Мой муж — зомби (СИ) - Траум Катерина
— Знаю, я не должен был… Делать о тебе поспешных выводов. — Матвей попытался поймать мой взгляд, но я вылила на него такой ушат льда и презрения, что ему осталось лишь вздрогнуть и спешно застегнуть куртку. — Ладно. Если ты так хочешь… Не волнуйся, завтра Вадим окончательно умрёт. И больше ты меня не увидишь.
— Очень на это надеюсь.
Он пролетел мимо меня так быстро, словно его кусала за задницу собственная совесть. Если бы она у него была.
А я ещё долбанных пять минут не могла пошевелиться, глядя на тлеющий на палитре пепел.
Глава 19
Никакая косметика этим неожиданно солнечным утром не помогла замазать синяки под опухшими от слёз глазами. Я не спала практически нисколько с тех пор, как ушёл Матвей — как есть, пешком до самого города, не вызывая такси. Всё пыталась уложить в голове наши разговоры, которые казались такими искренними. Понять, как можно было утрами варить для меня кофе, а днём продолжать рисовать этот дьявольский портрет.
Лицемерный сукин сын. Редкостная двуличная скотина, и я не лучше — повелась, серьёзно, как школьница-малолетка, повелась на эту вот уж действительно смертоносную харизму, мнимую заботу, чувство защищённости… В какой-то момент и впрямь решила, будто влюбилась. И больнее всего этой ночью было ощущать повсюду словно пропитавший стены запах прелых цветов, отзывающийся дрожью в конечностях.
Чёрт возьми. Бумеранг или насмешка судьбы? Скольких мужчин вот так же обвела вокруг пальца я, но ощутить себя на их месте, преданной и оставленной…
Меня словно выпотрошили. За эту очень долгую ночь я выплакала столько слёз, что к рассвету от шикарной Юли Валицкой осталась одна выеденная и бледная оболочка. И вот эта разбитая скорлупка кое-как заставила себя замазать макияжем все трещины, нарядиться в первое попавшееся бледно-голубое платье с атласным поясом и встать на каблуки. Привести в человеческий вид Вадима и погрузить его в «Крузак», чтобы как можно быстрее закончить мучения бедного создания.
А потом уползти в какую-нибудь максимально тихую нору и зализывать ранки ещё пару лет.
Надо признать, выглядел муженёк не лучше меня. Куча тональника ушла на то, чтобы замаскировать его лицо и шею от десятков трупных пятен. Сытный завтрак из живой курицы не помог, и он продолжал беспокойно кряхтеть рядом со мной, пока мы ехали к ресторану «Юнона» — самому крупному и пафосному из всех заведений «Райстар», где и должен был пройти пресловутый конкурс.
Местечко действительно оказалось непростым. На парковке уже теснились автомобили элитных марок в нелепом соседстве с фургончиками прессы. Пройдя через раздвижные стеклянные двери, мы с Вадимом оказались в просторном холле, где от обилия зеркальных поверхностей на миг ослепило глаза. Я как можно быстрее взяла мужа под локоть, и как раз вовремя: к нам навстречу уже бежала Вика, сегодня нарядившаяся в бесформенный парчовый мешок. Платьем это язык не повернулся бы назвать.
— Добрый день, Вадим Владимирович! — широкой улыбкой поприветствовала она босса, и чуть более натянуто кивнула мне: — И Юлия Леонидовна, конечно. Как здоровье? Слышала, на дне рождения вы едва мелькнули и уехали…
— Да, Вадюше пришлось удалить гланды, — объяснилась я и пригладила ему торчащие вихры, на что зомби тут же выполнил заученную команду и показал пальцем на своё горло. — Пока разговаривать нельзя. Да и пробовать блюда на самом деле тоже.
— Как жаль, он же так ждал этого судейства, — сочувствующе протянула Вика, и её взгляд через стёкла очков на шею Вадима показался мне уж слишком подозрительным.
Я как могла прикрывала на нём пятна высоким воротом рубашки и галстуком. Похоже, кое-что всё равно не удалось замазать, а эта секретутка чересчур любопытна. Осталось надеяться лишь, что как только в зале станет не протолкнуться, Матвей выполнит свою часть уговора и отпустит беднягу на тот свет. Увы, конкурс сегодня сорвётся.
