Падальщики - Наталья Николаевна Тимошенко
Идея пришла ей в голову вчера, и Алиса собиралась воплотить ее в жизнь, пока есть время. Лучше бы, конечно, не в такую погоду, но выбирать не приходилось. Кто знает, когда у нее еще будет свободный день.
Мать ей обрадовалась. Конечно, наверняка еще больше обрадовалась принесенным ею деньгам, но Алиса не обращала внимания на такие мелочи. Любка тоже была рада, с восторгом рассказывая, как сильно облегчает ей жизнь новенький ноутбук. Вот даже и сейчас: еще только середина дня субботы, а у нее уже все уроки на понедельник и даже на вторник сделаны. Значит, завтра целый день свободен. А без компьютера пришлось бы долго и нудно листать дурацкие книги.
Быстро перекусив, Любка снова умчалась в свою комнату, Алиса с матерью остались одни.
– Мам, я не просто так приехала, – сказала Алиса, вытаскивая из кармана сложенные вчетверо листы бумаги.
– Что-то случилось? – насторожилась мать.
– Нет, ничего не случилось. Просто привезла тебе кое-что. – Алиса подвинула бумаги ей. – Это оплаченный сеанс в спа-салоне на сегодня. Мы с Мирославой ходили туда недавно, там классно. Еще билет на ужин в одном из ресторанов неподалеку. Там сегодня какое-то кулинарное шоу от шеф-повара, вход только по билетам, ужин входит в стоимость. И еще билет на последний сеанс в кино. Я все рассчитала, ты должна успеть после ресторана.
Мать недоверчиво смотрела на Алису, будто та сказала, что оплатила ей полет на Международную космическую станцию.
– Зачем это? – спросила она.
– Ты была права: ты давно не жила для себя. Никуда не выходила, нигде не бывала. Вот, я хочу, чтобы хоть полдня ты провела, как полагается женщине в сорок лет. Знаю, что едва ли ты сама быстро придумаешь, чем заняться, поэтому придумала все за тебя и оплатила. Только пожалуйста, не надо говорить, что эти деньги пригодились бы на пеленки Диане.
Мать промолчала. Алисе хотелось надеяться, что она тоже сделала выводы после той памятной ссоры в день рождения Любки. Потому что именно после нее, когда эмоции утихли и злость ушла, Алиса попыталась представить себя на месте матери. Какие бы ошибки та не совершила в прошлом, она не заслуживала быть заживо похороненной в сорок лет. Может быть, если однажды Алисе удастся объяснить ей, что Диана не нуждается в реабилитациях, что они попросту бесполезны, у них станет хватать денег на специализированную няню. Может быть, мать тогда даже на работу выйдет. Пусть на что-то не слишком прибыльное, не на полный рабочий день, но это, во-первых, будут какие-никакие деньги, а во-вторых, выход в свет, конец бесконечному дню сурка. Конечно, сейчас Алиса ей этого говорить не станет, пусть хотя бы выйдет прогуляться. Снова почувствует вкус жизни.
– А Диана как же? – растерянно произнесла мать, глядя на билеты.
– Мы с Любой присмотрим, – заверила Алиса. – В конце концов, она не младенец уже. Покажешь, как покормить, переодеть, и полдня мы справимся.
Алиса ожидала большего сопротивления, но мать внезапно согласилась. Любка, конечно, была страшно недовольна, что ей придется целый вечер провести с младшей сестрой, которую она терпеть не может, но тут уж Алисе пришлось сказать свое веское слово. Да, Любе не хватает материнского внимания, но это не значит, что у нее не должно быть каких-то обязанностей. Хотя бы раз в пять лет.
Мать выбрала более или менее приличное платье из своего скудного гардероба и отправилась в спа, заверив, что будет держать телефон при себе на всякий случай, а Алиса и Любка остались одни. Диана после обеда спала, поэтому Любке было пока позволено посидеть в интернете. Алиса же осталась в комнате с младшей сестрой.
Здесь мало что изменилось с ее детства. Да, теперь стояла функциональная кровать для лежачего больного, какие-то медицинские аппараты, с помощью которых нужно было отсасывать слюну и сопли, когда Диана болела и в силу основного заболевания не могла откашляться сама. Еще какие-то приборы для облегчения жизни и ее, и матери, Алиса не вникала. Коробки с пеленками, подгузниками, лекарствами. Но все же было много того, что еще осталось от бабАни. Большая стенка, в шкафу которой Алиса нашла тот самый новогодний подарок. За стеклянными дверцами основного отделения все еще хранились чайные сервизы. Теперь уже тусклые, пыльные, потому что много лет их никто не доставал и не мыл. У стены, заваленный шприцами и банками с жидким питанием, притулился старый письменный стол, за которым Алиса делала уроки. Рядом стояло продавленное кресло, в котором она сидела, когда читала. Детских книг у них было немного, поэтому уже в семь лет Алиса читала то, что имелось в библиотеке бабАни. Не Анжелику, конечно, но даже Тургенева и Гоголя она понимала плохо. Тем не менее ей нравилось складывать буквы в слова, а слова в предложения, поэтому читала, что было. Чтение и рисование – два ее любимых хобби. БабАня как-то достала из кладовки старый рулон неиспользованных обоев, обратную сторону которых можно было использовать для рисования, и Алиса, расстелив его на полу, с удовольствием проводила часы за этим занятием.
Алиса плохо помнила доинтернатовское детство, но даже обрывочных воспоминаний хватало. Она редко заходила в эту комнату после интерната, а сейчас, оставшись наедине с собой, вдруг вспомнила и еще кое-что. Свое первое видение. Она тогда как раз рисовала на обоях, как вдруг ясно увидела на них изображение лестницы, с которой катилась тучная женщина, очень похожая на бабАню. Изображение было таким четким, что Алиса нарисовала его. Затем показала пришедшей с работы матери. Та ее отругала. Дескать, нечего рисовать такие страшные картинки, не накаркала б еще. БабАне будет неприятно такое видеть. Алиса попыталась объяснить, что нарисовала лишь то, что видела, но мать, конечно, не поверила. Алисе было семь, кто поверит семилетнему ребенку, который обожает читать книги и фантазировать? К тому моменту, как бабАня вернулась с дачи, кусок обоев был отрезан и выброшен.
А через две недели у бабАни случился инсульт. Прямо в то время, как она спускалась по лестнице, чтобы снова ехать на дачу. Она упала, сломала шейку бедра. И из больницы уже не вышла, умерла через несколько недель. Алиса тогда испугалась, что действительно накаркала. Месяц карандаши в руки не брала. Потом потихоньку снова начала рисовать, но никогда больше не зарисовывала свои видения. По правде сказать, и видений больше не было несколько лет. Она и забыла о том эпизоде с бабАней. После, когда оно случилось снова, в интернате, Алиса, помня, что даже родная мать ей не поверила, никому не пыталась рассказывать. Видения
