Пастухи призраков (СИ) - Ламичева Юлия
– Я на работе, – шепнула в трубку Лена, забившаяся в самый дальний угол подсобки. – Прекрати орать, что опять случилось?
– У тебя там всё в порядке?
– Прямо вся танцую, до какой степени.
Лена задумалась. Скорее всего, волк Лидкиной семейке больше не грозит. Скорее всего. С другой стороны, возвращать в квартиру Ромку пока рано. Случай с Белочкой… в общем, Лена пока не чувствовала себя специалистом в области дрессировки трансцендентных волков.
– Ром, посиди немного у Лиды, только до завтра, на всякий случай. Пока.
В соседнем с подсобкой кабинете нагрянувший администратор Витя кого-то распекал, судя по запаху – Сашка. За стеной в примерочной мамаша убеждала дочку, что зад у той не толстый, а наоборот, ужасно стройная фигурка. Кажется, беруши ещё валяются в буфете, срочно найти! И ещё нужен насморк, но с этим проще – осень на носу.
– Ни фига! – пропела новая Лена. – В жопу осень, а магазин ещё дальше.
– Хотя бы ты заткнись, – взмолилась Лена прежняя.
– Сама заткнись, гнида. Я чувствую себя вооружённой, точно в каждом кармане по атомной бомбе, приготовься словить оргазм, насколько сумеешь – я иду к Виктору в целях официально послать его туда же, куда и эту кисельную контору.
– Умница, сто раз проходили, только учти: новый фортель Виктор не простит, придётся другое место искать, иначе что мы будем жрать? Жрать что мы будем, я спрашиваю?! Я чувствую себя человеком, который по ночам растворяется в зелёной луже с хаттифнаттами, всасывает дохлых волков, имеет на руках трёхлетнего ребёнка плюс собака с гипотиреозом, страдает дерматитом и дурной наследственностью, а вчера получил приглашение от папы на его собственные похороны. Ой, забыла, прямо сейчас у меня припадок раздвоения личности, и моя вторая половина собирается оставить нас без бабла.
– Серёга всё удивлялся, насколько твои лузерские телеги искажают реальность, – прошипела новая Лена, – и, что ужасно, не только твою. Смешно, но он – единственный человек на свете, которому ты реально помогла: со страху аж до Индии от тебя удрал, сам бы вряд ли собрался.
– Надеюсь, страдает сейчас геморроем в каком-нибудь сарае на берегу океана, – рыкнула прежняя Лена.
Лена новая пожала плечами.
– Даже если так. Мечту он, по крайней мере, сбыл, в отличие от тебя, хотя перечень твоих геморроев пора издавать на рулонах туалетной бумаги в качестве чтения на ночь.
– Ну нет у меня мечт! – выкрикнула вслух прежняя Лена.
– Твоя реакция на жизнь заключается в геморроях. Возвращаясь к папе. Он как раз советовал не ходить ни на какие похороны, а заняться вместо этого своей жизнью. Оставь папу в покое! Мало он с тобой возился, надо, чтобы вечно? Сменил человек обстановку, имеет право, и, по-моему, нормально себя чувствует. Предупреждаю: вздумаешь ехать крышей, скормлю волку. До тебя ещё не допёрло, с чего волк к тебе прилип? Да он сверхъестественной падалью питается, так что ты в самом его вкусе.
– Ты каждый раз мило забываешь, что ты – это я, – напомнила прежняя Лена.
– Не-а! У меня мечты, пошла сбывать.
Ленино тело вскочило, вздёрнутое новой Леной за шиворот так резко, что на мгновение ноги оторвались от земли. В подсобку заглянула Наташа.
– Лена? Ты одна? Мне показалось, я слышала разговор.
– Ага, показалось.
– А мне показалось, что ты говоришь по телефону. Ты у нас на привилегированном положении, но…
Лены переглянулись.
– Наташ, а не отправиться ли тебе в жопу?! – радостно спросили они хором.
***
– Мама, ты – Иван-Царевич! – веселилась Нюся, летя за Леной воздушным шариком (в пижаме).
– Елена Прекрасная.
– У Елены Прекрасной косички. Можно я тоже на волке покатаюсь? Ну пожалуйста!
– Ты же его боишься?
Мотнув головой, Нюся втиснулась между Леной и мохнатой шеей.
– Теперь я – прекрасная! Давай играть, что я – Елена, а ты – царевич?
