Джессика Спотсвуд - Дар или проклятье
В голосе Мауры горечь. Что ж, пора об этом поговорить. Миссис О'Хара и Лили сейчас на кухне, срезают корки с огуречных сэндвичей и помогают Тэсс готовить пирожные. Наши гостьи ожидаются через час с четвертью.
— Это и была просто случайность, — подчеркиваю я. — Я прекрасно осознаю, насколько это было опасно. Я ни за что не стала бы делать такое умышленно!
— Елена говорит, очень странно, что у тебя вышло такое сильное колдовство, — говорит Маура, глядя на меня с подозрением.
— Ну Елена вечно вмешивается…
— Кейт, я не желаю слышать о ней ничего дурного. Она — моя подруга и прекрасный учитель. Мы с ней уже выучили исцеляющие чары. Хорошо, когда кто-то может вот так помочь. Она мне нравится.
Я закатываю глаза.
— А мне нравишься ты. Ты моя сестра, Маура, и я тебя люблю.
— Это не одно и то же! Ты не воспринимаешь меня как личность и относишься ко мне пренебрежительно! Даже сейчас почти не обращаешь на меня внимания.
Я перестаю возиться с цветами и смотрю на сестру.
— А если и замечаешь меня, то только чтобы отругать. И никогда не хочешь попрактиковаться со мной в магии, хоть и знаешь, как я это люблю. Ты даже не хочешь, чтобы я вступила в Сестричество. По-твоему, мне лучше выйти за какого-нибудь гнусного старикашку, которого я не люблю, чем быть счастливой!
Я утаскиваю ее подальше от кухни, чтобы нас не услышала прислуга.
— Это не так. Конечно же, я хочу, чтоб ты была счастлива!
— Тогда докажи это. — Маура впивается в меня своими синими глазищами. — Мне не нужно твое разрешение, но я хотела бы, чтоб ты меня благословила. Благослови меня вступить в Сестричество!
Не Елена ли ее подучила? Я не могу дать ей моего благословения. Во всяком случае, до тех пор пока не узнаю все пророчество целиком. Если бы Сестричество было для нас наилучшим вариантом, Мама четко и ясно написала бы об этом. Но все не так просто.
— Ты действительно этого хочешь?
Маура яростно кивает:
— Да, хочу. Я уже не ребенок, Кейт, и у меня есть собственное мнение. Я хочу изучать колдовство в Нью-Лондоне.
— А как насчет брака и детей? Ты готова этим поступиться?
Глядя в пол, Маура крутит золотой браслет на запястье.
— Я не хочу замуж.
— Это может измениться, когда ты влюбишься, — говорю я, думая о Финне.
Тут нет ничего нового — я весь день думаю о нем в любой подходящий и неподходящий момент: когда Елена занимается со мной французским, когда я вышиваю наволочку, когда миссис О'Хара ругает меня за недоеденный завтрак… Так или иначе, за последние несколько недель он стал постоянным предметом моих грез.
— Это не то, чего мне хочется, — категорически заявляет Маура, проводя рукой по резной деревянной балюстраде у подножия лестницы. — Даже если когда-нибудь и хотелось, я передумала. — Маура хмурится. — Ты ведь собираешься выйти за Пола. Ты даже и помыслить не хочешь, чтобы мы вступили в Сестричество! Ты намерена сделать так, чтоб мы были все вместе, но только если все выйдет по-твоему. Ты хочешь, чтобы я отказалась от мечты, а сама ничем не желаешь жертвовать!
— Я ничего такого не говорила, — пытаюсь протестовать я, но сестра уже с топотом убегает наверх (скорее всего, в комнату Елены). Я сажусь на нижнюю ступеньку и прячу лицо в ладонях.
Позади раздается шелест юбок.
— Простите, — говорит Елена, проскальзывая мимо меня. — Вы с Маурой поссорились? Она чем-то швыряется у себя в комнате.
Я поднимаю голову. Елена переставляет мои розы.
— Почему бы вам не оставить все как есть? — рычу я, гордо шествуя в кухню. — Вы нам не нужны. Пока вы не приехали, у нас все было в порядке!
Первой приезжает миссис Корбетт. Лили принимает у гостьи плащ. Я провожу ее в гостиную, где она пристраивает свой обширный круп на кремовую софу. Я предлагаю ей чашечку чая и испеченное Тэсс лимонное пирожное с маковой присыпкой.
— А как работается нашей дорогой Елене? — спрашивает миссис Корбетт. — Надеюсь, вы помогли ей освоиться, и она чувствует себя как дома.
— О, она теперь абсолютно незаменима. Мы ничего без нее не решаем.
Это чистая правда. Елена выбирает, что мы наденем, что нам подадут к обеду, муштрует нас, обучая манерам, и распоряжается, в чьи дома послать приглашения на наше званое чаепитие. Возможно, я должна быть благодарна ей, но вместо этого я испытываю все более сильное возмущение.
