Матс Страндберг - Круг

Директриса смотрит на нее взглядом, который трудно расшифровать.

— Да. Результаты анализа пришли сегодня утром. Именно поэтому я опоздала. Я хочу начать с того, что силы, которыми вы обладаете, являются обычными для каждого элемента. Это, однако, не означает, что элементы не могут иметь общую силу. Так, например, ведьмы воздуха и ведьмы воды могут научиться контролировать штормы. Ведьмы металла и ведьмы огня могут вызвать грозу, но не дождь. Это целая наука.

— Можно я угадаю? — говорит Ванесса. — Я — воздух, правильно?

— Ответ верный, — отвечает директор.

— Значит ли это, что я могу научиться летать?

— Это зависит от того, насколько развиты будут твои силы, — с плохо скрытым нетерпением отвечает директриса.

Осталось пять элементов, думает Мину.

— Простите, а можно теперь я угадаю? — говорит Ида. — Анна-Карин — земля, да?

— Да, верно.

Ида смеется коротким ехидным смехом, но тут же замолкает под строгим взглядом ректора.

Осталось четыре, думает Мину и старается сосредоточиться на своих записях.

— Земля предполагает прочную связь с природой и живыми существами, — продолжает директор, глядя на Анну-Карин. — И ассоциируется с силой. Как физической, так и ментальной. А ты, Ида, — металл.

Осталось три.

— Связь Иды с элементом металла делает ее идеальным медиумом, что вы и видели в ночь пробуждения. Искусства гаданий и видений также тебе близки.

Взгляд директрисы на одно прекрасное мгновение обращается к Мину, затем скользит дальше — к Линнее.

— Ты, Линнея, — вода. Ты наверняка сможешь научиться контролировать различные формы существования своего элемента…

— А кем был Элиас? — перебивает Линнея.

— Дерево, — отвечает Адриана Лопес. — Типичным для дерева является управление различными видами материи. А Ребекка была огонь, так же, как и я, — заканчивает директриса.

Мину часто снится, что она приходит в школу голой. Именно это чувство она испытывает теперь, когда все взгляды обращаются к ней. Директор ничего не сказала про нее.

— А я тоже как кто-то? — спрашивает она. — В смысле, я такая же, как кто-то из них?

Адриана смотрит на нее, кажется, целую вечность, прежде чем ответить:

— Нет. К сожалению, я не могу сказать, что у тебя есть связь с каким-то элементом. По идее, ты не должна была бы здесь находиться.

Это хуже, чем все вместе взятые сны про прогулки голышом, которые Мину когда-либо видела в своей жизни. Она поднимает глаза к небу, словно надеясь, что оттуда придет спасение. Но единственное, что она видит, — это слабо мерцающий воздух, который висит, словно купол, над танцплощадкой. Это магия. Магия, которую ей никогда не удастся приручить.

— Бред какой-то, — слышит Мину голос Линнеи. — Мину видела те же сны, что и мы. Она пришла сюда в ту же ночь, что и мы.

— Мину, — говорит Адриана.

Мину нехотя опускает взгляд и смотрит на эту красивую темноволосую женщину, которая так уверена в своем знании, в своей власти.

— Я не могу объяснить, как это случилось. Так же, как не могу объяснить, почему вас семеро, а не один, и какова в этой истории роль Николауса. Но я уверена, что мы обязательно узнаем больше.

Николаус, думает Мину. Я и Николаус. Два неудачника. Жалких и никому не нужных.

И Мину делает то, чего не делала никогда в жизни. Прямо посередине лекции она берет свои вещи и уходит. Ее зовут, но она не останавливается, идет и идет, пока не приходит домой.

Не зря Мину все время боялась попасть впросак и ждала разоблачения.

Наконец это случилось. Мину Фальк Карими — блеф. Она — ничто. И это доказано раз и навсегда.

«Лазанья — преврати будни в праздник!» — написано на самом верху листка, который Ванесса держит в руке.

— Упс! Оказывается, в фарш надо еще 125 грамм куриной печенки добавлять, — говорит она.

Эвелина изображает рвотный звук и подносит два пальца ко рту. В другом случае Ванесса засмеялась бы, но сейчас ей не до смеха. Столько всего нужно не забыть сделать! До сих пор ее репертуар на кухне ограничивался макаронами с кетчупом и яичницей.

— Но можно, наверно, обойтись и без печенки? — спрашивает она с надеждой. — Или нужно тогда положить побольше фарша?

— Откуда я знаю, — рассеянно отвечает Мишель, сидя на полу и почесывая живот Фрассе.

«Помощи от вас никакой», — с раздражением думает Ванесса, убавляя огонь на плите, чтобы соус бешамель не пригорел.

