Александра Свида - За закрытыми ставнями

— Вы правы, г. Зенин, — согласился следователь.

— Теперь, когда беглый осмотр окончился, я хотел бы еще раз заняться комнатами, г. следователь, — попросил Зе- нин.

— О, конечно, занимайтесь, пожалуйста, для меня пока достаточен поверхностный осмотр. А как у вас, доктор?

— Я тоже хотел бы еще раз посмотреть на убитых.

— Может быть, вы согласитесь произвести осмотр в моем присутствии, г. доктор, — попросил Зенин, — я хочу проверить еще кое–какие свои впечатления.

— О, пожалуйста, буду очень рад.

— А мы с г. приставом покамест приступим к первому допросу. — С этими словами оба вышли, оставляя доктора и Зенина одних.

Глава 3

Подозрения следователя

В гостиной Ромовых все уже было приготовлено к допросу. Изуродованный труп полковника был перенесен в спальню. Секретарь разложил ломберный стол, на зеленом поле которого, где еще виднелись следы не вполне стертых преферансовых записей, приготовлялось нового вида сражение.

Зорин сел в глубокое кресло и, напустив на себя напыщенную важность, в резковатой форме спросил пристава, готово ли все к допросу.

— С кого желаете начать, Николай Николаевич? — любезно осведомился пристав.

— С дворника соседней дачи.

«Вошел в роль», подумал пристав, поспешно отворачиваясь, чтобы скрыть презрительную улыбку.

Через минуту вошел румяный, толстый мужик с выпяченным вперед животом и любопытно оглянулся по сторонам.

Имя, отчество, фамилия, возраст, вероисповедание, место приписки — посыпались официальные вопросы, от которых как–то разом растерялся и оробел дворник. Исчез его чересчур смелый взгляд, улетучилось сознание важности роли. Перед следователем стоял уже робкий, забитый мужичок, трепетавший под искусственно грозным начальническим взглядом.

— Иван Петров Беспалый, 35-ти лет, православный, деревни Кривозерие, Остаповской волости, Пензенской губерний, — несколько заикаясь, рапортовал он.

— Давно служишь на соседней даче дворником?

— Второе лето, ваше благородие. Так что зиму служил у своих господ в городе.

— Близко ли знаком со здешним дворником, знаешь ли, где он?

— Иван со вчерашнего дня уехамши в деревню, — ответил он. — Сказать, чтобы очень близко был знаком с ним — не могу, но одначе, по–суседски, знакомство ведем.

— Иван сам говорил тебе о своем выезде?

— Точно так, ваше благородие. Он вчерась вечером был у меня, сказывал, что как значит г. полковник наутро встанут, так и пришлют Аннушку за мной, насчет значит какой помощи.

— В котором часу убирал улицу перед дачами и не заметил ли чего?

— Убирал, как всегда, в шестом часу. Заметить, — быть ничего не заметил. Что калитка, значит, была не на запоре, так на это особого внимания не обратил, подумал — могла Аннушка по своим каким делам выйти.

— По каким же делам она могла выйти так рано?

— Кто ее знает. Если в церкву, то в самый раз.

— А Аннушка ходила в церковь, замечал когда?

— Как быдто ходила, а впротчем уверять так не стану.

— А не ходил ли к ней кто? Припомни!

— Мы так пристально за ней не следили, потому она не с нашей дачи, а только девушка была сурьезная, ничего за ней такого не было.

— Припомни, быть может, кто бывал у ней в последнее время?

— Кто-е знает. Вот разве брат когда захаживал.

— Какой брат, когда именно был?

— Когда был остатний раз, точно не припомню. Дни два, може три тому назад.

— Кто он такой, не слышал?

— Хрестиянин. Иван сказывал, на уборку хлебов, значит, на юг пробирается.

— Еще что не можешь ли припомнить?

— Быть нет, ваше благородие.

— Можешь идти.

Беспалый, униженно кланяясь, попятился к дверям, но лишь только последние скрыли его от грозных взглядов следователя, прежний апломб возвратился, он даже позволил себе многозначительно кашлянуть, как бы давая понять, что он со следователем заодно, что они только что обсуждали такие подробности дела, о которых остальным, непосвященным, так сказать, и догадываться не полагается… Поглаживая бороду и напустив на себя таинственный вид, он важно уселся в сторонке.

В это время на веранде появился изящный господин лет около пятидесяти, чисто выбритый, с острым проницательным взглядом, поблескивающим из–под тяжелых полуопущенных век.

Пристав засуетился, узнав в посетителе знаменитого московского адвоката Плевина.