— Я знала, что она вам очень подойдет. Я ей сразу сказала, что вы не такие искушенные, как ее предыдущие ученицы, поэтому она вам особенно нужна. В вас, девочки, уже заметны перемены. Вы теперь так изящно одеваетесь в церковь, да и сегодня такие элегантные, посмотреть приятно, — говорит миссис Корбетт, бросив взгляд на входящих Уинфилдов. Можно подумать, до того как приехала Елена, мы ходили в мужских штанах! — То, чего она добилась, просто чудесно. Еще немного, и она изменит вас до полной неузнаваемости.
— Э-э-э… благодарю вас. — Я продолжаю удерживать на лице улыбку.
Где же Маура? Это ведь она считает, что день сменяется ночью исключительно ради Елены, — вот ее бы и заставить петь дифирамбы нашей гувернантке. Так нет, они с Тэсс потчуют других наших гостей чаем и лимонадом, бросив меня на съедение этой старой грымзе.
— Ну что ж, рада слышать, что все идет гладко. Мне не хотелось бы беспокоить вашего дорогого батюшку какими-нибудь нерадостными известиями, — зудит миссис Корбетт.
Последние слова заставляют меня сжать зубы. На самом деле ей хотелось бы написать Отцу какую-нибудь гадость о нас; в этом она вся.
— Тэсс уже написала Отцу. Дерзну предположить, что он останется доволен нашими успехами. Вы были абсолютно правы, миссис Корбетт. Нам с Маурой давно пора было начать выезжать. Не знаю, почему я так этого боялась. Все так добры к нам, особенно миссис Ишида. Мы с Маурой были так счастливы, когда она пригласила нас на чай. — Это звучит несколько надменно, но тут уж я ничего не могу поделать. Я слышала, что жены Братьев никогда не приглашали к себе миссис Корбетт.
— О да-а-а, — миссис Корбетт медленно моргает, словно ящерица на солнцепеке. — Я заметила, что вы и мисс Саши Ишида стали близкими подругами.
— Саши замечательная, я беру с нее пример. Для меня она образец истинной юной леди. — Я бросаю отчаянный взгляд на дверь в надежде, что Саши чудесным образом материализуется там, чтобы меня спасти.
— Ваш батюшка не мог бы пожелать для вас лучшего общества. Мисс Ишида безупречна, — соглашается миссис Корбетт, однако ее глазки рыщут по мне, словно крохотные, подозрительные коричневые паучки; она словно молится о том, чтобы понять, что со мной не так.
Неужели я перестаралась? Возможно, мне следовало лить поменьше патоки и сиропа.
Миссис Корбетт поднимает взгляд к семейным портретам над камином.
— Вы уже приняли какое-нибудь решение относительно ваших намерений? Я видела, как вы разговаривали в церкви с молодым мистером МакЛеодом. МакЛеоды — хорошая семья. Уважаемая.
Пол. Едва ли я подумала о нем хотя бы один раз за весь этот день.
— Я пока еще ничего не решила, — бормочу я.
— Кейт! — В комнату влетает Саши. В ее волосах украшенный бриллиантами гребень, она одета в яркое бирюзовое платье. — Добрый день, миссис Корбетт, прекрасно выглядите. Вы позволите? — И она, давясь хихиканьем, утаскивает меня в переднюю. — Ты бы видела свое лицо! Оно выглядит так, как будто кто-то выдергивает тебе ресницы по одной!
Я, глядя волком, прислоняюсь к перилам.
— Она просто надоедливая старая жаба.
Саши бросает взгляд через плечо:
— Никогда ее не любила. Вечно вся в черном, как стервятник. Тебе не кажется, что она переигрывает с этим трауром? Ее муж умер уже четыре года назад. И все время кудахчет — Регина то, Регина се. А ее Регина — не что иное, как…
— Тупица! — радостно объявляю я.
— Вот именно, — соглашается Саши. Мы прерываемся, чтобы поприветствовать миссис Ральстон и миссис Малькольм, и выжидаем, пока Маура проводит их в столовую. — Итак, ты смогла найти для нас какие-нибудь книги?
— Я пока не могла выходить, но попросила миссис Беластра захватить одну книгу с собой.
Саши заламывает бровь:
— Ты пригласила ее сюда? Сегодня?
— Да. А что? — Я ощетиниваюсь, готовая защищаться.
— Ну она же торговка, Кейт. Лавочница.
— Это снобизм.
— Нет, это факт, — говорит Саши, склонившись понюхать розы. — Остальные дамы станут ее игнорировать, и ей будет неприятно. Ты же не пригласила Ангелину Космоски с ее матерью? Или Элинор Эванс?
Она говорит о дочерях портнихи и владельца шоколадной лавки.
— Конечно же, ты этого не сделала. Но Марианна Беластра еще менее респектабельна, чем любая из них. И ты же знаешь, у Братьев на нее зуб. Моего папеньку просто бесит мысль о том, что любой может прийти в ее лавку и получить какую угодно информацию.
