Елена Коровина - Черный Дракон

XI

Пугающий город: магическое нападение

Платон считал, что время — это остановленное действие: «Время — это существующее и остановленное что-то относительно чего-то».

Но у Аристотеля имелась иная теория. Он разделял два понятия становления «чего-либо, то есть результата» по отношению ко времени. Отсюда и два параметра времени. На самом деле, как считал Аристотель, становление-результат достигается не сразу, а проходит поэтапно. Однако для любого этапа требуется энергия.

Вначале, наполняясь энергией, возникает потенциальное усилие (потенция). Однако это начало несёт в себе многовариантность. Действительно, потенциальная заявленность предполагает различные пути осуществления и ещё не имеет магистрального пути.

Однако затем энергия переводит потенциальное усилие в энтелехию (осуществление). И тогда внутренняя Сила, потенциально заключающая в себе цель, приводит к осуществленному результату. И вот эта осуществленность одновариантна.

То есть потенциал ищет энергию, чтобы нащупать возможные варианты. Энергия же затем ищет выход, чтобы обрести энтелехию — совершённость и единственно верный или возможный вариант.

Отсюда следует, что, возникнув на начальной стадии, потенция, как более гибкая и пластичная, потенциально может приводить к разновариантным результатам. Так не следует ли сначала проверить все возможные варианты, чтобы при конечном результате одновариантности не оказаться обманутым?

Глеб обвёл мутным взглядом белые больничные стены. Надо же, отдельная палата… Интересно, почему? Он два раза до этого попадал в больницу, но оба раза в палаты, набитые койками до отказа. А тут — он один. Кто-то заплатил? Но кто? Скорее всего, администрация гостиницы. Его же привезли оттуда. Там, в гостинице, пока он спал, ему на голову со стены свалилась тяжеленная картина. Хорошо, что на его голову, а не на Рину. Что за идиотизм — вешать такие тяжести над кроватями постояльцев?!

Рина… С ней всё в порядке. Он чувствовал её присутствие, когда его грузили в «скорую». Она плакала. Значит, он ей всё-таки не безразличен. Потом его увезли, и дальше он ничего не помнит. Кажется, вокруг суетились врачи. Потом ещё кто-то не раз заходил в его палату. Все в белых халатах. А один врач даже сам чуть не потерял сознание, взглянув на Глеба. Стал кому-то лихорадочно звонить. Но может, всё было и не так. Глеб не помнит. Зато помнит, что Рина осталась в гостинице. Одна! И это чудовище, наверное, уже очнулось от своего тёмного сна. И снова попытается напасть на Рину…

Глеб застонал. Стон отозвался в голове тысячами болевых иголок. Наверное, у него сотрясение мозга. Да не просто сотрясение — помутнение мозгов! Глеб застонал сильнее. Как он мог так попасться?! Ясно же, что проклятая картина не сама сорвалась со стены — кто-то помог! Кому-то было необходимо вырубить Глеба, чтобы лишить Рину защитника. Кому? Тут и к гадалке не ходи — ясно, что это дело рук Чёрного Дракона.

Надо встать. Прийти в себя. Собрать по кусочкам. И поехать искать Рину.

Или надо найти Дракона? Он же ловец, эмпат. Он сможет снова почувствовать, где сейчас это чудовище. Какая жуткая и глупая оказия судьбы — ловец был рядом с Драконом и не смог ничего сделать! А ведь всего-то надо было вызвать тех, кто сумел бы расправиться с этим чудовищем. И дело его жизни было бы совершено. Но он замешкался. Дезориентировался. Отвлёкся на… Рину. А потом и вообще потерял Силу. Или так и было запланировано? Рина помогала Дракону? На ней же его печать…

Выходит, она предала его, Глеба… Нет, нет, только не Рина! Господи, пусть его предаст любой человек на этом свете — только не она, эта янтарная девочка! У неё светлые волосы, как светлый янтарь. А глаза тёмные, как янтарь тёмный. Янтарик…

Надо встать! Глеб пошевелил руками. Слушаются. Ногами. Вроде тоже двигаются. Вот только голова гудит.

Надо набрать Силу. А для этого нужно совершить мысленное мистическое путешествие по местам, где она есть. А таких мест в Москве много. Глеб знает свой город. За сотни лет Москва накопила столько Силы, что может ВСЁ. Может, как вампир, забрать, высосать энергию из любого человека и даже целых народов. Но может и дать. И сейчас её Сила поможет Глебу подняться.