Вдруг она замолчала, теребя волчью шкуру рядом со связавшим Лену и зверя шнурком, брошенным через загривок, точно уздечка. Поднесла пальчик, готовая дотронуться, отдёрнула и снова поднесла. Лена забеспокоилась.
– Ты чего, ребёнок? Я же просила выйти из бани и не подглядывать!
– Мам, тут всё равно всё видно.
– Это была ненастоящая девочка, настоящая бы плакала и убегала, когда волк её ел.
– Знаю, – равнодушно кивнула Нюся, поёрзала на волке и повернула к Лене встревоженное личико. Голос её дрогнул:
– Мам, если верёвочка порвётся, ты опять начнёшь таять?
У Лены отлегло от сердца: кормление волка ребёнком может вызвать в другом ребёнке фобию или травму детства, даже если процесс обошёлся без натуралистических подробностей (больше всего это напоминало натягивание удава на кролика, да и призрак Анны не возражал). С другой стороны, сторожить сумку больше не надо, на фига засорять астрал остатками родственников не при делах? Вселится в какого-нибудь алкаша, и станет ему белочка с осложнениями, что-то такое было в Серёгиных книжках. Пусть лучше Лидка порадуется – вот кого Анна конкретно достала. Если б Лене мешали смотреть мультики с девяти лет…
Взяв шнур, Лена ощутила его щекотанием в пальцах и сильно дёрнула раз-другой. В груди тоже защекотало.
– Не порвётся, жутко прочная хрень, Фанту выдержит.
– Мам, можно я?
– Валяй. Убедилась? Так что вопрос моего таяния считаем закрытым.
– И нам с дядей Ваней больше не надо ловить тебя из речки?
– Не-а.
– Мам, а зачем ты кормила волка девочкой? – спросила Нюся, достаточно успокоенная, чтобы предлагать новые вопросы.
– Ну,… Фанта ест корм, а волк…
– …ненастоящих девочек. Мы их каждую ночь ловить будем?
– На самом деле там была не девочка. Понимаешь, когда закапывают клад, с ним иногда кладут…
– …покойника, чтобы сторожил. Ты рассказывала. Волк ест покойников. Здорово, у нас рядом кладбище. Мам, а покойники дорогие или бесплатные?
«Уф», – выдохнула Лена. Как же тяжко объяснять ребёнку вещи, которые сама не понимаешь. Ну и ладно, «покойники» – довольно точное определение диеты волка.
– Мне тоже так показалось, – согласился Иннокентий. – Прежде, чем ты начнёшь трепыхать крыльями, я бы хотел...
– Не начну, – перебила новая Лена. – Всё в порядке, папа.
Иннокентий замер в её крови, приглядываясь или принюхиваясь. Не каждый может похвастаться, что по его венам растекается собственный отец. Лена не была уверена, что это подходящий повод для хвастовства, да и с кровью, пожалуй, не совсем точное сравнение, только описать свои ощущения иначе у неё не получалось.
– Насчёт урн не беспокойся, прах меня не прикалывает: хранили уже, теперь имеем, – она потрепала волчное ухо.
– Симпатичная зверюга, – одобрил Иннокентий.
Лена почувствовала, как папа перетекает ей в ладонь. Волк отдёрнул морду, покосился вопросительно и ещё крепче прижался к ладони щекой. В спину упёрся ревнивый взгляд Фанты, пришлось срочно чесать ещё одно ухо – висячее и шёлковое.
– А меня никто не гладит, – пискнула Нюся.
Смех Иннокентия разошёлся по Лене волной тепла.
– Срочно обзаводись третьей рукой.
– Десятком, – сварливо отозвалась Лена. – У меня и с двумя явный перебор сверхъестественных возможностей, не находишь? При мизерном результате. Нормальный человек на моём месте давно бы захватил мир, сидел на троне в башне из хрусталя, поигрывая ядрёным пультом, и противно хихикал.
– Самые нормальные занятия, – поддакнул Иннокентий.
– Гораздо более нормальные, чем использовать чёрную магию при торговле штанами двое суток через двое…
– Мам, ты с кем говоришь? – встряла Нюся.
– С дедушкой.
– Привет, деда! Ты где?
– И как ты выкрутишься? – подумала Лена для Иннокентия. – Где ты?
– Просто поверь, что это не имеет значения.
Лена поняла, что выкручиваться придётся ей.
– Нюсь, наш дедушка стал привидением, так случается.
Глаза ребёнка стали круглыми, точно у кота.
– Деда, а почему я тебя не вижу?