— Извини, конечно, — добавляет Эвелина, — но ты что, обиделась, что мы не купили куриную печень? Ее не было в списке.

— Знаю, — говорит Ванесса, изо всех сил сдерживаясь, чтобы не заорать на Эвелину. — А вот корень сельдерея в списке был.

— Да я вообще понятия не имею, что это такое.

Ванесса тоже не знает, но не хочет в этом признаваться. Сковородка шипит, когда она бросает на нее лук.

— Ну и фиг с ним, — говорит она. — Нормально будет и без него.

— Ты где этот рецепт-то нашла? — спрашивает Эвелина. — Средневековый какой-то.

— Может, вы мне лучше поможете?

Глаза Эвелины расширяются.

— Вообще-то мы и так уже сходили в магазин, пока ты квартиру убирала. Ты что, забыла?

— Не строй из себя дуру, — выпаливает Ванесса. Но, увидев обиженное лицо Эвелины, добавляет: — Извини! Конечно, спасибо вам за помощь. Но я жутко нервничаю.

Взгляд Эвелины становится сочувствующим, а Мишель поднимается с пола и подходит к ним.

— Скажи, что надо делать, — говорит она.

— Все будет хорошо, — добавляет Эвелина.

В душе Ванессы поднимается волна признательности к друзьям — своим настоящим друзьям, с которыми она теперь едва успевает встречаться, — но тут она вспоминает про готовку и опять хватается за рецепт.

— Мишель, почисти морковь, а без сельдерея уж ладно, обойдемся. Эвелина, можешь нарезать все очень мелко?

Как послушные солдатики, они занимают место у кухонного стола и достают все необходимое.

— Как ты думаешь, получится у нас? — спрашивает Мишель.

Она чистит морковь так же медленно, как и разговаривает, возит ножом по одному месту много раз. Ванессе хочется вырвать морковку у нее из рук, но она медленно и осторожно мешает соус, пытаясь дышать в такт своим движениям.

— Никке терпеть не может Вилле. Он считает Вилле бандитом и гангстером, — говорит она. — А мама верит всему, что говорит Никке. И плюс она против нашей помолвки.

Теперь стало понятно: мама до сих пор терпела Вилле только потому, что думала, что у них с Ванессой все несерьезно. Но помолвка напугала ее, и она возненавидела Вилле. Теперь она талдычит, что Ванесса слишком молода для таких жизненно важных решений, как будто сама когда-то не приняла еще более жизненно важное решение, по пьянке забеременев в шестнадцать лет невесть от кого.

Ванесса надеется, что этот вечер все изменит к лучшему. Она приготовит эту чертову лазанью, у нее получится очень вкусно, и все поймут, какая Ванесса на самом деле взрослая. А Вилле очарует маму, он обещал постараться.

— Но вообще-то Вилле и правда сбывает наркотики, — уточняет Мишель. — Никке его даже типа арестовывал.

— Это было не за сбыт наркотиков. А за то, что он курил траву в общественном месте, — вставляет Эвелина.

— Моя мать считает, что если один раз покурил, то на следующий день пойдешь продавать себя на улице за наркоту, — говорит Мишель. — Она вечно думает, что я наркоманка. Бывает, я устану, а она: «Ты употребляешь наркотики?» Если настроение плохое или, наоборот, слишком хорошее: «Употребляешь наркотики?» Если только я веду себя не так, как ей хочется, она считает, что это из-за наркоты.

— Мои предки точно такие же, — соглашается Эвелина.

— Их, наверно, делали на одной фабрике с моей мамой, — замечает Ванесса.

Мишель ухмыляется. Она начинает говорить о новой стрижке, которую задумала сделать, и они с Эвелиной с головой погружаются в обсуждение аргументов за и против челки. Ванесса едва сдерживается, чтобы не прибить их.

В обычное время Ванесса спокойно отнеслась бы к обсуждению стрижки Мишель — тема не самая интересная, но поговорить можно. Однако сейчас ее голова занята другими, более важными вещами. Ей нужно было, во-первых, спасти лук, который вот-вот пригорит на сковородке. Во-вторых, спасти свое будущее с Вилле, приготовив идеальную лазанью. И в-третьих, спасти мир.

О последнем она по идее должна была думать прежде всего, но в данный момент это казалось наименее важным.

Раздается звонок, Фрассе лает и выбегает в прихожую. Его хвост стучит об ноги Ванессы, когда она открывает дверь. За порогом стоит Вилле с букетом в руках. Он одет в куртку, черные джинсы и черный свитер, волосы зачесаны назад. Вид у Вилле взрослый и ответственный. И нарядный. Сердце Ванессы замирает. Он так старался ради нее.