Власть Веры - Регина Грез
* * *
Ровно в полночь меня разбудил звонок. Вместо стандартного приветствия Хозар сразу напустился с расспросами.
– У тебя все хорошо?
– Да-а… Вполне.
Я колебалась, нужно ли вспоминать дурной сон и землю на подоконнике. Нет, только при личной встрече.
– Как постояльцы? – продолжал он. – Не обижают? Прости, что разбудил. Хотел услышать твой голос. Мне что-то тревожно.
– Голос, наверно, сонный, – пробормотала я, старательно взбивая подушку за спиной, чтобы окончательно проснуться.
Он молчал, будто прислушиваясь к чему-то рядом с собой, и я тоже заволновалась.
– Альго, ты меня слышишь? Когда вернешься в Динаву? Мы… мы скоро увидимся?
Последний вопрос дался не просто. Терпеть не могу напрашиваться на свидания, тем более, мы уже обсуждали эту тему.
– Да, – хрипловато ответил он. – Я приеду сразу, как только освобожусь. Значит, в Малинках все спокойно? Русский не пристает?
– Семен собирает вещички домой, ему скучно.
– Говори еще… о чем хочешь, – мне показалось, что Альго вздохнул.
– М-м… да-а, в комнате бабушки Анны теперь мини-инкубатор. Мы греем золотое яичко. Черная курица бросила его в гнезде, когда вывелись остальные цыплята.
Мне отчаянно хотелось поднять ему настроение, и я принялась рассказывать о том, что в доме скоро будет золотая свадьба, и как мы с Ванессой наведались в гости к Магде, и про нового постояльца. При упоминании господина Брадека Альго меня перебил.
– Не помню среди знакомых Анны старого ботаника. Опиши его, Вера! Припомни до малейшей черты.
– На вид примерно лет шестьдесят или больше, худощавый, но жилистый, волосы на макушке редкие, а за ушами седеющие кудри, наверно, стесняется, носит круглую шапочку на голове.
– Значит, назвался Юханом… – задумался Альго. – И не сказал отчества? Имя отца не назвал? Странно. По твоим словам он отнюдь не мальчик и притом имеет ученую степень. Ты зовешь его просто по имени?
– Пока да, – растерялась я. – Завтра спрошу еще.
– Скажи, у него есть отметины на лице? Старые шрамы, родимые пятна?
– Я не заметила. Постой, кажется, на лбу слева был пластырь, а кончики пальцев испачканы чем-то темным. Он сказал, что до поездки возился в лаборатории.
– Так-так… еще и химик? Это интересно. Вера, не доверяй старику, а лучше сразу откажи от дома. Не оставайся с Брадеком наедине. Держись ближе к отцу и Ванессе.
– Это непросто, – пожаловалась я. – У них назревает роман. Они уже валялись в траве голышом. Нельзя про это рассказывать, но ведь ты поймешь, правда?
– Еще бы. Ревнуешь?
– Не знаю, – честно призналась я. – Иметь бы иметь уверенность, что все кончится хорошо, без драм и разбитых сердец.
– Хе-хей! Разве ты должна опекать отца, а не он тебя? – строго спросил Альго.
– Мне не сложно заботиться об отце, – возразила я, – он мой друг, у нас столько общего. Например, мой характер уж точно не мамин.
– Я люблю тебя, – вдруг четко послышалось в трубке.
У меня перехватило дыхание. Я не знала, что отвечать и молчать было глупо. Наконец тихо и медленно смогла пробормотать.
– Я тоже скучаю.
Показалось, что Альго порадовал мой ответ.
– Целую тебя тысячу раз! Спи спокойно и не о чем не переживай. Я скоро приеду и во всем разберусь. Сколько суток ты уже греешь яйцо?
– Да… Даже дня не прошло.
– Его нужно унести из дома. Я успею. Не подпускай Брадека…
Звонок оборвался, и я еще пять минут нервно сжимала в руках телефон, ожидая повторного сигнала. За дверями послышались шаркающие шаги.
– Кто там? – негромко крикнула я, но не решилась подняться.
Пустые страхи, скорее всего, Семен крадется из кухни к себе в комнату с бутылочкой пива или Ванесса вздумала ночевать у отца. Завтра попрошу ее поколдовать, чтобы меня больше не мучили кошмары. Могу же я иметь личную выгоду от дружбы с ведьмой? Или ее волшебство распространяется лишь на скромных литераторов, вроде отца?
Глава 21. Старое письмо
Утром у двери моей комнаты обнаружились комочки земли с мятыми синими лепестками. Юхан допустил версию, что они выпали из его гербария. А на подоконник вчера их ночным ветром занесло? Я решила не спускать глаз с ботаника. Тем более, что совместный завтрак едва не завершился крупной ссорой.
Ванесса снова предложила накрыть столы в гостиной и «преломить хлеба» в знак дружбы и общего благоденствия. Юхан вертелся ужом и постоянно вставлял в разговор ехидные реплики, перебивая остальных. Не считая английского и древней латыни, он превосходно владел несколькими языками, включая немецкий, румынский и русский.
Только на Ванессу поглядывал с опаской и любопытством, словно оценивая, что за птица сидит во главе стола и как можно ее приручить для собственной выгоды. Правда, в некоторые моменты я даже проникалась к Юхану уважением – в красноречии и умении оперировать фактами ему не откажешь.
Когда теплые булочки с маслом были уже подъедены, Семен – и так раздражительный в последнее время, принялся рассуждать об искажении истории в современных источниках информации.
– Я собрал серьезные доказательства того, что Наполеон Бонапарт не собирался воевать с Россией. Он пришел к нам с огромной армией, чтобы помочь царю Александру одолеть злобных тартар, захвативших Москву.
– Каких еще злобных тартар? – робко повторила я незнакомое слово.
– Дикий народ, претендовавший на власть в стране, – небрежно ответил Семен.
– И кто же был у них предводителем? – цепко поинтересовался Юхан Брадек.
– К сожалению, история сей факт не сохранила, – важно сказал Семен, считая, что и так произвел на нас достаточно сильное впечатление своим открытием.
Я покосилась на отца, считавшего себя знатоком русской литературы и потомком участника Бородинской битвы. Папочка сморщил лоб, делая вид, что тема слишком сложна для бытового разговора и переключился на паштет из куриной печени – Эрика утром принесла вместе с копченым сыром. Желая впечатлить симпатичную девчонку Семен снова рассыпался соловьем.
– Говорю же вам, не было никакого сражения между войсками Наполеона и царя Александра. Они были союзниками, ну, вспомните же – Мюрат, Даву, Ней, Багратион и Барклай де Толли – все это иностранные имена… Совместными усилиями генералы пытались спасти Москву. Недаром у нас в стране до сих пор популярен торт Наполеон. Ведь такое невозможно представить в отношении Гитлера, например, вы согласны?
Ванесса откровенно скучала, следя лишь за тем, чтобы тарелка отца не была пуста, а господин Бах задумчиво поглядывал в окно, до перипетий русско-французских отношений ему не было никакого дела. Один лишь Юхан вцепился в идею Семена бульдожьей хваткой.
– Позвольте, молодой человек, но раз мы знаем