— Ничего, оценит хотя бы внешний вид блюд и профессионализм поваров. Попробовать найдутся другие желающие, — попыталась я сгладить заминку и потянула Вадика за собой в общий зал. — Где нам сесть?
— Стол жюри напротив сцены.
Народу в ресторане действительно было немало. Суетились на небольшой полукруглой сцене организаторы, устанавливая технику для приготовления блюд. Занимали круглые двух-трёхместные столики слишком рано прибывшие гости — скорее всего, болельщики участников. Телевизионщики расставляли по углам зала штативы с камерами, и суетливо бегали официантки, предлагая прохладительные напитки до начала конкурса. За центральным прямоугольным столом для судей пока было пусто, и я уже было направилась к нему, как короткий взгляд на лицо Вадима свёл спазмом внутренности.
Новое, смачное грязно-синее пятно растекалось по его скуле у меня на глазах. Зомби жалобно проскулил — к счастью, звук проглотила музыка — и закапал слюнями на пиджак. Чёрт его знает, что его так взволновало, но в таком виде на яркий свет показываться нельзя.
Бурча под нос ругательства, я сменила направление к заботливой стрелочке со значком «WC», радуясь, что захватила с собой тональник и салфетки. Лопатками ощущала неприязненный взгляд Вики, так что идти старалась как можно увереннее и создавать впечатление, будто не я тащила мужа за руку, а он вёл меня.
Не задумавшись залетев в женский туалет, я запустила руку в сумочку за своим арсеналом, мимоходом скомандовав:
— Вадим, стой смирно.
К счастью, у рядка с раковинами оказалось пусто, и никакого копошения в двух кабинках тоже не слышалось. Добыв заветный тюбик, я уже было примерилась к скуле зомби, как вдруг за спиной мягко хлопнула дверь, и раздался смутно знакомый голос:
— Как мило ты заботишься о трупе. Саму не тошнит?
Вздрогнув всем телом, я резко развернулась и выронила крем из рук. Белобрысый братец Вадима стоял, небрежно подперев мощным плечом стену, и наблюдал за мной со снисходительным прищуром серых глаз. По старой привычке я невольно оценила, как здорово облепляла накачанную фигуру тёмно-синяя рубашка от Армани.
— Так вы… ты в курсе? — кое-как удалось мне выдавить хоть слово сжавшимся от страха горлом.
Вопрос, естественно, тупейший: как будто ещё после дня рождения Владимира Сергеевича было непонятно, кто подослал оленя-смертника. Похоже, глупость оценил и Виктор, с кривой ухмылкой поднимая вверх руку. На пальцах у него переливались золотом три крупных перстня с яркими камнями — красным, зелёным и жёлтым. И когда он громко щёлкнул пальцами, между этими кольцами отчётливо засверкали искры.
— Давай без прелюдий, Юля. Не хочется надолго занимать этот милый нужник, — демонстративно вздохнул Виктор и небрежно указал перстнем на дверь.
В которой с оглушающим щелчком тут же закрылся замок, не потребовавший ключа.
Я сухо сглотнула и смахнула со лба выступившую испарину. Руки дрожали не меньше, чем колени, и единственное, что придало сил говорить дальше — стоящий рядом Вадим, готовый к любым командам.
— Значит, ты тоже… имеешь какие-то силы. И что же тебе нужно от меня?
— Ну, это просто. То, что ты так нагло хотела присвоить — моё законное наследство.
— «Райстар» тебе не принадлежит. Я читала завещание…
— И в задницу эту бумажку, оригинал которой я нашёл и сжёг сразу, как только приехал домой. — Виктор усмехнулся и потянулся к карману брюк за пачкой сигарет. Вопреки моим ожиданиям, обычным ментоловым «Кентом», а не каким-то шаманским навозом. Закурив прямо рядом с приклеенной на стене табличкой с перечёркнутой сигаретой, он любезно продолжил: — Как ты понимаешь, расклад совсем не в твою пользу. Как только папаша откинется, без завещания единственным наследником окажусь я. И чтобы у нас не возникло никаких споров и судов… Ты сегодня устроишь маленький концерт и сама на глазах всех репортёров воткнёшь нож в грудь Вадима.
Мои брови медленно поползли вверх: за кого этот ненормальный меня принял?! Да, я далеко не святоша, но втыкать в кого-либо ножи… И к чему, если тот уже мёртв?
