Я помню как всё начиналось (СИ) - Айкор
Неторопливыми движениями мыльная пена, при помощи помазка наносится на лицо. Далее, полюбовавшись в зеркало на то как нанесена пена, дедушка кивнул своим мыслям и взяв бритву, стал потихоньку снимать ею пену с лица. При этом каждый раз вновь возвращался к зеркалу и проверял чистоту работы бритвы. После каждого прохода бритва опускалась в алюминиевый стаканчик и легонько постукивала по его стенкам, избавляясь от пены. И всё это с такой сосредоточенностью и невозмутимостью, что не хотелось даже дышать, не то чтобы как-то шуметь.
По окончанию процесса, дедушка вытер полотенцем остатки мыльных разводов с лица, открыл флакон одеколона, вылил немного себе на ладонь и растёр его по всему лицу. После чего взял шляпу и одел на голову. Шляпа хоть и летняя, сделана как будто из соломки, но выглядит очень представительно. После этого оглядевшись вокруг, он произнёс:
- Ну, всем доброго утра.
И тут под навес вошла девушка лет восемнадцати. Я её в первый раз в жизни видел. Лицо сияет лучезарной улыбкой, каштановые волосы немного растрёпаны. Похоже только проснулась и уже полна энергии. Есть что-то знакомое в её облике, но совершенно точно раньше её здесь не наблюдал.
- Анна Севостьяновна, Степан Феофилович, доброе утро! Ой! Мы только ночью приехали, так с вами и не переговорили! Рассказывайте, как у вас тут дела? Поздно выехали, да ещё дорога плохая. Как Курган проехали, ещё и колесо спустило. Водитель без домкрата оказался. Давно не виделись. Не вы к нам не заглядываете, да и мы никак не соберёмся. А Марья Сильвёрстовна, всё спрашивает, как там моя Аннушка. А я в Киев собралась уезжать, учиться буду…
О, да. Узнаю хохлятскую натуру. Если начнёт что-то говорить, то остановить невозможно. На её вопросы можно и не пытаться отвечать. Всё равно не удастся вставить слово. Хорошо в машине вместо радио. Хи-хи.
Вдруг чья-то рука взъерошила мои волосы и вырвала меня из состояния транса. Когда это я успел туда провалиться? Неужели щебет этой девушки так на меня подействовал? Девушки? А ведь ещё вчера я бы посчитал её за великовозрастную тётушку. Теперь оцениваю немного с высоты ещё не прожитой жизни. И всё равно что сейчас 1974, а не 2044 год. Ясно осознаваемый прожитый опыт – это намного сложнее, чем подсознательный от предыдущих жизней. Опять я по кругу иду. Надо находить выход из этой цирковой арены. Снова мои волосы взлохматили.
- Это что у нас за ангелочек? Ух ты хорошенький какой или хорошенькая? Ты что за дитё будешь?
Вдруг повисла пауза. Неужели ей действительно интересен ответ и нескончаемый поток слов прервался?
- Да это Валька. Вишь как вымахало дитё? Не узнаёшь теперича?
Бабушка лукаво улыбнулась, а понимания в глазах девушки не прибавилось.
- И-и?...
Похоже бабушка решила поиграть с ней. А дед невозмутим как изваяние. Лишь глаза немного поблёскивают.
- Эй, ты чьих будешь?
Ну что же подыграем. Дитё я, из конца то в конец, или погулять вышел? И выпятив нижнюю губу промямлил:
- Я мамы с папой.
- Это понятно, что не от дяди с тётей. Ты сначала скажи. Ты мальчик или девочка? Валентин или Валентина? Тебе что дарить? Машинки или кукол?
- А можно библиотеку всемирной литературы? – улыбнулся я и с таким ожиданием во взгляде уставился на неё.
Я-то знаю, что эта двухсот томная серия начала выпускаться в год моего рождения 1967. И выпускалась она 10 лет. А девица похоже не в курсе, вон как глазки распахнулись, и нижняя челюсть совершает беззвучные, поступательно конвульсивные движения. Ну ещё бы. Сидит тут недоразумение, метр с кепкой, и заявляет о какой-то там литературе.
Бабушка прикрыла рот рукой и еле сдерживается от смеха. Дед так вообще отвернулся. Я пытаюсь изобразить просящие глазки кота в сапогах из мультфильма про Шрека. Вот челюсть девушки замирает и начинает постепенно вставать на место. Затем глазки прищуриваются. Похоже шарики в её голове снова начали поступательное движение. Указательный палец утыкается мне в грудь.
