Девять жизней Рода - Casperdog
* * *
- Правила понятны? – седовласый мужчина внимательно посмотрел на меня и дождался именно ответного слова, не кивка.
- Всё понятно.
Следом прозвучало утверждение и моего оппонента. Благо было время - рассмотрел внимательно своего соперника, парнишку. Да, именно переросшего свой возраст парнишку. Тому было чуть меньше тридцати, но, когда скинул рубашку, честно скажу – хотелось подойти и пожалеть. Кожа и кости. Было понятно, что это чудо в перьях спортом вообще никогда не занималось. И бить его в полную силу было выше понимания о справедливости, не смотря на то, что это, по сути, дерьмо, не человек.
Мы разошлись по углам, и я давно проиграл в голове рисунок предстоящего поединка, как в наш междусобойчик вмешались посторонние. В четырёх углах ринга под испуганные крики зрителей буквально из ничего материализовались четверо мужчин, а рядом с судьёй - пятый. Тёмноволосый, под два метра ростом, атлетического телосложения. Прилично одетый. Меня поразила длина волос этого человека – толстенная рыжая коса почти до пояса.
Охрана было дёрнулась к посторонним, но всех пригвоздил к месту голос человека, который здесь и сейчас представлял немалую силу.
- Мы, представители народа Итала, не станем вмешиваться в ход поединка. Наша задача – проследить, что бы на ринге не использовались запрещённые методы боя. Под словом «запрещённые» подразумевается ментальное воздействие на соперника как самого бойца, так и кого-либо из его окружения. Так же запрещено использовать химические и биологические препараты, усиливающие скорость реакции, быстроту и купирование болевых ощущений. В случае использования участником поединка названных препаратов, он лишается права отстоять свою честь, потому что сам поступает бесчестно. Если кто из участников или зрителей в процессе боя попытается нарушить запрет – наказание одно – смерть.
- По какому праву Вы вмешиваетесь в поединок и навязываете свои законы? – выкрикнул кто-то из зала, но через мгновение вокруг спрашивающего образовалось свободное пространство и тот явно занервничал.
- По какому праву? – Переспросил мужчина. – Князь Александр Галицкий находится под покровительством народа Итала. Мы обладаем правом вообще запретить сегодняшние боли, но было вынесено решение не вмешиваться, лишь проследить, что бы бои проводились без нарушений. Мы также понимаем, что любой из поединков может закончиться смертью одного из бойцов, но даже если такое случится, вмешиваться не станем. Любой из живущих в праве самолично распоряжаться собственной жизнью, но если человек сам не понимает какой великой ценностью обладает, мы не можем ему помешать. Слева от меня?
- Чист, – за моей спиной раздался глухой мужской голос.
- Справа?
- Чист.
- Прошу начинать.
И пятеро мужчин за какие-то доли секунды оказались уже за пределами ринга, повернувшись лицами к зрителям.
Я стоял пришибленный от услышанного, хлопая глазами.
- «Я КНЯЗЬ? С каких это пор? И почему узнаю об этом только сейчас? Нет, я знал, конечно, что моя фамилия древняя и созвучна тем князьям, что в моём мире правили Галицким и Волынским княжествами в первом тысячелетии, но чтобы я к ним имел хоть какое-то отношение? Как-то сомневаюсь…»
- Раз нам разрешили, то… БОЙ! – Рефери криво усмехнулся и, махнув рукой, прижался к канатам.
Я, сделав пару шагов к центру, остановился, видя, как мой соперник побледнел и, сделав нерешительный шаг вперёд, опустился на правое колено.
- Князь. Приношу свои извинения за произошедшее. Был не прав. Принимаю своё поражение.
И тут же на ринг, подтверждая сказанное, вылетело белое полотенце секунданта.
Видя, что на мне скрестились взгляды, не придумал ничего лучше, как сморозить чепуху. Но, как мне казалось, в этот момент я был в своём праве.
- Извинения принимаются. В качестве моральной компенсации своему бывшему сопернику предлагаю отработать сто часов общественно полезных работ. Порядок и график пусть определит Ваш местный глава.
Увидел в глазах парнишки радость, но зал молчал и только когда раздался недовольный голос пожилого человека из противоположного угла, стало понятно, что я в очередной раз вляпался в неприятности.
- Негоже дворянину махать метлой на улице. Это уже унижение всему Роду, не отдельному представителю.
- Вы так считаете? - Не удержался и подошёл ближе, что бы лучше разглядеть того, кто соизволил публично осудить мои слова. – А устраивать бои на потеху зрителям (чуть не сказал черни), это не унижение? Или считаете подобные бои великим достижением рода Шуваловых? Знаете, неплохо помня историю, странно слышать подобные высказывания. Вы бы постыдились своего великого предка, Ивана Ивановича. Тот не дрался на ринге, а занимался государственными делами и целью его было сделать Русь великой, не растрачивая свой талант на ерунду.
- Не тебе, молокосос, напоминать о моих предках, – взорвался старик. – Ты сам…
- Что сам? – Я смотрел на тщедушного человечка как на насекомое. – Что здесь стою? Так не по своей воле, против неё. Думаете, всю жизнь только и мечтал, как руками махать? У меня слишком много дел, от которых именно Вы меня оторвали. И давайте на этом закончим. Остановимся в шаге от взаимных оскорблений, иначе наши пререкания добром не закончатся, а место выяснения истины вот, совсем рядом с Вами.
Кажется, сказанные слова до кого-то вовремя дошли и старика, подхватив под руки, увели подальше от ринга, усадив на скамью. Я же вернулся в свой угол. Хотелось одного – что б быстрее освободиться и заняться делами.
Вполне нормально отреагировал, когда и второй соперник отказался со мной драться, хотя этого молодого мужчину я бы с удовольствием испытал на прочность. Поджарый, спортивного телосложения, но в его глазах увидел такую безысходность, что даже странно стало, что тот вообще осмелился выйти на ринг. Ничего не оставалось, как повторить фразу о принятии извинений и наказания, ожидая, что наконец-то появится главный виновник событий. Все ждали ещё почти полчаса, пока на корте не появилась делегация от семьи Разумовского.
