Сергей Пономаренко - Колдовской круг

Ностальгические терзания заставили меня заняться поисками дома, в котором проживала Луиджина Бонатти, но эта часть города теперь выглядела совсем иначе, намного лучше. Улицы стали значительно шире, были покрыты асфальтом, и никто не выливал помои из окна. Сохранилась лишь улица, где находился дом, в котором встречались Джакомо и Луиджина, ныне носящая имя Гарибальди, считающаяся самой старинной в Форли. Здесь сохранились «осколки» средневекового прошлого в виде отдельных зданий, но на месте того дома высилась помпезная вилла, построенная намного позднее. Пройдя дальше по этой улице, я увидела церковь Троицы, которую почти не тронуло время. Именно в ней собиралась исповедоваться Луиджина своему духовнику, священнику Чиприано, чтобы покаяться в греховной связи с Джакомо.

Внутри храма время остановилось — его убранство не претерпело особых изменений. Войдя, я опустила правую руку в серебряную чашу с освященной водой, стоявшую на подставке у входа, и перекрестилась. Подойдя к центральному алтарю, я опустилась на колени и вновь перекрестилась. И тут до меня дошло, что я делаю все в точности так, как католичка Луиджина, даже крещусь слева направо, а не как православная. Мне стало не по себе: выходит, проведя много времени в ее физическом теле, я незаметно вобрала в себя и часть ее сущности.

В зале находились несколько пожилых прихожанок, они сидели на молитвенных скамейках и, отрешившись от всего, молились. Заметив в боковом приделе священника, сидевшего в будочке-исповедальне из потемневшего от времени дуба, я направилась к нему. Мне стало немного не по себе, словно я ожидала увидеть там Чиприано. Конечно, это был совсем другой священник, довольно симпатичный, гладко выбритый, худощавый молодой человек в черной сутане, подпоясанной темным поясом.

— Слава Иисусу Христу! Сеньора желает исповедаться?

— Навеки слава. Падре, я хочу заказать заупокойную мессу.

— Я смогу отслужить святую мессу об упокоении не раньше четверга, сеньора. При этом желательно ваше участие в ней и пожертвование. Прошу прощения, сеньора — иностранка?

— Да, из Украины, и я православная.

— Здесь нет запретов на религиозные предпочтения, сеньора, хотя, наблюдая за вами, я подумал, что вы исповедуете католическую веру.

— Сколько стоит заказать мессу?

— Пожалуйста, вот прейскурант, сеньора. — Священник достал лист бумаги и протянул мне. — Но если у вас нет соответствующей суммы, пожертвуйте сколько можете. Как имя упокоившегося?

— Джакомо, Луиджина и Катарина.

— Как давно они предстали перед Господом и что послужило этому причиной? — Он выжидающе уставился на меня, и я растерялась. Ведь я не знаю, отчего они умерли на самом деле. Уверена лишь в одном: их нет среди живых. Хотя Гоша-Людовико заставил меня в этом усомниться.

— Причина их смерти мне неизвестна. Умерли они очень давно.

— Прошу прощения, сеньора, но я вынужден вам отказать. Если они ушли из жизни по своей воле, то я не имею права совершить святую мессу.

— Падре, я не знаю подробностей их смерти, но могу с уверенностью сказать: они не из тех людей, которые укорачивают себе век. Они боролись за жизнь до последнего, но время оказалось сильнее их. А что касается пожертвования, с этим у меня проблем нет.

Священник с сомнением посмотрел на меня и задумался.

— Падре, можете не сомневаться — они не были самоубийцами.

— Хорошо, сеньора, я приму пожертвование, приходите в четверг на утреннюю мессу.

Выйдя из церкви, я дошла до самого конца улицы и оказалась перед тем, что осталось от городских ворот, — башней Скиавони. Побывала я и в церкви Святого Антония, что рядом с крепостью Рокка ди Равальдино, на нынешнем проспекте Диас, и вернулась в гостиницу.

Несмотря на усталость, я сразу засела за нетбук, желая узнать о последующих событиях жизни Катарины Сфорца. Вдруг промелькнет имя Луиджины Бонатти, и я узнаю, что в дальнейшем ее жизнь сложилась счастливо? К моему удивлению, доступа к Интернету не было. Я спустилась на ресепшн, там сообщили, что у них Wi-Fi во всех номерах, и если у меня возникли проблемы, то дело в моем компьютере. Вспомнилось, что перед своим внезапным отъездом я тоже не смогла войти в Интернет, мне словно закрыли доступ к информации, которую не следовало знать.

Я набрала номер телефона экскурсовода.

— Добрый вечер, Алекс. Ты не мог бы зайти ко мне?

— Да, конечно, Иванна. Тебе стало хуже?

— Почему хуже? Нет, пожалуй, лучше.