- Т-ты вообще, читать-то умеешь? В школу, когда пойдёшь?
- Да что там той школы? Начать, да кончить. Я же не буду бегать за каждой книжкой по программе. Вы, самая прекрасная из моих тётушек, позаботитесь о дитятке?
До меня стало доходить, кто эта девушка. Манера говорить, переезд в Киев. Да и черты лица, хоть я и припоминаю их в более зрелом возрасте, но теперь, когда она полностью развернулась ко мне, становятся вполне определёнными. Это и есть та самая тётя Люда, двоюродная сестра моей мамы, которую я хотел напрячь по поводу прабабушки. Как всегда, напористая и душа на распашку.
- Так, стоп! Я всех наших родственников знаю. Валька, Валька… Валентин! Анькин сыночек!
(Тут надо немного пояснить. Анна Севостьяновна и Степан Феофилович, соответственно мои бабушка с дедушкой, непонятно почему, ну никто мне не объяснял, своих детей так и назвали. Мою маму соответственно Анной, а её брата Степаном.)
Она схватила меня в объятья и придавила к своей груди.
-Ну ты посмотри, как вымахал!
Тут уже и дедушка с бабушкой не сдержались и засмеялись в полный голос. А меня охватило ощущение мощного потока тепла и любви. Вот это энергетика. Да она способна всё вокруг себя затопить. Как-то странно это. Я, судя по взрослым воспоминаниям, мог частично видеть и ощущать энергетические потоки вокруг себя. Иногда постоянно, но зачастую необходимо было настраиваться. Сейчас же просто купался в этих волнах. И бросало меня по ним весьма неслабо.
Так, а если попробовать перейти на внутренне зрение. Я вроде это умел. Как там было? Немного отстраниться от визуальной картинки. Перевести фокус на собственное тело, вернее не всё тело, а его поверхность. Даже не так, скорее некая прослойка пространства под поверхностью кожи и над ней. Потом мысленно подключить всё это к голове, к некой её затылочной части.
Ух. Перед глазами поплыли переливающиеся образы. Они набегали друг на друга, заслоняя и вновь вспыхивая. Такое буйство различных оттенков, что голова начинала идти кругом. Это что? Не помню такого эффекта. Обычно приходилось сосредотачиваться и концентрироваться на конкретном объекте, от которого хотел получить информацию. А тут такое месиво. Да ещё настолько насыщенное.
Изображение окружающего мира поплыло и стало размываться. Тела людей пульсировали и от них выходили лучи, завихрения и… вроде как верёвки. Также сами очертания не соответствовали их физическим аналогам. Как это убрать? Я не смогу нормально ориентировать в пространстве. Я прикрыл глаза и постарался сосредоточиться на тактильных ощущениях. Изображение окружающего мира никуда не делось. Вернее, исчезла его физическая составляющая. То, что мы видим обычным зрением. Остальное почему-то потеряло точки привязки и постепенно стало смещаться, и накладываться друг на друга. Да что же делать с этой каруселью?
- Люд, глянь. Он аж зажмурился от удовольствия.
Меня схватили за плечи и резко отстранили от себя.
- Ой. Какой милашка. Прямо так и съела.
- Да чего там есть. Кожа да кости. Целыми днями гдесь бегает, за стол не усадишь. Скелет по нему изучать можно. Все рёбра наружу.
Я открыл глаза увидел улыбающееся лицо тёти Гали, и насмешливое бабушки. Волны энергии, мельтешащие перед взором, как-то резко выключились. Фух. Сразу полегчало.
- Баб, а что у нас на завтрак?
- Ух, подлиза. Иди вон к рукомойнику руки помой, да умойся. А то из курятника зараз за стол. Да зубы не забудь почистить. Там я порошок зубной новый выставила.
Ну всё, пора сматываться. За стенкой навеса стоял умывальник, ну точно такой как в мультфильме про Мойдодыра. Умывальников начальник и мочалок командир. По утрам я не любил умываться из него. Так как вода, налитая в бачок, за ночь остывала и казалась прямо студёной. Руки ещё можно было помыть, но вот всё остальное. Тут подошла бабушка с чайником в руке.
- Ну, чего застыл? Сейчас я тебе кипяток подолью, да вымойся хорошенько.
Эх бабушка. Да всё то она видит и знает. И как только за всем поспевает? Раньше я этого не замечал. Нет, конечно, замечал, но не обращал на это внимание. Это казалось настолько само собой разумеющееся, как будто так должно быть всегда. Как говориться: «Что имеем не храним, потерявши плачем».
