрашивать, с каких это пор психики стали считаться в Оноишрасте нечестивыми. Полученное от архонта оружие было зачарованным, причём по высшему разряду. Меч и кинжал могли принадлежать только инквизитору первого ранга, и что-то подсказывало Дицуде, что не следует выяснять обстоятельства, как редкие даже для Гилии клинки оказались у Оноишта. Юноше и так открылось за последние дни слишком многое. Переварить бы эти знания, прежде чем желать новые.
Совершенный человек. Эталон. Архетип. Парадигма. Архонты всегда звали Дицуду таким странным образом, и юноша никак не мог принять в полной мере свою новую роль в мироздании. Он являлся воплощением Мысли Бога, именно поэтому Не-Меч — Кошмар Бога — признал его руку. Сидсусу Кошмар лишь подчинялся, с Дицудой меч-плеть сливался в единое целое, становясь нечто большим. По сравнению с подобными чудесами, любое колдовство архонтов казалось молодому человеку чем-то само собой разумеющимся.
Совершенный человек… Глядя на своё изуродованное отражение в воде или в зеркале, Дицуда всякий раз усмехался. Если он эталон, то совершенно неудивительно, что мир погряз в глубокой заднице, из которой не видно просвета.
Парадигма. Образец по чьему образу и подобие лепились судьбы остальных смертных. Дицуде Искароду было даже немного жаль несчастное человечество.
Переступив гребень небольшого холма, троица примечательных созданий стала спускаться в долину, где испокон веков росло священное дерево. Священное, но осквернённое сотнями повешенных воинов…
Почуяв каким-то звериным чутьём приближение высших сущностей, в небо взвилась большая стая ворон. Чёрные птицы хрипло каркали, недовольные тем, что их оторвали от трапезы. Ничего, скоро под Древом Незнания так или иначе станет тремя трупами больше. Архонты пообещали распять тела богохульников.
Повешенные на ветвях мертвецы смердели за добрую сотню метров. Из разорванных ошмётков плоти давно вытекла или свернулась комьями кровь, но само мясо и жилы воняли. Интересно, неужели Рисхарт, Машиар и оноишр-предатель не замечают этого мерзкого запаха? Если безразличие антипророка и слепца ещё казалось Дицуде правдоподобным, то в отстранённость темнокожего психика верилось совсем уж с трудом. Амино Даме часто морщился от вони испражнений пытаемого живорезом Дицуды, а здесь сотни разлагавшихся тел… Насколько же хорошо Сидсус умеет морочить головы людям.
— Так вот вы какие, семена полузмея… — проговорил Ератофас, приближаясь к сидящим на упавшей ветке троим богохульникам.
— Так вот каков твой выбор, предатель, — прошипел Оноишт, смотря на темнокожего психика. Человечек под взглядом полубога скукожился, но взгляд не отвёл.
— Так вот чем вы тут занимаетесь, — никак не мог привыкнуть к запаху трупов Дицуда. — Впитываете в себя трупные испарения.
Трое людей молча встали, дожидаясь приближения столь же необычной, как они сами, компании. Случайно ли, или так и было задумано, напротив Ератофаса встал Рисхарт Сидсус, как всегда печальный и невероятно спокойный в своей ослепительно-белой ризе. На поясе антипророка покачивались ножны Не-Меча, невольно приковавшие взгляд Дицуды. Это оружие должно принадлежать не Рисхарту, а ему,