Глеб закрыл глаза. И сразу же перед мысленным взором всплыл выход из метро «Охотный Ряд» в сторону Тверской улицы. Подземный переход и ступени выхода на улицу — словно выход из подземного потустороннего царства в кипучую земную жизнь. Именно это нужно Глебу, побывавшему в царстве тьмы и теперь стремящемуся подняться наверх — к свету и солнцу. Вот он выходит на Тверскую — призрачный свет неоновых ламп подземелья сменяется лучистым солнечным светом. Глеб идёт вверх по Тверской. Вот телеграф. Это здание Планетарной Связи, собравшее Силу со всех перекрестьев миров. Тут и известия со всей страны, новости писем и телеграмм, компьютеров и экранов. Глеб мысленно останавливается, повернувшись к полукруглым ступеням здания, раскидывает руки, собирая Силу. Дальше — опять вверх. Дома Тверской, облицованные гранитом. Гранит впитал энергию солнца, пропустил сквозь себя энергетику тех людей, что прошли мимо. Глеб мысленно поводит пальцами по теплому камню, собирая эту энергию.

Впереди его главная цель — Тверской бульвар. Глеб поворачивает налево. Сейчас зима и на бульваре мало прохожих. Впрочем, никто не увидит Глеба, мысленно путешествующего по местам Силы и Магии. Конечно, в городе полно и других мест, дающих Силу, но для Глеба с детства таким был Тверской бульвар. По вечерам в тёплые дни он даже снимал обувь и бродил там босиком. На него мало кто оборачивался — на бульваре не слишком яркие фонари. Сейчас на бульваре снег, но Глеб всё равно скинет сапоги — так легче впитать энергию Силы. Да и в сапогах ли он? Он же лежит в больнице босиком — таким и пойдёт по бульвару. На миг снежные иглы впились всё-таки в подошвы незащищённых ног. Если бы это было реальное путешествие, может, он и заработал бы простуду. Но это мистическое путешествие! И Глебу становится даже жарко. Энергия Москвы затапливает его с ног до головы. Голова наполняется теплом, потом светом, приходит равномерный гул, и миллионы клеток начинают латать плоть, приводить в норму, убирать сотрясение и синяки. Тело Глеба обретает лёгкость, и почти невесомым он достигает Никитских Ворот. Теперь ему тепло и мягко — как на прогретом солнцем песке или как на тёплой волне южного моря. Губы Глеба раздвигаются в безмятежной улыбке.

Все! Улыбка — знак, что нужная энергия набрана. Сила города перешла к нему в необходимом количестве. Никогда нельзя перенасыщаться. Брать следует только нужное.

Сейчас Глеб встанет, разомнет застывшие мышцы. Потом вызовет врача и своим даром эмпата, а если надо, то и магического внушения убедит лекаря, что пациента следует срочно выписать.

Но сначала надо УВИДЕТЬ Рину. Глеб представил себе её янтарные глазищи. Теперь улыбку. Но почему-то перед глазами встал светло-бежевый шарф, который она отдала ему при первой встрече. Шарф накинулся на шею модной петлей — просматривая новости, иногда Глеб попадал на рекламу разных фильмов и однажды был поражен, как мгновенно и элегантно какой-то герой сдернул с шеи свой петлеобразный шарф. Но сейчас модная петля Рининого шарфа затягивалась на шее Глеба и тащила его куда-то — непонятно куда. Глеб попытался, как герой того фильма, стянуть, скинуть её с себя, но захрипел и рухнул на подушки.

Доминик выскочил из такси, уловив краем глаза, как Ринка, которой предстояло ехать в больницу к Глебу, говорит что-то шофёру. Наверное, называет адрес. Но едва дверца такси отделила Рину от Дракона, его сердце наполнилось тревогой. Ох, если бы эту девчонку можно было забрать, как в детстве, на руки и не спускать никогда!

Доминик помедлил. Такси тронулось с места и исчезло. Тревога возросла. Да что за чёрт? Расстаться необходимо — у них есть Дело. Рина должна заговорить ловца, отвлечь его от мыслей о Драконе, чтобы Доминик мог сосредоточиться на главном — ему снова предстояло искать аграф, как в день приезда. Для этого требовалась помощь Сим Симыча. А вернее, его машина. Доминик не может довериться в таком деле такси. Это рискованно.

Дракон завернул к подъезду и на секунду застыл. Оба окна снятой ими на время квартиры выделялись чёрным пятном. Стёкол не было, перекрестье одной из рам висело наружу, поскрипывая и раскачиваясь на ветру.

Пожар! В квартире, где они угнездились, пока искали Ринку, был пожар! Дракон ринулся в подъезд. Лифта ждать не стал — всего-то четвёртый этаж.

Пролёт. Второй. Запах гари усилился. На ступеньках лестницы появились чёрные клочки пепла. Дверь в их квартиру оказалась выломанной. И теперь стояла, просто прислонённая к стене. О Мадонна! Цепкий взгляд Дракона заметил, что с наружной стороны двери никаких подпалин нет. Пожар полыхал изнутри.