— Следователь ожидает вас, г. Плевин, — сказал он, вежливо отстраняясь от дверей, чтобы пропустить прибывшего.

Зорин, вставший ему навстречу, поклонился с предупредительной любезностью и, указав Плевину кресло напротив, ожидал, пока адвокату заблагорассудится последовать приглашению.

— Простите, прежде всего, что я позволил себе побеспокоить вас, — извинился следователь.

— Готов служить вам, чем могу, — несколько официальным тоном ответил адвокат. — Не думаю, однако, что помощь

моя окажется для вас существенной.

— Это весьма печально, — признался Зорин. — Я на эту помощь рассчитывал, так как знаю, что вы близкий знакомый Ромовых…

— Так что ж из этого? — перебил удивленно адвокат.

— Не было ли у него врагов?

— У каждого из нас они есть, иногда без нашего даже ведома. Возможно, что они были и у Ромова, только о них мне ничего не известно.

— Кто наследует его имущество, г. Плевин?

— Вы положительно летите с быстротой экспресса, — усмехнулся адвокат. — Третий по порядку вопрос уже о наследниках. Вы не думаете, что здесь просто–напросто грабеж, сопровождающийся убийством, — обыкновенное явление для наших подмосковных местностей?

— Грабеж, правда, имеет здесь место, — согласился Зорин, — но… есть, знаете, кое–что, коллега, что говорит против того допущения, что это был типический грабеж.

Веселый огонек блеснул из–под тяжелых век. Привыкши недоверчиво относиться к следственным властям, адвокат еле сдержал улыбку,

— Правда? — спросил он, хорошо маскируя недоверие, с которым отнесся к заявлению следователя.

— Увы, да, — возразил серьезно Зорин, не уловив настоящего оттенка вопроса. — Поэтому–то я и спросил вас о наследниках.

— Прямых, кажется, нет, по крайней мере с его стороны, а с ее… — адвокат задумался.

Зорин застыл в вопросительной позе…

— Есть, кажется, бедный родственник, не то родственница, некая Брандт. Покойная ведь урожденная Брандт?

— Нет, она урожденная Свирская. Я сомневаюсь, чтобы наследство каким–либо образом могло перейти к ее мачехе Свирской, а тем более к ее сводному брату Брандту.

— Вот о нем бы я хотел что–нибудь знать.

— Оставьте саму мысль об этом. Такой симпатичный, умный и, по словам его сестры, даже даровитый человек. Не везет только ему, бедняге, никак не может устроиться.

Следователь спросил адрес Брандта и, получив его, поспешно записал в книжку.

— Бедный родственник, вы говорите, который не может устроиться? Что это за тип вообще, г. Плевин?

— Я не вполне понимаю ваш вопрос, г. следователь, — слегка прищурился адвокат.

— Я хотел бы знать, какой у него характер, наклонности?..

Плевин рассмеялся с оскорбительной откровенностью.

— Не думаете же вы, что Брандт имеет что–нибудь общего со вчерашним происшествием? Повторяю, оставьте саму мысль об этом, дорогой коллега, — в приливе надменной веселости, адвокат в первый раз употребил это обращение к следователю.

— Быть может, вы знаете, часто ли он бывал у Ромовых?

— Нет, его не особенно жаловал покойный.

— Почему?

— Все мы чем–нибудь грешны; покойный до смешного страдал нелюбовью к бедным родственникам жены и преклонялся перед чужим богатством, чинами, титулами…

— А его жена?

— Она выросла с Брандтом, любила его очень, — как и свою мачеху, и еще на днях взяла с меня слово, что я помогу ему устроиться в одной из редакций; он что–то такое написал.

— Давно ли вы видели Ромовых?

— Да кажется, он вчера вечером шел к ним.

— Не знаете ли вы, имели ли Ромовы привычку держать в доме более значительные суммы денег?

— Нет, не знаю.

— А много ли у них было в доме драгоценных вещей?

— Здесь на даче обращали на себя внимание только ее очень ценные серьги и его перстень.

— Это преступление было обнаружено вашими детьми, — нельзя ли их повидать?

— Нет. Малыша, безусловно, нельзя беспокоить — ждем доктора, он совершенно не приходит в себя, да и Коля нуждается в спокойствии, он очень потрясен этим событием, бессвязно говорит о трупе, о сломанных розах и о каком–то лоскутке на них.

— Лоскуток на розах? — вскочил взволнованный следователь. — Одну минуточку, уважаемый коллега.

Он быстро подошел к двери и отдал распоряжение произвести тщательный осмотр розовых кустов.