— Это здорово! А если я прихвачу бутылочку хорошего итальянского вина?

— Это лишнее. Помнишь, я тебе говорила, что хочу побывать в местной библиотеке?

— Завтра я это организую. Библиотека находится на Корсо делла Република, во дворце Меренда. Там, кроме библиотеки, есть и пинакотека — местная картинная галерея, где можно увидеть интересные полотна.

— Перед отъездом в Италию меня очень заинтересовала Катарина Сфорца, но имеющаяся о ней информация весьма скудна. Мне хотелось бы больше узнать о ней и ее окружении.

— Тебя заинтересовала эта женщина-воительница? Так я могу о ней рассказать прямо сейчас, тебе завтра не придется корпеть в читальном зале, и мы сходим в более интересное местечко.

— Я тебя жду, Алекс. Угощу кофе.

— Ха-ха! Кипятильничек и заваривание в стакане. Кофе можно заказать в номер, это и вкуснее, и проще.

— Как раз это я и имела в виду.

Улыбающийся Алекс появился в моем номере через пятнадцать минут, он все-таки принес бутылку вина и фрукты.

— Мужчины, выслушав женщину, делают все наоборот. — Я укоризненно покачала головой.

— Это очень хорошее вино. Грешно быть в Романьи и не попробовать ламбруско. Что касается лазаньи, а мы находимся на ее родине, то ею займемся завтра — я знаю местечко, где ее чудесно готовят.

— Что ж, уговорил.

Алекс ловко откупорил бутылку и наполнил бокалы густым рубиновым напитком, на котором на несколько мгновений появилась розовая пена. Он подержал бокал на уровне глаз, любуясь цветом вина, затем поднес к носу, и на его лице отразилось блаженство.

Чуть пригубив, я не испытала каких-то особенных ощущений — это было просто хорошее вино. Однако мне нужно было от Алекса совсем другое.

— Я жду рассказа о Катарине Сфорца. Меня интересует тот период, когда убили ее любовника или мужа, Джакомо Фео, и она вновь осталась одна.

— Одной она долго не была, еще раз вышла замуж — за Джованни Медичи из Флоренции. Брак продлился всего два года, но на этот раз ее муж умер естественной смертью, от болезни. Видимо, жестокая расправа, учиненная ею в расплату за смерть Джакомо Фео, устрашила недоброжелателей, и больше никто не пытался убить ее супруга.

— Алекс, ты сейчас сказал ужасную вещь! — У меня в ушах словно зазвучали крики отчаяния и боли, которые я слышала той ночью. — Подобной жестокости не может быть оправдания!

— Та права, Иванна. Но я лишь повторил то, что рассказывают экскурсоводы о Катарине Сфорца. У нее появились враги, претендующие на ее владения. Помимо этого ее обвиняли в том, что она отправила отравленное письмо, желая смерти Папе Александру VI Борджиа. Его сын Чезаре во главе армии Церкви после ожесточенного штурма взял Имолу и Форли. Катарину в качестве пленницы отправили в Рим, откуда она попыталась бежать, после чего ее перевезли в замок Ангела. Как только она отказалась от прав на Имолу и Форли, ее освободили. Остаток жизни она провела во Флоренции, где умерла в возрасте сорока шести лет.

Я допила вино одним большим глотком, словно ощутила жажду.

— В самом деле, вино очень вкусное.

— Я же говорил, что оно тебе понравится, — обрадовался Алекс и вновь наполнил бокалы.

— Тебе нигде не встречалось имя Луиджина Бонатти? Она вроде входила в свиту графини Катарины.

— В тех источниках, с которыми я ознакомился, ее имя не упоминалось. Наверное, слишком мелкая сошка, чтобы оставить след в истории. А вот об отношениях Чезаре Борджиа и Катарины Сфорца разное говорят. Тебе интересно?

Меня передернуло. Я прожила вместе с Луиджиной всего несколько дней, меньше недели, но сколько событий ей выпало пережить! И вот вам — мелкая сошка!

— Прости, Алекс, у меня сильно разболелась голова, наверное, это от вина. Завтра доскажешь историю Катарины Сфорца, а сейчас мне надо отдохнуть.

— Очень жаль. — Алекс немного удивился резкой перемене моего настроения. — Может, принести таблетки от головной боли?

— Нет, спасибо, обойдусь. — Понимаю, что в его глазах выгляжу дурой и неврастеничкой, но ничего не могу с собой поделать.

— Хорошо, как скажешь. Завтра в котором часу отправимся на экскурсию?

— Утром созвонимся.

Алекс с недоуменным видом вышел из номера, а я осталась наедине со своими мыслями. Неожиданно «квакнул» нетбук, и это означало, что включился скайп. Выходит, уже есть доступ к Интернету и ко мне пробивается видеозвонок.